Сказки Нью-Йорка - Джеймс Донливи

Крисчен: (стукнув серебряной солонкой о стол, почти орет) Да обслужите же нас, наконец, черт вас всех подери!!!

Грейвс: Это был самый скверный поступок в твоей жизни.

Крисчен: Я всего лишь напомнил им об их обязанностях. (Орет и колотит по столу.) Эй, вы, мерзавцы! Обслужите нас! Сколько же можно ждать!

Официанты обращают краткие взгляды на столик Корнелия и Шарлотты.

Грейвс: Теперь ты окончательно испортил нам вечер. Еще никто не вел себя таким образом в моем присутствии.

Крисчен: Ты хочешь, чтобы я ушел?

Грейвс: Ты прекрасно знаешь, что я никогда не пожелаю, чтобы ты ушел.

Крисчен: Ну и хорошо.

Грейвс: Нет, не хорошо! У тебя всегда было большое самомнение.

Крисчен: Нет, ты все-таки хочешь, чтобы я ушел! Очень хочешь! Ну скажи же прямо: мне уйти?

Грейвс: (громко) Да! Уходи!

Крисчен поджимает губы, медленно встает из-за стола, шаг назад, несколько секунд колеблется. Затем становится увереннее, внутренне убеждает себя в том, что должен сейчас уйти. Спокойно задвигает стул внутрь столика. Проходит мимо старшего официанта и гарсонов, те выпрямляют спины, чтобы хорошенько пронюхать своими тщеславно вздернутыми носиками, каковы туфельки у Корнелия Крисчена. Крисчен подымается по лестнице. Останавливается наверху, словно хочет что-то сказать. Официанты теряют интерес к нему и осторожно пятятся в сторону кухни. Взгляд Крисчена останавливается на Шарлотте Грейвс, ее голова страдальчески склонена вниз. Крисчен уходит.

Официанты выскакивают из кухни, выжидают, перешептываются. Шарлотта подымает глаза на опустевшую лестницу. Кусает губы. Дотрагивается поочередно до каждого предмета на столе. Ногти телесно-розового цвета. Еще раз подымает глаза на лестницу, затем осматривается во враждебной себе обстановке. «Пристыженные» этим взглядом официанты расходятся, часть из них берет подносы на плечо и идет в верхнюю комнату, где смеются и танцуют, как ни в чем не бывало, самые лучшие и самые веселые люди на свете. Раздается смешок, Грейвс оборачивается и видит, что этот камешек не в ее огород. Берет со столика широкую соломенную шляпку и надевает ее на свои соломенные волосы. Бедный мышонок остался совсем один. Пустое пространство. Никого нет. Ни звука. Появляется старший официант Фриц. Имеет вид хищника, высматривающего добычу. Шарлотта скользит по нему взглядом снизу-вверх: черные ботинки, брюки, белая рубашка, физиономия.

Фриц: Мадам желает, чтобы ее обслужили? (Грейвс отрицательно вертит головой.) Что хотели бы заказать? Что-нибудь выпить? (Грейвс отрицательно вертит головой.) Омлет? Блинчики с джемом? Бифштекс? (Грейвс отрицательно вертит головой.) В нашем заведении действуют некоторые неписаные законы. Они, впрочем, и так известны всем порядочным людям — чтобы их узнать, не нужно специально приходить в наш ресторан. Хотя мы вовсе не возражаем, если люди из другой среды заглядывают к нам. Мы всегда стараемся дать им почувствовать себя как дома и, наоборот, не стараемся этого делать, когда они переступают наши законы и ведут себя неподобающе. (Шарлотта кладет руку на лоб.) Мадам желает сесть в другом зале? (Грейвс отрицательно вертит головой.) Я не хотел бы, мадам, оскорблять ваши чувства, но если вам нужен мой совет, я скажу, что он вам совсем не пара. Мы знали, что он уйдет от вас. Поверьте, у нас большой опыт. Ни один джентльмен не станет так вести себя с леди, как вел себя он. Он же орал как бешеный.

Грейвс: Но ведь вы не хотели нас обслужить.

Фриц: Вовсе нет.

Грейвс: Нет, это так и было!

Фриц: Если вы позволите, я скажу вам, что мы частенько сталкиваемся с такими типами. И со всех сторон изучили эту породу. Мы отлично знаем, куда ведет его дорожка.

Грейвс: Нам с ним по пути, вы ошибаетесь.

Фриц: Я понимаю, что вы хотите быть великодушной, но поймите, ваши жизненные пути расходятся. Такая девушка, как вы, должна обращаться в других кругах. И часто посещать наш ресторан. И ему подобные.

Грейвс: Не хочу.

Фриц: Вам трудно угодить, и вы это знаете. Если вы не возражаете, я скажу вам еще одну вещь, уже личного свойства. Видите ли, я вижу, что вы девушка не из простых. Вот и всё. Не подумайте, что я льщу вам. Ваше платье, похоже, принадлежало еще вашей бабушке. (Грейвс с пренебрежением отворачивает лицо от Фрица.) Я всего лишь пытаюсь помочь вам. Не подумайте обо мне плохо. Я пошутил о вашем платье. На самом деле оно очень идет вам. Девушки с вашей внешностью любят покрасоваться перед публикой. А мальчики с большими кошельками любят, чтобы их видели на публике с такими девушками, как вы. Вы ведь понимаете меня? Я не хочу представить вас как товар из антикварного магазина.

Грейвс: А, по-моему, хотите.

Фриц: Нет, нет, что вы. У вас действительно прекрасная внешность. Вы изысканы. Извините, что говорю вам такие вещи, но тот тип — просто сальный шут рядом с вами. (Грейвс опускает голову.) Я что-нибудь сказал не так? Вы же чуть не плачете. Прошу вас, не плачьте. Разве я что-нибудь сказал дурное? Обидел вас, скажите же, обидел? Чем же я вас расстроил? (Подзывает к себе официанта Чарли. Чарли подходит, полотенце перекинуто через руку.) Чарли, что мне делать?

Чарли: Прежде всего, оставить девушку в покое. (Шарлотте) Послушай, крошка! (Тычет полотенце ей в лицо.) Утри слезы. (Грейвс открывает сумочку и достает носовой платок.) Не волнуйся, миленькая моя, все хорошо. Никто здесь тебя в обиду не даст. (Фрицу) Ну что же нам сделать для нашей девочки? Она все равно плачет.

Фриц: Все из-за того придурка.

Чарли: Ну зачем ты так! Ты ее еще больше расстраиваешь.

Фриц: Я пытаюсь направить ее на путь истинный.

Чарли: Пока я вижу, что ты умеешь сбивать людей с истинного пути. (Показывает рукой на Грейвс.) Черт тебя побери, что же ты наделал?

Фриц: Она пришла сюда с каким-то хамоватым негодяем — его было видно за версту.

Чарли: Нет ничего удивительного. В этом ресторане все рано или поздно становятся негодяями.

Фриц: (сомневающийся жест рукой) То есть ты хочешь сказать, что мистер Ван Хёрс[5] и его веселая кампания — негодяи?

Чарли: Конечно. Я всегда знал, что он порядочный мерзавец. Как еще назвать человека, который занимается производством презервативов?

Фриц: Чарли, как ты можешь, здесь же дама! Мистер Ван Хёрс широко известен своей благотворительной деятельностью.

Чарли: Не надо маскироваться, Фриц. Он попросту производит пре-зер-ва-ти-вы.

Фриц: Ну ты и дурак! Ну один раз сказал гадость в присутствии дамы, второй-то раз хоть бы не болтал!

Чарли: Я просто люблю произносить это слово. Какие чудные звуки!

Фриц: Так, мне некогда. Лучше вытри столик.

Чарли: Почему бы тебе не оставить крошку в покое?

Фриц: Вытри столик.

Чарли: Сегодня больше никого не будет. Зачем тогда вытирать столик?

Фриц: Здесь приказываю я.

Чарли: Я прошу тебя оставить ее одну.

Фриц: А я приказываю тебе вытереть этот столик. Ты понимаешь по-английски?

Чарли: Да-а, теперь я представляю себе, каким образом ты помогал этой девушке!

Фриц: Она, видимо, до сих пор считает, что тот идиот, который ушел от нее самым нахальным образом, что-то из себя представляет. А он самый настоящий подонок. Мелкая негодная душонка.

Чарли: Да заткнись ты! Разве не видишь, как твои слова действуют на нее?!

Фриц: Любая девица достойна такой участи, если она общается с порядочной сволочью.

Чарли: (трясет пальцем, как бы подчеркивая свои слова) Послушай. Если ты не прекратишь расстраивать эту девушку, то я за себя не ручаюсь, я заставлю тебя замолчать. Я отделаю тебя так, что родная мама не узнает. Думаю, ты точно понимаешь по-английски! Усёк?

Фриц: Попробуй только дотронуться до меня, и я тебя уволю.

Чарли: Попробуй только сказать еще одно грубое слово этой крошке, и я моментально выброшу тебя из окна.

Фриц: Скотина.

Чарли: Вот увидишь!

Фриц: Посмотрим!

Чарли: Увидишь-увидишь!

Фриц: Посмотрим-посмотрим, не беспокойся!

Чарли: Давай! Продолжай в том же духе! А то мне что-то не спокойно на душе! И руки чешутся…

Фриц: Я велел тебе вытереть столик. Ты понял?