День гнева - Чингиз Абдуллаев

— Сукин сын, — пробормотал генерал, с трудом сдерживая ярость, — напрасно я тебя живым отпустил.

— До свидания. И мой тебе совет — не ищи меня. — Он положил трубку, быстро прошел к машине, сел рядом с водителем, и машина тронулась.

— Что он сказал? — спросил Марек.

— Все будет в порядке, — усмехнулся Слепнев, — дрейфит, стервец. И деньги хочет забрать, и на меня все свалить, и сухим из воды выйти. Вот жадность его и погубит. Поехали к Майе. Там нас искать не будут. Ты говорил со Стариком насчет паспорта?

— В пятницу будет готов, — ответил Марек, — и деньги. Они дают под двадцать пять процентов.

— На сколько дней?

— На неделю.

— Ростовщики, — беззлобно заметил Слепнев, — ладно, черт с ними. Скажи, что мне нужно уже сегодня двадцать тысяч долларов. Сегодня. Пусть считают с сегодняшнего дня. Понял?

— Передам.

— Как только получишь деньги, поезжай к Старику и забери все, что он для тебя приготовит. Он будет у себя сегодня после восьми вечера. Оба чемодана привезешь к Майе.

— Понятно.

— И еще, — сказал Слепнев, глядя на подельника, — кроме тебя и Старика, никто в мире не знает, что я буду у Майи. И если меня обнаружат…

Марек дернул машину, коротко выругался и посмотрел на полковника.

— Сам понимаешь, — договорил с явной угрозой Слепнев, — я разбираться не стану.

— Я когда-нибудь вас предавал? — спросил Марек.

— Поэтому и живешь рядом, — в тон ему ответил полковник, — мне обычно такие вопросы не задают. Один мой друг любил говорить, имея в виду женщин, что страшна не измена, а сама мысль о ней. И если эта мысль придет тебе в голову, гони ее прочь. Гараж хорошо закрыл?

— Да. Ключи у меня. Только оставлять трупы в багажнике надолго нельзя. Через два-три дня такой запах пойдет, все соседи сбегутся.

— Через два дня я сам туда соседей позову, — успокоил его полковник.

— Может, вывезти их и закопать? Вы же говорили, что так мы и сделаем.

— Раньше говорил. Пока эти ублюдки не провалили все дело. А сейчас эти трупы нам понадобятся.

— Как они могли не заметить, что министр в автомобиль не садился? — удивился Марек. — А может, он на повороте вышел?

— Не выходил он, — нехотя ответил полковник, — это я виноват. Думал, с их точки все будет видно. Не учел, что они могут отвлечься. В таких случаях нужно ставить человека возле подъезда. Но у меня людей больше не было. Ты и так их ждал в переулке с машиной. Майя дома была, Старик нам отход обеспечивал, а Семен в Ленинград, тьфу ты черт, в Санкт-Петербург укатил. Откуда мне было взять еще одного наблюдателя? Вот и вышла лажа. Сделай они все нормально, закопали бы их сейчас где-нибудь за городом, и с концами. А раз ошиблись, пусть теперь страдают их души. Не дам им упокоения, пока на нас не поработают.

Марек с ужасом взглянул на Слепнева.

— Только не говори, что ты верующий, — усмехнулся полковник, — с твоим-то прошлым.

— Я верующий, — сказал Марек.

— В таком случае гореть тебе в аду. Только ничего нет. Ни ада, ни рая. Есть черви, которые нас с тобой грызть будут. Вот и все. Никакой загробной жизни.

— Не нужно так говорить, — поежился Марек.

— Почему не нужно? — повернулся к нему полковник. — Я тебе вот что скажу. И рай, и ад мы на земле получаем. И столько нам отмерено в этой жизни и рая, и ада, что в другой жизни мы бы от всего этого взвыли. По большому счету, если бог есть, он должен был дать нам покой в другой жизни, чтобы мы отдохнули от этой. Лет так на миллион. А потом, может, нам и самим не захотелось бы снова бегать по грешной земле. Отвыкли бы. Поэтому с точки зрения абсолютного бога все правильно. Каждый из нас хлебает свой рай и ад здесь, а потом отправляется навечно отдыхать там. Вот и вся философия.

Марек молчал, глядя на дорогу.

— Не согласен? — добродушно спросил Слепнев. — Ну и черт с тобой, как хочешь. Только про червей не забывай. Это так страшно, когда черви вгрызаются в мозг. Вообще, с рациональной точки зрения самые умные существа на земле, должно быть, черви. Они сожрали за эти тысячи лет столько всяких мозгов, что давно должны были принести достойное потомство, а не прозябать в земле. Но не принесли. И знаешь почему? Потому что халявной пищи много. Вот ты отними у них эту пищу, заставь вылезти на поверхность земли, побегать, еду поискать, так они за тысячу лет особую породу умных червей выведут. Но еда сама к ним идет, вот они и обленились. Лежат себе в земле и ждут очередного покойника.

— Разговоры у вас сегодня какие-то мрачные, — сказал Марек.

— А я вообще мрачный. Иногда думаю, что, если на самом деле есть ад, значит, на том свете встречусь с ребятами, которых сегодня на небо отправил. Интересно, что они мне скажут. Ругать начнут? Или, наоборот, благодарить, что избавил их от земных страданий? Вообще-то интересно, должно быть, встречаться со своими жертвами. У меня, думаю, не меньше взвода покойников наберется. Может, меня там их куратором сделают. — Он засмеялся хриплым, неприятным смехом, от которого у Марека мурашки побежали по телу. Полковник прямо-таки зашелся смехом, даже закашлялся, ударяя себя кулаком в грудь. Потом выпрямился и сказал: — Все равно ничего нет. А раз бога нет, значит, мы с тобой сами решаем, кому жить, а кому к червям отправляться. Иначе кто-то другой будет за нас решать. Вот поэтому, Марек, я отношусь к тем, кто сам за себя решает. — Он помолчал и равнодушно добавил: — И за других тоже.

День первый. Москва

16 часов 17 минут

Банкиры должны были появиться ровно в шестнадцать, но Шумский сообщил по телефону, что они на несколько минут задерживаются.

— Нормальные ребята, — добавил вице-премьер, — ты будь с ними построже. Сами они ничего не решают, но влияют на общую атмосферу и настрой остальных. Ты понимаешь, Артем, по возвращении из России они должны там у себя рассказать, что у нас нормальная обстановка. Особенно напирай на наши внутренние займы. В общем, надувай щеки и кивай головой, соглашаясь с их проектами. Пусть увезут отсюда положительные эмоции. Ведь это просто представители банков, а главные переговоры у тебя в Лондоне.

— Я помню, — сказал Полетаев.

— Говорят, у тебя сейчас там охрана в три ряда? — хохотнул Шумский. — Ну это хорошо. Пусть охраняют. Иначе всем нам кранты. Не утвердим бюджет, отправят в отставку.

Полетаев положил трубку и ощутил неловкость. Столько внимания привлечено к его особе. Он позвонил секретарше.

— Кто-нибудь есть в приемной?

— Двое сотрудников ФСБ, — доложила она, — может, позвать их главного, он сидит рядом, через кабинет.

— Нет, я ему сам позвоню. — Полетаев поднял трубку. Очевидно, им отвели кабинет одного из начальников отделов. Начальник уже вторую неделю болел. Так и есть. Ответил Полетаеву тот самый полковник, который заходил к нему в кабинет два часа назад.

— Извините, Дмитрий Георгиевич, — министр, несмотря на суматошный день, запомнил имя-отчество полковника, — я хотел вас предупредить. У меня сейчас встреча с представителями зарубежных банков. Их четверо и два переводчика. Крайне нежелательно подвергать их проверке. Думаю, у них нет оружия.

— Я вас понял, Артем Сергеевич. Не беспокойтесь, мои люди уже предупреждены. Список журналистов и операторов у меня тоже есть. Их одиннадцать человек. Мы постараемся им не мешать.

— Спасибо, — поблагодарил Полетаев. Только он положил трубку, как зазвонил мобильный телефон. По номеру на дисплее он определил, что это снова жена. Сегодня у него возникли целых четыре проблемы. Покушение террористов, переговоры с западными банкирами и подготовка к завтрашнему визиту в Лондон, болезнь Димы и Людмила, которая не давала ему покоя после того, как узнала о покушении. Но не ответить на ее звонок он не мог. Все равно она до него доберется: позвонит в приемную или еще куда-нибудь. В крайнем случае пришлет Ханифу с категорическим требованием позвонить ей.

— Я тебя слушаю, — сказал Полетаев.

— Артем, у нас все в порядке, — сообщила Людмила, — врачи считают, что Диму можно забрать домой. Слышишь, что я тебе говорю? У мальчика нет интоксикации, слава богу, мы вовремя успели.

— Ну и прекрасно.

— Ханифа сказал, что нас будут охранять. Это по твоему указанию?

— Нет. Так нужно. Вернусь домой, объясню.

— Хорошо. Ты не забыл, что мы летим завтра в Лондон? Не отменил визита из-за сегодняшних событий?

— Нет. Дома поговорим.

— Да, да, понимаю. Ты, наверно, занят. Катя с детьми будет у нас. У тебя все в порядке?

— Все нормально, — Полетаев был на пределе. В этот момент секретарша доложила о приезде банкиров. — Извини, — торопливо бросил Артем Сергеевич, — у меня иностранная делегация.

— Будь осторожен, Артем, учти, бандиты успокоятся вряд ли… — Она все еще говорила, но он уже отключил телефон и поднялся навстречу гостям.