В походе с Фиделем. 1959 - Антонио Хименес

А вчера я беседовал с одним конгрессменом и тоже решил пошутить. Я говорю ему: «Осторожно, сэр, а то как бы не подумали, что мы с вами здесь готовим заговор».

Затем Фидель рассказывает о «деяниях» казненных преступников. Он говорит об известном батистовском старшем офицере Сосе Блаяко, который убил 108 беззащитных крестьян, подполковнике Суаресе Сукете, учинившем расправу над четырнадцатью ранеными бойцами Повстанческой армии, попавшими в засаду. Это произошло всего через 20 дней после того, как был отдан приказ о возвращении батистовской армии более двухсот раненых солдат-батистовцев, спасенных и вылеченных партизанами. Он говорит о тех батистовских убийцах, которые с садистским удовольствием рассматривали на своих пьяных оргиях фотографии людей, умерших под пытками; об убийце, который любил показывать друзьям фотографии сожженных им людей.

Один из журналистов спрашивает Главнокомандующего о том, кому доверено судить военных преступников свергнутого режима. При этом он высказывает мнение, что было бы несправедливо, если бы обвиняемых судили те, кто выиграл войну.

«Я думаю, — ответил Фидель, — что люди, продемонстрировавшие столь высокое чувство великодушия и чести, которые ни разу не прибегли к пыткам, даже имея дело с откровенными убийцами, ни разу не позволили себе ударить пленного врага, которые могли подбирать раненых вражескнх солдат на поле боя, лечить их и возвращать обратно, — это те люди, которым народ может верить безоговорочно. Эти люди способны вершить суд беспристрастно и обеспечить защиту противнику, если есть доказательства его невиновности.

А иначе кому мы должны доверить правосудие? Тем же агентам диктатуры? Чтобы его вершили, скажем, те же батистовские полицейские, те же батистовские судьи? Если этого не сделаем мы, кто же это сделает? Может быть, Международный суд в Гааге?

Поймите, что есть ситуация, когда нет другого выхода. Нет иной гарантии, кроме честности и чистоты помыслов революционеров. Иного нам не дано.

Кто судил нацистских преступников после второй мировой войны? Нацисты? Кто осудил Геринга, Гесса и других военных преступников в Нюрнберге? Нацисты? Германские судьи? Кто судил командира 75-го корпуса вермахта генерала Деспера, отдавшего приказ о расстреле пятнадцати американцев, высадившихся на побережье Италии во время сражения при Кассино? Американский военный трибунал. Он осудил его и приговорил к расстрелу.

Надо понимать подобные ситуации. Кто иной может судить наших военных преступников? Может ли быть тише практическое решение? Как вы его себе представляете?

В определенных ситуациях не остается иного выхода, кроме того, к какому прибегаем мы».

После нескольких часов вопросов, ответов, полемических выступлений и аргументации заканчивается эта историческая встреча Фиделя с 380 зарубежными журналистами.

Правда Кубы открывается всему миру.

Глава VII

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР РЕВОЛЮЦИОННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

В феврале, во второй месяц революции, происходит несколько значительных событий, важнейшим из которых является вступление Фиделя Кастро на пост премьер-министра Революционного правительства.

В этом месяце становится ясной необходимость того, чтобы Фидель формально принял на себя те обязанности, которые он уже фактически исполнял, — руководство Революционным правительством в качестве премьер-министра, пост которого с начала революции занимал доктор Хосе Миро Кардона. Усиление пассивного сопротивления президента Уррутия мерам правительства, крайне необходимым для решения социальных проблем, явилось той искрой, которая привела к неизбежным переменам. Сам Миро Кардона ставит перед Фиделем вопрос о том, чтобы он занял пост премьер-министра. Миро осознал реальное положение в стране и 21 января, как раз во время массового народного митинга перед Президентским дворцом, заявил о своем решении подать в отставку. Затем он ставит об этом в известность президента Уррутия, чтобы открыть дорогу назначению на этот пост Фиделя, что и происходит в семь часов вечера в понедельник 16 февраля.

При торжественном вступлении в новую должность Фидель обращается с речью к членам правительства, призывая их покончить с пороками прошлого, которые уже начали было проявляться в новом правительстве. Он обличает кумовство, продвижение на высокие посты недостойных людей, непомерные доходы, роскошные автомобили и другие пороки, с которыми революция должна покончить.

После того как Фидель принял на себя обязанности премьер-министра Революционного правительства, выявилось, что те министры, которых в народе называли «тормоза», неспособны выполнять справедливые требования масс об ускорении процесса радикальных перемен.

Подобно артиллерийской батарее, огонь которой направлен на устаревшие буржуазные привычки и капиталистические структуры, Совет Министров, возглавляемый Главнокомандующим, начинает выстреливать законы, декреты и указы, выбивавшие почву из-под ног у эксплуататоров, которые стремились выжить, рядясь порой в революционные одежды.

Всегда будучи верным учеником Хосе Марти, Фидель утверждает собственным примером его мысль о том, что «первым законом нашей революции должно стать абсолютное уважение кубинцев к достоинству каждого человека», это через несколько лет будет записано в Конституции, принятой народом социалистической Кубы.

17 февраля в здании Верховного арбитражного суда происходит расширенное заседание Совета Министров, на котором я присутствовал вместо Че (он в это время лежал в госпитале). В нем принимали участие все руководители Центральных госучреждений, представители профсоюзов, командиры Повстанческой армии и координаторы «Движения 26 июля».

На этом заседании Фидель говорил:

«Необходимо, чтобы государственная машина работала бесперебойно, если мы хотим осуществить революционную программу. Сегодня дело обстоит так, что каждый делает, что ему вздумается, абсолютно не считаясь с тем, что делают другие. Товарищи, наша революция располагает поддержкой 95 процентов народа. У нас имеется почти абсолютная поддержка. И в той степени, в какой мы сумеем сохранить эту поддержку, мы сможем решить те огромные задачи, за которые мы взялись.

Мы должны работать в тесном согласии, чтобы нам не пришлось прибегать к давлению или к силе для проведения мероприятий в интересах народа. Иногда бывает необходимо идти против чьих-то интересов; но всегда предпочтительнее не прибегать к излишнему насилию.

Налицо бесспорный факт: правительство выглядит связанным, оно отстает в осуществлении революционной программы. Вы знаете, что именно это обусловило мое появление в Совете Министров. Я предпочел бы остаться в резерве, но тот факт, на который указывали люди, что власть, с одной стороны, у меня, а с другой — у правительства, страшно затруднял решение стоящих перед нами задач. Государственный аппарат должен идти вперед, он должен нормализовать свою деятельность. Так что давайте изучим планы координации нашей работы. Нельзя, чтобы каждый шел своей дорогой — армия, министры, рабочее движение. Все должны действовать сообща, чтобы народ быстро увидел плоды революции».