Генрих V - Кристофер Оллманд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Необходимость поддержания английского присутствия в валлийских опорных пунктах после их захвата должна была сделать акцент на осаде как важнейшей части стратегии войны. Англичане стремились достичь не только военного, но и политического господства. Этого невозможно было добиться, если, например, город и замок Карнарвон, административный и судебный центр севера княжества, были бы захвачены повстанцами. Восстание получило толчок в 1401 году, когда замок Конви был захвачен повстанцами под самым носом у его гарнизона. Однако, как только Аберистуит и Харлех капитулировали перед англичанами, восстание практически прекратилось. И в 1401 году, и в 1407/8 году принц должен был участвовать в тех военных действиях, которые привели к возвращению Конви и Аберистуита англичанам. Из них он мог узнать как военную, так и политическую важность умения доводить осады до успешного завершения[140].
Осадная война была связана еще с двумя факторами, имеющими большое значение: использование специального оружия (которым, как можно отметить, валлийцы были плохо обеспечены)[141] и жизненная необходимость обеспечения осаждающих продовольствием и другими видами провизии и снаряжения, которые им требовались. Отчеты о войне показывают, что в период конфликта значительно возросло использование пушек различных видов и сопутствующих им боеприпасов: пушечных ядер, селитры и пороха. Их транспортировка была трудной и опасной, что, в свою очередь, привело к тому, что все большее значение стало придаваться контролю над путями перевозки этого громоздкого оружия, большая часть которого начала свой путь к цели из лондонского Тауэра. Главный урок, который необходимо было усвоить, заключался в том, что море обеспечивало самый простой и безопасный способ доступа к эдвардианским замкам; артиллерия могла быть доставлена по дороге из Лондона в Бристоль, но затем ее грузили на корабль, чтобы доставить в соответствующие места в Уэльсе, которыми в 1407 и 1408 годах были Аберистуит и Харлех. Точно так же было бы неправильно игнорировать значение рек и их долин (таких как Уай и Уск) как средства доступа в Уэльс, но в равной степени и как дороги, по которым повстанцы могли передвигаться для нападения на пограничные графства. С точки зрения их способности помогать или препятствовать передвижению солдат вглубь страны, контроль над замками на этих реках также имел огромное значение. Принц должен был понять, что контроль над путями подхода (и даже отхода), будь то по суше или по морю, был фактором, от которого в значительной степени зависела победа.
Война должна была преподать ему еще один урок. Основной проблемой, с которой столкнулся принц в эти годы, было обеспечение регулярного поступления денег для выплаты жалованья своим людям и на другие военные расходы. Он должен был предпринять практические шаги для преодоления этих трудностей: создание его личной сокровищницы, хранившейся у Джона Уотертона, было одним из таких шагов. Это научило его тому, что планирование финансов является необходимым условием успешного ведения войны и эффективного управления государством. Трудности, с которыми он столкнулся как принц и которые были решены, должны были повлиять на его подход к управлению государством, когда он взял его под свой контроль в конце правления своего отца, и на его способ организации войны против французов, когда он стал королем. Опыт Уэльса оказался очень ценным[142].
Глава 3.
Принц в правительстве, 1406–13 гг.
Уэльс был не единственной заботой принца. К 1406 году, в возрасте двадцати лет и имея за плечами значительный опыт войны и принятия решений, он был готов принять участие в более рутинной деятельности правительства. Парламент 1406 года, который с двумя перерывами продлился с марта по декабрь, оказался в споре с королем по двум вопросам: членство в его совете (следует ли заставить короля раскрыть имена тех, с кем он консультировался по вопросам политики?) и голосование по субсидиям для выполнения государственных задач и не в последнюю очередь войны с валлийцами. В мае стали известны имена семнадцати членов совета. Позже, в ноябре, был выдвинут новый состав совета, на этот раз в количестве шестнадцати человек. В следующем месяце был опубликован третий список. Он содержал имена двенадцати человек, которые поклялись соблюдать тридцать одну статью, содержащие инструкции по их поведению, посещению заседаний и обязанностям. Целью этих мер (признак того, что парламент не полностью доверял королю?) было установление эффективного управления, король должен был обязаться (ведь именно это подразумевала присяга, принесенная его советниками) править, опираясь на советы известной группы людей, в соответствии с принципами ответственного управления, установленными парламентом. Одержав эту значительную победу, парламент проголосовал за субсидию, в которой нуждался король.
Не позднее декабря 1406 года принц начал свою службу в качестве постоянного члена совета своего отца[143]. Орган, к которому он присоединился, сильно отличался от того, с которым король советовался в предыдущие годы. Те, кто принес присягу 22 декабря, представляли собой, по сути, аристократический совет,[144] ряд рыцарей, назначенных еще в ноябре, были бесцеремонно выведены из его состава, хотя и не по причине того, что они были не в фаворе[145]. Более того, похоже, что возможность короля обращаться за советом к лицам, не признанным и, в случае с некоторыми из них, не оплачиваемыми в качестве членов его совета, была ограничена исчезновением "периферийных" членов с заседаний консилиума.
Происходящее, и то, что явно радовало общины, заключалось в том, что ответственные за советы королю были, в основном, людьми значительными и опытными, один из которых был наследником престола. Теперь в совете должны были доминировать два человека. Одним из них был принц, который в 1407 году присутствовал примерно на двух третях всех известных заседаний совета, а в 1408 и 1409 годах появлялся там еще чаще, причем его все более регулярные посещения заседаний отражали тот отрадный факт, что его присутствие в Уэльсе требовалось все реже[146]. Другим был Томас Арундел, архиепископ
