Российский колокол, 2016 № 1 - Альманах Российский колокол

Он понимал, что не хватает главного – споров с Игорем и разговоров с подвижником Дмитрием. А они были тогда не только об искусстве. Доставалось и воспитанию в школе, и Хрущеву. Политбюро Дмитрий называл не иначе как «старыми пердунами». Его анекдот – «Чем отличаются портки от парткома? Где в первом случае – одна задница, а во втором – их несметное множество». Он был прав – отсутствие свежих прогрессивных идей породило застой.

Несмотря на то, что прошло много времени, все так незабываемо осталось в памяти.

Портрет Баха на стене Игорь не раз обводил фломастером, и оттого он не тускнел от времени до самого последнего посещения Алексеем этого дома. Все очень привыкли к нему и всегда мысленно вспоминали автора.

Дмитрий и Игорь были от разных отцов. И их отчим был также неродной по крови. Странно, но по-своему уважая, они называли его с легкой усмешкой «Пантелеич». Алексей не знал полного имени и отчества их отчима, правда, и никогда с ним не разговаривал. Пантелеич не любил шумных компаний, возможно, прощал детям язвительные шутки. Алексей часто видел, как он одиноко и тихо сидел на балконе со своими мыслями.

Перебирая сейчас эпизоды школьных лет, Алексей Петрович думал, что так глубоко связало его со школьным другом. Он часто вспоминал о нем и искренне жалел об уходе из его жизни так рано. Они были такие противоположные: легко учившийся Игорь – лидер в классе, и немного застенчивый и очень спокойный Алеша. Что-то вроде дружбы Штольца с Обломовым. Игорь искренне благоволил этой дружбе, что очень удивляло окружающих и порой даже самого Алешу, когда он нередко против своей воли увлекался выдуманной другом выходкой. Жизнь распорядилась совершенно противоположно сюжету известного романа, и его школьный друг неожиданно скончался. Причиной было самоубийство. Это было так непонятно, тем более что Игорю было неполных 30 лет. Алексей находился тогда в длительной командировке за рубежом. После школы они оба попали в армию, потом всегда встречались и с интересом доверительно обсуждали текущую жизнь. Игорь служил в войсках МВД, как он говорил, охранял зеков, и пришел из армии немного психологически надломленным. Это было заметно по рассказам о необычной жизни заключенных, о санкционированных расстрелах при побегах, о скрепляющем души «романтическом» воровском законе. Игорь полюбил чифирь, стал злоупотреблять алкоголем, забросил виолончель и с удовольствием задумчиво слушал записи блатных песен. По настоянию матери он поступил на вечерний юридический факультет МГУ и работал судебным исполнителем. Через год его пригласили на работу в органы. Он согласился, так как мечтал о карьере в сфере юриспруденции. В то время молодых сотрудников посылали летом и осенью на полевые работы «на картошку». Игорь там однажды изрядно выпил, отключился и стал, как объяснили потом, «заговариваться». После этого случая его вызвали в кадры и объявили об увольнении. Для Игоря это был второй моральный надрыв, которого он уже не выдержал. Это и стало результатом проявления суицида. Мать Игоря в момент самоубийства была в гостях у старшего сына. Говорили, что к убийству причастна какая-то девушка. Думая часто об этом, Алексей не раз «прокручивал» и вспоминал разговор их последней встречи. Именно тогда впервые Алексей услышал от друга о «Бесах» Достоевского и казавшиеся тогда необычными слова: «Убей себя и… будешь Богом». Игорь всегда был искренен и, видимо, понимал, что его образ останется в жизни друга навсегда. Взрослея уже без своего друга, на каком-то тонком, едва уловимом уровне Алексей стал это ощущать. Он всегда подспудно чувствовал, что даже мать ревновала Алешу к своему сыну, и он не раз замечал, как она часто холодно разговаривала с ним.

Однажды он обратил внимание на это своего друга.

– Ты знаешь, она мне рассказала о последнем родительском собрании в школе.

– И что?

Алексей представил, как их в очередной раз ругали за какую-нибудь выходку.

– Твой отец просил оградить тебя от дружбы со мной и даже, кажется, плакал…

– Плакал… Зачем? – недоумевал Алексей.

Этот разговор был быстро забыт: они увлеклись другой темой. Алексей никогда не говорил с отцом об этом.

Но сейчас Алексей Петрович вдруг вспомнил.

Семьи Игоря и его были такие непохожие.

Отец и брат, который никогда не имел большого авторитета для Алексея, были совсем другие. Немного окающий говорок или игра отца на балалайке и гитаре всегда вселяли теплоту и желание повторить.

И Алеша таки научился играть и на балалайке, и на гитаре – это были первые и, к сожалению, последние музыкальные инструменты, на которых ему пришлось играть самому.

– А может, сама жизнь определила мне быть более покладистым, послушным и… даже осторожным? – почти вслух говорил старик.

И то, что Алексей Петрович понял сейчас, оправдывало характер отца. Он был истинным православным русским человеком. Слезы были своеобразным протестом против инородного активного воспитания и влияния на сына. В этом и было созерцательное русское назидание. Его заботу, так же как и теплоту семьи, Алеша всегда чувствовал и даже не задумывался об этом. Все родственники в один голос говорили, что отец очень любил его.

Александра Клюкина

Родилась на родине известного поэта Николая Михайловича Рубцова в селе Емецк Архангельской области. В 1992 году была избрана зам. председателя ЛитО «Емца» имени Николая Рубцова Холмогорского района, а в 2003 году – председателем. Лауреат районной Рубцовской премии. Выпущено шесть книг. Составитель и один из авторов двух сборников. «Отблагодарила», «Емецкие изюминки», «Будет славиться всегда Ломоносовска(Я) верста», «Под Рубцовской звездой» и «Родное и близкое» (2 книги). В первой части пятой книги написано об истории родной больницы. Это мой 25-летний краеведческий труд. Во второй части книги напечатаны мои рассказики и зарисовки. Составитель и один из авторов сборников «Ломоносовский венок» и «Поклонимся великим тем годам», выпущенного к 70-летию Победы.

Были публикации в журналах «Русский писатель» (СПб), «Родина Ломоносова», «Бель», «Таёжный костёр», «Три желания», «Известия Русского Севера», в областной газете «Графоман», в книгах «Поэт года – 2012», «Поэт года – 2013. Юмор», выпущенных в Москве, в пяти альманахах «Родничок», альманахе «Брусника», «Форма Слова», сборниках «Радуга над Емцей», «Ломоносовский венок» и «Верхняя Тойма – поэтическая пристань». В 2014 году получила диплом 2 степени за участие в областном конкурсе «Нерассказанные сказки Сени Малины», который проводился в Музее народных промыслов и ремёсел Приморья, посёлок Уемский, диплом читательских симпатий в областном конкурсе литературного интернет-объединения (ЛИНТО) «Брусника», Архангельского литературного музея и радио «Поморье» за сезон – весна 2014 года в поэзии. В ноябре 2014 года ездила в Вологду на международный фестиваль «Плюсовая поэзия», небезуспешно участвовала в семинаре прозы.

Внештатный корреспондент районной газеты, ежемесячно веду литературную страничку, моё хобби – частушки.

Незимняя фантазия

В природе всё течёт как у людей:Все полосы – матросская тельняшка.Сегодня на душе тревожно, тяжко,А завтра запоёт вдруг соловей…

Добрый Февраль, как неоперившийся юнец, рано в этом году сдал свои позиции. А секрет я вам сейчас открою: его любимая Метелица с бродягой Ветром умчались на снежной колеснице далеко на Север. Как ни заливался соловьём Февраль, как ни настраивал гитару на любовный лад, ничего у него не получилось. Не раз пожалеет потом и величавая Метелица, что изменила Февралю. Ведь проказник шалый Ветер тут же умчался искать свою любимую красавицу Осень в тёплые края. Вот и льёт слёзы Февраль, превращая их в метровые сосульки, а приземлённая Метелица тоскливо воет в далёких краях.

А весеннее мартовское солнышко тут как тут! Любит оно полакомиться: то хрумкает хрустинки снежного наста, то лижет тёплым языком февральские сосульки, то своими солнечными лучиками, как ребёнок руками, запихивает в рот снежную пудру. Вот поэтому оно такое кругленькое, как аппетитный масленичный блин!

Жаль стало ушедшему в отставку царю Январю своего младшего брата. Открыл он окно и зычным голосом закричал: «Ветры, бури, ураганы, дуйте что есть мочи! Вихри, вьюги и бураны, разыграйтесь к ночи!» Что тут началось! Бродяга Ветер со своими братьями всех на ноги поставил. Больше всех радовались госпожа Метелица и опьяневший от счастья Февраль. Метелица сшила ему богатую белую шубу, украшенную сказочными снежинками, которые даже без солнца переливались всеми цветами радуги. Снежная шапка с хрусталиками льда, как царская корона, украсила голову Февраля.

«Неоперившийся птенец» превратился в изящного принца, что ни в сказке сказать, ни пером написать. В него нельзя было не влюбиться. Молодые сыграли свадьбу. Каких только гостей не было на этой свадьбе! Даже Дед Мороз явился без опоздания, только ещё проснувшись после новогодних праздников.