Непосредственный человек - Ричард Руссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Машина, следовавшая за мной по пологому склону вверх на холм, на гребне наконец-то меня догнала. Я рысцой свернул на подъездную дорожку к дому дочери, пропуская автомобиль. Но водитель затормозил, комически, на мой взгляд, озабоченный моей безопасностью. Когда машина остановилась и замигала фарами, я сообразил, что это Джули сгоняет меня с дороги, — посигналила, замахала рукой, приглашая следовать за ней к крыльцу. Навещать ее и Рассела вовсе не входило в мои планы, однако раз попался, приходится делать, как велено. К тому же я превысил темп, когда бежал, так что отдохнуть перед обратной дорогой будет нелишним.
— Поглядела я на тебя — до вершины ты вряд ли доберешься, — заявила моя дочь, когда я подтрусил к ней. Она достала из багажника небольшую сумку с продуктами, сунула ее мне и захлопнула крышку.
— Мне летом стукнет пятьдесят, — пропыхтел я. — В один прекрасный день ты найдешь меня распростертым на обочине.
Обычно Джули пресекает мои потуги на черный юмор, но тут она увидела мой нос и ахнула:
— Господи, папа!
Повадки этой девицы мне хорошо известны, поэтому, когда она вытянула тоненький указательный пальчик, чтобы тщательно заточенным и ярко накрашенным ногтем ткнуть в лилово-красную ноздрю, которая от бега, как мне казалось, еще дальше сдвинулась к периферии моего зрения, я успел перехватить изящное запястье. Ток крови ускорился от бега, ноздрю дергало в такт с биением пульса, и даже легчайшее прикосновение таило в себе угрозу.
— Не надо, — взмолился я.
Она пообещала не трогать нос, но велела повернуться, чтобы лампа на крыльце осветила мои увечья, и подалась вперед, внимательно их изучая.
— Жуть! — таков был ее вердикт, и я физически ощутил, как ей неймется поколупать мою рану хотя бы мизинчиком — тоже с длинным ногтем.
— И почему человека так и тянет потрогать что-то мерзкое? — вслух удивилась она.
В самом деле, почему? Что бы сказал по этому поводу Уильям Оккам? Наверняка существует какое-то простое объяснение.
— Где Рассел? — спросил я, чтобы сменить тему. Хотя зять мне нравится, нынче я бы предпочел не застать его дома.
Джули забрала у меня сумку с продуктами и поставила ее на кухонный стол.
— Где-то здесь.
Она выкрикнула его имя. Донесся еле слышный ответ.
— Наверху, — определила Джули.
— Снаружи, — уточнил я. — На задней веранде.
Звук в их доме распространяется так же, как в нашем, несмотря на просранные мелочи. Я знал, что Рассел на веранде, за домом. Чего я не знал, так это что он там делает, — слишком холодно, чтобы расслабляться на веранде.
— Иди сюда! — донесся еле слышный голос Рассела.
Мне вдруг понадобилось в туалет — внезапно, безотлагательно. Примерно десятый раз за день, и при мысли о том, что это может означать, меня прошиб холодный пот. Нет, сказал я себе. Даже не думай в эту сторону.
Мы вышли на заднюю веранду, где Рассел стоял на нижней ступеньке стремянки, прислоненной к карнизу. В одной руке он держал фонарь, направляя его луч на довольно впечатляющее осиное гнездо. Несколько теплых дней на этой неделе — и пожалуйста. В другой руке Рассел держал огромный баллон «Рейда». Судя по виду моего зятя, он уже довольно долго простоял в этой позе.
— Как думаешь, они спят? — спросил он.
Думаю я, что этому человеку не следовало обзаводиться домом. Моя дочь, разглядев осиное гнездо, попятилась к раздвижной двери, явно собираясь улизнуть.
— Не знаю, спят ли осы вообще, — ответил я.
Луч фонарика нащупал меня. Очевидно, пока я не заговорил, Рассел не замечал, что его жена тут не одна.
— Хэнк! — воскликнул он, так обрадовавшись моему появлению, словно обрел во мне союзника.
— Привет, Рассел.
— Господи, что случилось с твоим носом?
— Оса укусила.
— Правда?
— Неужели я стану тебя обманывать, Рассел?
Ответ на этот риторический вопрос, разумеется, «да», но Рассел слишком долго проторчал под осиным гнездом, собираясь с духом, чтобы его опрыскать, страшась нападения, а тут такая страсть с моим носом — запросто оса могла цапнуть.
— У нас дома они тоже всегда устраивают гнездо в этом месте, — заверил я его. — Я специально зашел тебя предупредить. Наверное, и осы у нас одинаковые.
Рассел опустил фонарь, но я видел, что он купился.
— Лишь бы носы у нас не сделались одинаковыми, — вздохнул он. — Уродливее твоего никогда не видал.
Луч фонаря вернулся ко мне для дополнительного осмотра. На этот раз я приподнял руку, отгораживаясь от бьющего в глаза света и от любопытного зятя.
— Будь у меня такой мощный фонарь, я бы тоже сумел разглядеть в тебе какое-нибудь уродство.
— Джули! Подержи фонарь, а я их опрыскаю.
— Ищи дурака, — сказала Джули.
Я подошел, взял фонарь, направил свет на гнездо.
— Готов? — спросил Рассел. Голос угрюмый, полный решимости и страха.
— Ты не бывал на войне, верно? — вопросом на вопрос ответил я.
— Так и ты не бывал, — парировал он. — Во Вьетнаме ты служил писарем.
Не совсем точно. Я служил писарем во время Вьетнама.
— Я каждый год читаю со студентами «Алый знак доблести», — сказал я. — Опрыскивай гадов — и пошли в дом.
Рассел поливал серый, словно бумажный, конус, пока тот не заблестел и с него не закапали излишки спрея. Внутри никакого движения. Я заподозрил, что мы воюем с прошлогодним гнездом.
— Так бы я хотел умереть, — заявил удовлетворенный своей работой Рассел.
— Задохнуться от инсектицидов? — удивился я.
— Не-а. Во сне.
— Учитывая, сколько ты спишь, шансы неплохие, — сказала Джули.
Мы вернулись в кухню — единственное во всем доме полностью меблированное помещение. Спасибо и на том, что дочь с зятем не стали копировать внутреннюю обстановку нашего жилища. Возможно, в этом вопросе мы как раз что-то просрали. Или у Джули включается собственное воображение, когда дело касается столов, стульев, диванов. У нас кухня-остров, а они поставили недорогой стол из дерева и стекла со сложным геометрическим узором — сразу и не поймешь, удалось вытереть с него капли овсянки или нет.
Рассел присел к столу, Джули занялась кофе, а я наведался в их ванную и замер перед унитазом, словно средневековый пилигрим. Несколько минут назад мне казалось, что я раздуваюсь, вот-вот лопну, а теперь эти внутренние
