Его запретная малышка (СИ) - Дашкова Ольга

— Да, Серафима, я слушаю тебя.

— Где лето-то провела? Ольга говорит, в деревне?

— Да, было дело, с сестрой двоюродной у бабушки по маминой линии гостили.

— Ну, на тебя это не похоже.

— А на кого это похоже?

Смотрю на Симу, неделю только учимся, а она меня уже выбешивает. То без умолку трещит о классном пластическом хирурге, то заливается канарейкой о новом преподавателе, какой он красавчик и как на нее похотливо смотрит.

Я не хожу на его пары, я и так все знаю. Видеть его не могу.

— Не переживай, Сима, у дочери олигарха все шло по плану, я и на Бали успела побывать.

Из меня так прям и прет стерва, как остановить этот поток сарказма, не знаю. Надо вечером взять папин «Порше» и погонять по окрестностям.

— Ой, какие мы важные.

— Сим, отбейся, а?

Винегрет не лезет в горло, читаю очередной бизнес-проект, но это не о новых нанотехнологиях и космических разработках, это ресторан. Неужели папа хочет купить ресторан? Помнится мне, Дашка говорила.

— Вот, снова он, Маш, смотри: красавчик, правда? Кстати, я незаметно сунула ему в карман свой номер.

— Ты бы трусы еще свои сунула ему и адрес, по которому он может прийти и поиметь тебя.

— Дамова, ты такая злая, это недотрах.

Сима с девочками оборачиваются в сторону раздачи, Денис Олегович мается проблемой выбора, на нем классические брюки, темная рубашка с закатанными рукавами, на левой руке несколько фенечек, по ней же тянутся узоры татуировок. Все женщины, девушки, старушки, что находятся сейчас в радиусе десяти метров, смотрят только на него.

Он перебирает пальцами карандаш, а меня накрывает жар, тело помнит, как он этими пальцами трогал меня, ласкал, доводил до оргазмов. Сколько прошло времени? Два месяца, как раз ровно столько. Можно сказать, годовщина потери моей невинности.

Надо отметить — взять двойной компот.

— Говорят, он все-таки женат, но там все сложно, она модель, сейчас на съемках. Но когда это останавливало такую целеустремленную девушку, как я?

Сима в своем репертуаре. Она пуп земли, и все непременно должны ее хотеть. Беспросветная дура.

Вот и я узнала о наличии жены на следующий день, когда все-таки под утро он меня с неохотой отпустил. Может, надо было остаться, но не хотела вызывать лишних разговоров.

А к вечеру, когда выспалась, с переполняющей сердце глупой радостью и с большим аппетитом уплетала вкуснейшие вареники бабы Ани, узнала, что сосед, тот самый Дениска, уехал.

Жена позвонила, что-то там случилось.

— Повезло мужику, что сказать. Ладно, девочки, я пошла, буду завтра. Оль, скинешь расписание задание?

Не могу его видеть. До сих пор не могу понять, что я себе там надумала и нафантазировала, но было реально очень больно.

Машка дурочка, что еще сказать.

Сейчас до дома, а там у меня есть свой красавчик — белый «Порше», музыку на всю, ветер в лицо, папа ругаться будет, но переживу.

— Маша, постой.

Черт.

— Да постой, сколько можно от меня бегать?

Денис хватает меня за локоть, тянет в сторону, за стенд в холле. Его пальцы обжигают, близость волнует.

— Кто от вас бегает? Я? А что случилось?

— Ты не ходишь на мои пары.

— Это все?

— Маша, пойдем, поговорим как взрослые люди.

— Взрослые люди сначала говорят, что у них есть семья, жена, а может, даже и дети, а уже потом трахают. Вы мне это забыли сказать, Денис Олегович, три месяца назад? Запамятовали? Свежий воздух выдул светлый образ жены?

— Черт, Маша, все не так, совсем не так.

Вот не вынесу, если сейчас он начнет оправдываться.

— Не стоит объяснять как, я переживу. Поверьте мне.

Не выношу лжи, это от папы, наверное.

Но ведь я понимаю и знаю себя, скажи он мне тогда, что есть жена, ничего бы не изменилось. Я сама хотела того, что случилось. Но так было бы честнее.

Глава 17 Денис

— А ну, иди сюда.

— Прекратите меня хватать, кто вообще дал вам это право? Отпустите быстро!

— Культурная какая, еще на «вы» обращается.

Маша шипит как змея, вырывается, тащу ее по коридору, она упирается каблуками в пол. На нас странно смотрят студенты, понимаю, что не должен так вести себя в университете, но эта девчонка может вывести кого угодно из равновесия.

Должен с ней поговорить, чтоб выслушала спокойно, а не затыкала мне рот колкостями. Неделю не ходит на пары, а мои попытки что-либо выяснить у её одногруппниц сводятся к флирту.

Дергаю первую попавшуюся дверь — открыто, заглядываю, там никого, заталкиваю ее в небольшой кабинет, прижимаю к стене.

— Что вы себе позволяете, Денис Олегович? Мы вроде с вами не в деревне и не в лесу, где вы могли меня хватать и тащить куда попало.

— Я уже жалею, что мы мне там, так бы взял прут потоньше, да отстегал как сидорову козу.

— Какую еще козу? Что ты такое себе позволяешь? Иди жену свою стегай и воспитывай, а ко мне не лезь.

Ах, вон оно что, Маша знает про жену. Черт, некрасиво, конечно, получилось, но сам виноват, надо было сразу все объяснить и сказать. Но она реально вскружила голову своей непосредственностью, дерзостью вперемешку с нежностью и страстью.

Убойный коктейль. Убойная Маша.

— Нет у меня никакой жены, — сжимаю плечи, она сейчас такая сексуальная, карие глаза сверкают гневом, на щеках румянец, часто дышит, облизывает губы, а я не могу удержаться, чтоб не поцеловать ее.

Хватаю за шею, тяну на себя, впиваюсь в губы, мну их, засасываю, облизываю, проникаю языком в рот. А меня словно бьет током, когда ее холодный язычок соприкасается с моим. Я помню, как она ласкала меня той волшебной ночью, ей это нравилось, как она облизывала член, посасывала головку.

Твою же мать.

У меня и сейчас член стоит лишь от ее присутствия рядом, от тонкого цветочного аромата и вкуса губ.

Из груди вырывается стон, а потом вскрикиваю, резко отстраняясь от девушки: она укусила меня до крови, чувствую во рту металлический привкус.

— Ты совсем с ума сошла?

— Если ты еще раз так сделаешь, я откушу тебе язык и оторву член, которым ты трешься об меня, маньяк чертов! Я, что, похожа на девицу, которую можно вот так схватить и лапать?

— Совсем недавно ты ничего не имела против моего члена, тебе он даже нравился.

— Это все, что вы хотели мне сказать, Денис Олегович, или будет еще какая-то ценная информация?

Вот же заноза в заднице, а не девчонка. Стираю с губ кровь, смотрю на ладонь. Сначала она меня обозвала «хамлом», потом залепила пощечину, сейчас пустила кровь, что дальше? Вырвет мне сердце и сожрет теплым?

— Послушай, Маша, все, что произошло тогда, летом, — даже говорить трудно, словно я подросток и обидел соседскую девочку, но я ведь на самом деле не хотел так быстро уезжать, так сложились обстоятельства.

— Интрижка — это называется так, адюльтер, если в вашем случае. Вы были на природе, свежий воздух, экологически чистые продукты, алкоголь. Забыли о существовании жены, с кем не бывает, это такая мелочь. Вы повелись на мою задницу, я — на накачанный торс и татухи. Мало ли с кем я еще расслаблялась этим летом, поверьте, на раскладушке в деревне не загорала, были другие пляжи.

Это что сейчас такое происходит?

Она пытается сказать мне, мол, с кем она только не была, не один я такой, кто расслабился с ней этим летом?

Ой, с огнем играешь, Маняша, с огнем.

В груди противно колет, сжимаю кулаки, готов сейчас по губам пухлым надавать за такие слова, это все неправда, она не такая, чувствую.

Ревную дико, таких эмоций я еще не испытывал.

Всегда был разумным и рациональным, но вот рядом с этой девушкой все летит к чертям. Как ей теперь объяснить, что к отцу летал, у него был сердечный приступ, и никакая жена тут ни при чем.

— Все сказала?

— Нет.

— Говори.

— Пошел ты на хер.

— А вот это очень грубо, придется заняться не только учебой, но и твоим воспитанием.