Избранница Золотого дракона. Часть 2 (СИ) - Снежная Марина

Каждое ее слово отзывалось в сердце горечью. Может, из-за того, что до вчерашней злополучной ночи я и сама все это осознавала. Любую нашу размолвку Кирмунд переживал настолько остро, что мучился больше меня. Мог накричать, проявить опять свой гадостный характер, но уже скоро сам делал шаг к примирению. Давал понять, что сожалеет, всячески заглаживал вину. И никогда не проявлял настоящей жестокости. До вчерашнего вечера. Но тогда почему так поступил? Я не могла понять. Да и не хотела. Легче было разжигать свою ненависть и надеяться, что это поможет избавиться от глупых чувств, которые только все усложняли. И слова подруги поневоле затрагивали внутри что-то такое, что мне не хотелось больше пробуждать.

— Если он такой замечательный, может, мне не стоило выручать тебя? — резко прервала я Эльму. — Сказать ему, что разрываю нашу договоренность? Сама будешь ублажать его в постели?

Подруга побледнела и вся сжалась. Уже жалея о том, что сказала, но не желая признавать этого, я думала над тем, что сказать дальше, когда рядом раздался холодный голос лорда Маранаса:

— Что здесь происходит?

Найдя новый объект, на котором можно выместить раздражение, я буркнула:

— Да вот, наша девочка, похоже, сменила приоритеты. Теперь она целиком и полностью поддерживает короля.

— Это не так, — беспомощно проговорила Эльма, устремив на Ретольфа умоляющий взгляд. — Я просто сказала, что если вы вчера поссорились, то я понимаю, почему. Он тебя приревновал.

— То есть, ты считаешь, что это веская причина для того, чтобы ворваться ко мне ночью, перейти в половинчатую трансформацию и едва не изнасиловать в таком виде. Мне пришлось буквально молить о пощаде, пока он, наконец, снизошел до того, чтобы указать на мое место и сделать то же самое, но хотя бы в человеческом обличье. А утром делал вид, что ничего не случилось, считая меня полной идиоткой. Говорил, что мало что помнит, что он не хотел. Разве не худшее издевательство, какое можно представить в такой ситуации?

Меня всю колотило, я уже плохо соображала, что и кому говорю. Случившееся вчера выплескивалось наружу, я находилась на грани нервного срыва. Видела обеспокоенные лица лорда Маранаса и подруги, не знающих, как мне помочь, как остановить мою истерику.

— Прости, я не знала… — жалобно пробормотала Эльма.

— Тогда какого демона ты лезешь со своими советами, если даже не знаешь, что происходит? — рявкнула я, судорожно дергаясь.

Почувствовала, как лорд Маранас осторожно обнимает за плечи и отводит к деревьям, где никто бы не смог нас увидеть. А мне было абсолютно все равно — сейчас была в таком состоянии, в каком плевать, кто меня видит или слышит. Оказавшись в укрытии деревьев, Ретольф прижал к себе чуть крепче, успокаивающе поглаживая по волосам и спине.

А я вдруг ощутила, как гнев и ярость сменяются опустошенностью и жалостью к себе. Уткнувшись лицом в грудь мужчины, разрыдалась, судорожно цепляясь за него. Слышала рядом ласковый голос Эльмы, пытающейся тоже меня успокоить. Но даже смысла слов не могла толком понять.

Не знаю, сколько длилась моя истерика, прежде чем, наконец, нашла в себе силы отстраниться от Ретольфа и вернуться к реальности. Почувствовав перемену в моем состоянии, лорд Маранас внимательно посмотрел мне в глаза и тихо сказал:

— Кирмунд непростой человек, порой импульсивный и жесткий. Но в одном Эльма права: есть грань, за которую он вряд ли перейдет. Никогда не слышал, чтобы он поступал подобным образом с женщинами. В каком бы состоянии ни был. То, что вы рассказали. Это наводит на определенные мысли.

— И вы туда же… — я устало потерла виски. — Оправдываете его.

— Не оправдываю. Просто пытаюсь понять, — возразил лорд Маранас. — Когда вы сказали о том, что он почти ничего не помнил, это кое о чем мне напомнило. Это было еще во время войны. Однажды, когда мы осаждали один из городов, вечером у костра Маррга рассказывала о кое-каких обычаях своего народа. Есть такая особая травка, порошок из которой усиливает агрессию звериной натуры оборотней. Те порой принимают этот порошок перед боем, чтобы усилить свою злость. Впадают в настоящее безумие. В таком состоянии мало что соображают. Им плевать, кто перед ними окажется. Все худшие качества прорываются наружу. Но что потом, когда действие порошка заканчивается, мужчины чувствуют себя словно после жестокого похмелья и с трудом вспоминают то, что происходило.

— Хотите сказать, король был под воздействием порошка? — я недоверчиво покачала головой. — Слишком удобное оправдание, не находите?

Эльма вдруг глухо вскрикнула. Мы тут же обратили взгляды на нее.

— Я кое-что вспомнила. Вчера не придала этому значения. В один из моментов Маррга лично подносила королю чашу с вином. Я тогда еще подумала, что она просто пытается перетянуть его внимание на себя. Он тогда взял у нее вино, выпил залпом и прогнал прочь. И я еще порадовалась, что ее уловки не увенчались успехом. Но… она вполне могла подсыпать королю что-то.

— Проклятая сука, — вырвалось у меня, но я снова покачала головой. — Это всего лишь домыслы. Нет никаких доказательств, что она на самом деле это сделала. Король и правда вчера много выпил.

— В первый год после окончания войны Кирмунд тоже пил очень много, — осторожно заметил Ретольф. — И мне не раз приходилось быть с ним рядом во время самых его разнузданных развлечений. Но никогда, в каком бы он ни был состоянии, король не был жесток с женщинами. Да, груб и несдержан, но не жесток. А то, о чем вы рассказали, моя королева…

— Оставим эту тему, хорошо? — я с раздражением наморщила лоб. — Не имеет значения, почему он это сделал. Вообще не понимаю, почему мы об этом говорим. Кирмунд — наш враг. Надеюсь, скоро мы навсегда избавимся от него.

И все же я лгала сама себе, говоря эти слова. Для меня имело значение то, о чем мы говорили. Почему-то часть моей души очень хотела, чтобы поведение Кирмунда можно было объяснить не зависящими от него причинами. Что он и правда не контролировал себя из-за воздействия порошка оборотней.

Когда я достаточно успокоилась, мы вышли из нашего укрытия и двинулись по аллее дальше, словно на обычной прогулке. В какой-то момент вдалеке я увидела Марргу с группой дам из ее свиты. При виде меня волчица натянула на лицо издевательскую улыбочку и внимательно оглядела с ног до головы. Что-то в ее взгляде заставило меня похолодеть и осознать неутешительную истину. 3ec623

Ретольф прав. Эта тварь все-таки нанесла удар тогда, когда я и не ждала. Исподтишка, по-змеиному. И самое противное, что цели она достигла. Сумела воздвигнуть между королем и мной стену, которую вряд ли что-то может пробить. Пусть даже я теперь была почти стопроцентно уверена, что он и правда был отравлен порошком, затуманившим ему разум, сама мысль о том, чтобы снова оказаться с ним в постели вызывала страх и отвращение. Тело содрогалось при одном воспоминании об этом или предположении о том, чтобы снова отдаться этому мужчине.

Когда я вернулась с прогулки в свои покои, на мгновение застыла на пороге. Везде, насколько хватало глаз, находились роскошные букеты роз. А на столике стояла шкатулочка, обитая черным бархатом, на которой лежал листок бумаги. Я медленно приблизилась к ней и мельком пробежала глазами послание:

«Эльма, я на все готов, чтобы загладить свою вину. Понимаю, что так быстро сделать это не получится. Но готов ждать столько, сколько потребуется. Обещаю, что больше никогда не причиню тебе боли. Ты мне на самом деле очень дорога. Больше, чем ты можешь себе представить. Надеюсь, все эти мелочи хоть немного поднимут тебе настроение.

Твой Кирмунд».

Мой? Губы тронула горькая улыбка. Сколько раз в прежней жизни я мечтала услышать от него подобные слова. Считать его своим. Теперь же ощущаю лишь пустоту и разочарование. Он правда считает, что цветы и подарки смогут хоть что-то исправить между нами? Его вторжение во дворец моих предков, свадьба, больше напоминающая фарс, стали началом конца. Вчерашняя же ночь окончательно расставила все по местам. Нам никогда не быть вместе. Я не должна даже мысли допускать об этом, если не хочу потерять всякое уважение к себе. Даже не заглянув в черную шкатулку, в которой наверняка лежало какое-то ювелирное украшение, вызвала служанку и велела отправить все обратно. И подарок, и цветы.