Клиника смерти - Уоррен Мерфи

Мяч устремился вперед, набирая высоту, но в высшей точке подъема начал отклоняться влево и в конце концов приземлился далеко от лунки, за некошеной полосой жухлой травы, зарывшись куда-то в кучу сухих листьев. Деммет так и не смог его отыскать. Только злоба заставляла его продолжать игру, которая, естественно, закончилась полным разгромом не перестававшего злиться Деммета…

Они возвращались на электрокаре обратно. Вдруг Кэти сдвинула его ногу с педали акселератора. Они остановились.

– Дэн, тебе никогда не обыграть меня.

– Посмотрим. Посмотрим. Поехали, холодно.

– Самое большее, что ты можешь, – это свести игру вничью, но и то вряд ли. – Она положила руку в перчатке ему на колено. – Мне от тебя кое-что нужно, и тогда мы будем квиты. Так что твой труд будет щедро оплачен, я не собираюсь тебя грабить. – Она поцеловала его в мочку уха, покрасневшую от холода.

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты избавил меня от миссис Уилберфорс.

– О'кей. Сделаем еще одну операцию.

– Нельзя, их и так уже было слишком много. А отправить ее на тот свет сразу же вслед за сыном – это уж чересчур. У нас пока все идет неплохо, незачем портить дело. – Ее голос журчал вкрадчивым ручейком. – А кроме того…

– Что еще?

– Я хочу испытать на миссис Уилберфорс кое-что новенькое.

– Например?

– Ну, один специальный препарат.

– Дай его ей сама. Брось в стакан со сливовым соком.

– Я пыталась, Дэн. Но к ней трудно подступиться. Его необходимо вводить в организм в момент сильного возбуждения, чтобы подействовала даже малая доза. Если кровь не кипит в жилах, препарат будет действовать слишком медленно, и ее могут найти слишком быстро.

– О какого рода возбуждении ты говоришь? – спросил Деммет.

Рука Кэти скользнула вверх по его колену.

– О таком, – сказала она.

– А, понятно. И ты хочешь, чтобы это сделал я?

– Да.

– Но как? Ты же видела миссис Уилберфорс. Это все равно что переспать с танком.

– Не думай о ней. Думай обо мне в тот момент. Вспоминай вот о чем, – сказала Кэти Хал, расстегивая его брюки и наклоняясь к нему. Пар от их тел вился вверх, к ветвям сосен.

Позже Деммет поинтересовался, что это за специальный препарат.

– Не спрашивай, Дэн. Пусть это будет моим призом за сегодняшнюю победу.

Он пожал плечами. Ему было все равно.

Он встретился с миссис Уилберфорс этим же вечером в ее номере, чтобы поговорить об операции, которую сделали ее сыну. Он попытался вспомнить теплые губы Кэти там, на поле для гольфа, но от сочетания мыслей о Кэти и миссис Уилберфорс его затошнило, и он бросился в ванную. Ополоснув лицо, Деммет достал из кармана кольцо, полученное от Кэти, надел его на палец и повернулся к двери, за которой ждала миссис Уилберфорс.

Легче было бы сбросить ее со скалы…

Глава восьмая

Потолок вестибюля клиники Роблера поднимался на высоту трех этажей. В потолок упиралась рождественская елка – огромное тридцатифутовое дерево, украшенное разноцветными фонариками, стеклянными шарами и гирляндами из подарков пациентам, на которых белыми буквами были написаны их имена.

Это было первое, что бросилось в глаза двум мужчинам, вошедшим в вестибюль. Они остановились у дверей.

– Тьфу, – сплюнул пожилой морщинистый кореец, одетый, несмотря на конец декабря, лишь и голубое кимоно.

– Прекрати, Чиун, – сказал его спутник. Это был явно молодой человек, хотя верхнюю часть его лица скрывали темные очки, воротник пальто был поднят до ушей, а низ лица закрыт белым шелковым шарфом. Пожилой кореец поддерживал его под руку.

Чиун опять сплюнул.

– Только посмотри! Вы на Западе умеете все превратить в мусор. Как можно испортить дерево? Очень легко – дайте его украсить белому человеку.

– Чиун, – тихо сказал Римо, – пойди лучше и зарегистрируй нас. И не забудь, кто мы такие.

– Я с удовольствием забыл бы, если бы это избавило меня от созерцания уродства.

Римо вздохнул.

– Иди, иди.

Римо направился к кожаным креслам поодаль и сел.

За столом сидел охранник в форме, заодно выполнявший обязанности регистратора и оператора на пульте связи.

Он взглянул на старика, чья голова едва возвышалась над стойкой.

– Слушаю вас.

– Поздравляю с Рождеством, – сказал Чиун.

– С Рождеством?

– Ну да. Я хотел привнести в вашу жизнь праздничное настроение. Вам нравится это дерево? – спросил Чиун, показывая через плечо.

– Такую здесь ставят каждый год.

– Это не ответ, – сказал Чиун. – Вам нравится это дерево или нет?

– Не знаю, – пожал плечами охранник. – Я никогда внимательно его не рассматривал.

– И правильно делали.

– Вы имеете какое-то отношение к рождественским елкам? – спросил охранник.

– Нет, – сказал Чиун. – Я доктор Парк. Для моего пациента, мистера Уильямса, должна быть приготовлена палата. Я хотел бы узнать ее номер.

– О да, – сказал охранник, выпрямившись на своем высоком табурете. – Это в новом крыле, палата помер пятьсот пятнадцать.

В его голосе зазвучало подчеркнутое уважение. Хотя он понятия не имел, кто такой мистер Уильямс или стоявший перед ним старик, но его предупредили, что должен прибыть важный пациент по имени Уильямс и ему нужно оказывать всяческое почитание.

– Как нам найти палату? – спросил Чиун.

– Я провожу вас. – Охранник поднялся с места.

– Это необязательно. Просто объясните, как туда пройти.

– По этому коридору до конца. Это новое крыло. Там подниметесь на лифте на пятый этаж.

– Благодарю, – сказал Чиун.

– Доктор? – обратился к нему охранник, все еще стоя.

Чиун кивнул, давая понять, что слушает.

– А вам не холодно?

– Холодно?

– Ну, в этой одежде?

– А почему мне должно быть холодно? У вас разве отопление не работает?

– Я имею в виду, что на улице всего пятнадцать градусов.

– Шестнадцать, – сказал Чиун

– Какая разница, – сказал охранник. – Вы не замерзли?

– Я никогда не мерзну при шестнадцати градусах. И запомните: не смотрите на это дерево.

Он отошел от охранника, который почесал в затылке, посмотрел на елку и опять почесался.

– Как у нас дела? – спросил Римо, когда Чиун подошел поближе.

– Прекрасно. Мы в палате пятьсот пятнадцать. Надо быть осторожными, чтобы не подхватить насморк. По-моему, здесь не работает отопление.

– Но тут довольно тепло, – сказал Римо.

– Я знаю, но на улице только шестнадцать.

– По-моему, было пятнадцать, папочка.

– Тебе лучше побеседовать с охранником. У вас найдутся любимые темы – отвратительные елки и погрешности в показаниях термометра.

– Отведи меня в палату, – сказал Римо. – Я болен и слаб и должен лечь в постель.

– Это шутка?

– Отведи меня в палату.

Покои Римо за двести семьдесят пять долларов в день того стоили. Две комнаты – просторная, светлая, с окнами по обеим сторонам гостиная и залитая мягким светом спальня. Вместо обычной больничной тошнотворной зеленой краски стены были оклеены обоями золотисто-желтого цвета.

В гостиной находилась маленькая искусственная елка, стоявшая на ореховом комоде, и две накрашенные блондинки-медсестры.

– Мистер Уильямс, – сказала одна из них, когда Римо вошел в комнату. – Меня зовут мисс Бейнс, а это мисс Маршалл. Мы позаботимся о том, чтобы ваше пребывание здесь было приятным.

Римо хотел ответить, но Чиун вышел вперед и, указав рукой на дверь, сказал:

– Оставьте нас.

– Оставить? – переспросила мисс Бейнс.

– Я доктор Парк. Если нам что-нибудь понадобится, вас позовут.

Сестра натянуто улыбнулась, но вышла вместе с мисс Маршалл.

– Что это ты раскомандовался? – поинтересовался Римо.

– Насколько я понимаю, именно так ведут себя все врачи, – произнес Чиун, оглядывая комнату. – Тебе здесь нравится?

– Лучше, чем в некоторых мотелях, где мы были.

– Лишь одно нарушает гармонию.

Римо удивленно поднял бровь.

– Вот это, – сказал Чиун, сгреб елку с комода и, держа в вытянутой руке, словно нечто заразное, швырнул в стенной шкаф и плотно закрыл дверцу. – Вот так-то лучше.

– Не надо было этого делать, Чиун. Ты мог бы украсить ее теннисными мячами.

– Чтобы потом ты опять отказал мне в обещанном подарке?

– Обещанном, папочка? – спросил Римо. Он что-то не припоминал, что обещал Чиуну Барбру Стрейзанд в качестве белой рабыни.

– В глазах справедливого человека то, что непременно должно быть сделано, является твердым обещанием, данным миру и самому себе. Вот что отличает справедливого человека от бледного куска свиного уха.

– Хорошо, Чиун, хорошо, хорошо, хорошо. – Римо попытался переменить тему разговора. – Тебе ясен наш план?

– Да, ясен, но меня оскорбляет слово «наш». Это твой план. Ты мистер Уильямс, владелец огромного состояния. Я твой врач. Мы должны выяснить, что подозрительного происходит в больнице. Ты намекнешь кое-кому, что у тебя проблемы с налогами, и будешь ждать, когда тобой заинтересуются.