Интимная жизнь великих диктаторов - Найджел Которн

Их роман растянулся до тридцатых годов. Она-то и стала его официальной любовницей, единственной серьезной соперницей Клары Петаччи, но в итоге поссорилась с Муссолини из-за принятия его антисемитских законов.

В 1937 году французская актриса Фонтанж (она же журналистка, писавшая под своим настоящим именем Магда Корабоеф) приехала в Рим, чтобы взять у Муссолини интервью для «Ла либерте». Получив интервью, она заявила, что «не вернется в Париж, пока он не позанимается с ней любовью». Дуче со всем присущим ему пылом исполнил желание дамы. При первой встрече он едва не задушил ее шарфом.

«Я провела в Риме два месяца, и дуче отодрал меня двадцать раз», — гордо доложила она прессе.

Муссолини, будучи не в силах замять скандал, довел до сведения и полиции, и французского посольства, что мадемуазель Карабоеф превысила положенный срок пребывания в Италии. Магда бурно отреагировала на это. Она попыталась отравиться — не вышло. Тогда она схватила пистолет и ранила французского посла, по вине которого «лишилась любви самого замечательного мужчины в мире». За предумышленное нанесение телесных повреждений ее арестовали и на год упрятали в тюрьму. В ее квартире полиция нашла свыше трехсот фотоснимков с Муссолини.

После войны ее снова посадили — за шпионаж. В конце концов ей удалось отравиться. Это случилось в Женеве в 1960 году.

На долгую любовь Муссолини оказался неспособен. В 1932 году он ехал в Остию на служебном «альфа-ромео» и вдруг увидел на обочине хорошенькую юную девушку. Она махала рукой и кричала «Дуче! Дуче!». Муссолини вышел из машины и приблизился к ней. Когда он обратился к девушке, та задрожала от волнения. Звали ее Клара Петаччи. Она была замужем за офицером итальянских военно-воздушных сил. Позднее они развелись, и Муссолини отправил авиатора в Японию, чтобы тот не мозолил глаза.

Кларе было двадцать четыре года, а Муссолини — пятьдесят три. У нее были зеленые глаза, длинные стройные ноги и тяжелые груди — Муссолини такие просто обожал. Говорила она с хрипотцой, а зубы были мелковаты, зато эта особа научилась улыбаться, чуточку приоткрывая рот. В числе прочих ее качеств можно упомянуть ипохондрию, сентиментальность, глупость и фанатичную преданность дуче. Он отвечал взаимностью и даже отвлекся от борьбы за движение поездов строго по расписанию, чтобы посидеть у ее больничной койки: ей удалили аппендикс, и она еще дешево отделалась, так как случившийся перитонит едва не свел ее в могилу.

Но когда дело доходило до секса, его нежность моментально испарялась, и он заботился о ней не больше, чем о любой другой из своих подружек. Муссолини предоставил ей квартиру в палаццо Венеция и наведывался туда между митингами.

Эта странная связь оказалась крепкой. Клара была его любовницей тринадцать лет и в 1945 году предпочла умереть вместе с Муссолини, хотя могла бы спастись.

Она знала, что ради нее он не бросит семью и что он вовсе не хранит ей верность. И все же терпеливо дожидалась его у себя в квартире, читая любовные романы, рисуя эскизы новых платьев, крася ногти или просто глядя в окно или зеркало. А он часто приходил не раньше десяти вечера. Иногда вообще не появлялся, и она проклинала старую графиню, с которой он занимался сексом внизу на черном бархатном диване.

Она терпела все его мелкие грешки и жила в вечном страхе, что вдруг Муссолини к ней остынет. Вдруг он захочет вернуться к старой любовнице или найдет новую? У нее на слуху постоянно было два имени: Анжела Курти и Маргарита Сарфатти, а еще доходили слухи о некой Ирме, которая пыталась его увести.

Иногда она бранила Муссолини за шашни с другими женщинами. А он злился и оскорблял ее. Она плакала, и это еще больше его гневило. Она спросила Зиту Ритоссу — подругу его брата — как добиться, чтобы Муссолини ее не разлюбил. Рита подсказала: не надо быть всегда такой доступной. Клара вспомнила, что уже пыталась строить из себя недотрогу, но это, кажется, не произвело на него впечатления.

А в 1939 году Муссолини попытался от нее избавиться. Сицилийской принцессе ди Ганжи он сказал, что Клара «бунтует». Весной 1943 года полицейским, охранявшим вход в палаццо Венеция, был дан приказ не пускать ее в особняк. Она прорвалась — и встретила холодный прием Муссолини. «Я считаю, наш роман окончен», — процедил он. В такой манере он уже сотни раз расставался с другими любовницами. Но Клара расплакалась, и он смягчился. Потом было еще несколько попыток расстаться, и все — с одинаковым исходом. «Войну мы проигрываем, — говорил он. — И связь с этой женщиной подрывает мой авторитет». Неважно, что у него сотни любовниц, но лишь его преданность одной-единственной женщине порождает вредные слухи. По словам одного из его офицеров, Клара «причинила дуче больше ущерба, чем пятнадцать проигранных сражений». И хотя она практически ничего не получала от Муссолини (лишь изредка он дарил какой-нибудь пустячок, а иногда перепадало пятьсот лир на покупку нового платья), задавленный налогами итальянский обыватель верил, что на его деньги любовница Муссолини купается в роскоши. И вообще, за какие такие грехи народ должен терпеть военные лишения? А на самом деле дорогие наряды и духи ей поставляли итальянские коммерсанты и промышленники — так они пытались угодить дуче.

«Я больше не буду приходить днем, — умоляла Клара. — Только после наступления темноты. И лишь на несколько минут, чтобы увидеть тебя и поцеловать. Я не желаю быть причиной скандалов».

Настоящей причиной скандалов были ее родственники. Перед войной они построили роскошную виллу в модном районе Камилучча. Ванные комнаты там были облицованы черным мрамором. Родня прекрасно понимала, откуда на нее сыплется манна небесная, и уделила особое внимание Клариной спальне.

Стены завесили зеркалами, а посреди комнаты водрузили на помост огромную, устланную шелком кровать. Однако Муссолини, посетив виллу, на вопрос, понравилось ли, ответил, что не очень. Кларина мать хотела, чтобы за виллу расплатился Муссолини, но дочь отказалась заводить с ним об этом разговор. Однако в народе решили, что счета оплачивал он.

Семье Петаччи, хотя и не добившейся прямого покровительства дуче, хватило ума извлечь выгоду из своего положения. Например, военно-морской врач Марчелло — брат Клары — сколотил состояние, контрабандой перевозя золото в дипломатическом багаже.

В июле 1943 года союзники высадились в Сицилии, и фашистский кабинет министров проголосовал за смещение Муссолини с поста. На следующий день по приказу короля Виктора-Эммануила III его арестовали. Клару тоже арестовали и заключили в новарский замок Висконти. Там она коротала время, сочиняя любовные письма обожаемому Бенито, которого звала кратко Бен, и заполняя дневниковые тетради воспоминаниями о проведенных вместе с ним чудесных временах.

«Не знаю, получишь ли ты это письмо, — писала она, — или его прочтут они. Не знаю, да если и прочтут, что с того? Я всегда была слишком застенчива и не решалась сказать, что люблю тебя, и поэтому сейчас говорю об этом на весь мир, кричу во все горло. Я люблю тебя сильнее, чем прежде». Письма эти до него так и не дошли. Их перехватили цензоры.

Немцы вызволили Муссолини и поставили во главе марионеточного государства в Северной Италии. Клара, решившая с ним воссоединиться, убедила опекавших ее монахинь тайком доставить письмецо в Новару — в немецкий штаб. Немцы прислали за ней штабную машину. Они не доверяли Кларе, но решили, что она им пригодится. Ей подыскали виллу на озере Гарда, и там Муссолини посещал ее каждый день. Клару охранял на вилле молодой и симпатичный майор Франц Скоблер и обо всем увиденном докладывал непосредственно в венскую штаб-квартиру гестапо.

Однако Рахель, узнав, что Клара все еще путается с ее мужем, несколько смешала гестаповцам карты. Сцены ревности означали, что Муссолини будет реже видеться со своей любовницей. Иногда он, чтобы усыпить подозрения благоверной, покидал дворец на служебном «альфа-ромео», а затем пересаживался на маленький «фиат» и ехал к Кларе.

Встречи их были холодны и печальны. Дважды он говорил, что не желает больше ее видеть. Оба раза она заливалась слезами, и он уступал. Наконец, у Рахели лопнуло терпение, и она сама отправилась к Кларе. Та сидела и молча слушала упреки и брань. Когда же Рахель выговорилась, Клара тихо молвила: «Синьора, дуче Вас любит. Он ни разу не позволил сказать о вас дурного слова».

Это на миг разжалобило Рахель. Затем Клара предложила ей отпечатанные на машинке копии любовных писем Муссолини.

«Мне не нужны машинописные копии! Я не за ними приехала!» — выкрикнула Рахель и снова пришла в ярость. На Клару посыпались упреки и оскорбления. Багровея от стыда и злости, Клара позвонила Муссолини: «Бен, здесь твоя жена. Что делать?»

Рахель вырвала телефонную трубку и вынудила Муссолини солгать Кларе, что о визите своей жены он знал заранее. А затем Рахель заявила, что фашисты ненавидят Клару почти так же сильно, как партизаны.