Пучок полыни - Svetlana
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под покровом ночи она покинула замок, оставив позади привычную жизнь и отправилась навстречу неизвестному, полному опасностей, но и обещаний.
Глава 5
Деревня, в которую направлялся опечаленный и опустошенный Ладомир, находилась на окраине Спалесского княжества. Ладомир, ведя под уздцы коня, вошёл во двор небольшого дома. Рубленная из брёвен изба, ничем не отличалась от соседних домов.
Привязав поводья к крюку, прибитому к бревенчатой стене хлева, Ладомир вошёл в избу.
Невысокий потолок, темные стены и малюсенькие окна создавали давящее впечатление. Главным украшением служила огромная белоснежная печь, раскрашенная райскими птичками и цветами. Именно она и обогревала, и кормила домочадцев. Вдоль всех стен стояли лавки, на которых лежали полавочники, вышитые искусной мастерицей.
— Мир дому твоему, нянька Ульяна, — поклонившись в пояс, улыбаясь, приветствовал Ладомир старую женщину, сидевшую на лавке возле оконца и штопавшую грубую мешковину.
Увидев на пороге своего дома высокого молодого человека, нянька Ульяна ахнула и выпустила из рук мешковину.
— Ты ли это, Ладушка? — ласково ответила Ульяна и, встав с лавки, протянув руки, подошла к мужчине.
— Я, — обнимая, Ладомир троекратно расцеловал ее. Щетина легонько кольнула сухую щеку, пропитавшуюся запахом печи и сушеных трав. В глазах Ульяны плескалась такая неподдельная радость, что даже привычная усталость от долгих дорог отступила.
— Садись, дитятко. Голодный, поди. Погодь, я сейчас стол накрою, — хлопоча и выставляя на стол припасы, говорила Ульяна. Пироги с грибами, соленые огурчики, мед в сотах — все, как он любил. Аромат разбудил острый голод.
— Не волнуйся, няня, — ответил Ладомир. Но в голосе его звучала какая-то натянутость, которую он не смог скрыть от чуткого слуха старой женщины.
— Как же не волноваться, Ладушка. Два года ждала твоего возвращения. А сегодня с самого утра птичка в дом залетела. Вот думаю, гость должен быть. А кто ко мне придёт? Только Ясенька прибегает, проведает меня. Каждый день приходит, все о тебе справляется.
— Яснорада? — Удивленно произнёс Ладомир. — Сколько годков уже ей? Когда уезжал, помню, совсем девчонкой была.
— Так уже семнадцатый годок минул, — выставляя на стол пироги, отвечала няня. — Чувствовала, что ты придёшь, пироги напекла, как ты любишь.
— С черникой? — Разламывая пирог, сказал Ладомир.
— С ней самой. Вчера Ясенька в лес ходила, так мне целое лукошко принесла.
— Присядь, нянечка, не хлопочи.
Ульяна присела рядом с Ладомиром и, поглаживая его, промолвила:
— Уходил юношей, а вернулся мужчиной, — поглаживая по щетинистой щеке молвила старушка. Сделав паузу, она добавила, — узнал, что о матушке. Где она? Жива ли?
Доедая пирог и запивая хлебным квасом, Ладомир посмотрел на старушку и промолвил:
— Видел матушку. У князя Сигизмунда в рабстве, — грустно говорил Ладомир.
— Как так? — Ужаснулась няня, выпучив глаза полные слез. — Она ж княгиня!
— Княгиня в рабстве у пана Сигизмунда, — зло и разочарованно пробурчал Ладомир.
— Но как, Веселина Игоревна, княгиня по рождению и замужеству, стала рабыней у князя Южной Пании? — Недоумевала Ульяна.
— Мой дядя, князь Борис Всеволодович, после захвата земель отца, пытался взять в жены мою мать. Ты же знаешь, что отец, князь Ратибор Всеволодович, погиб от руки своего брата. А его жену, мою мать княжну Веселину, после нескольких попыток склонить стать его женой и, получив многократные отказы, продал за гривенник князю Сигизмунду.
— За гривенник?
— Да. Именно так оценил княжну князь Борис. Ведь она представляла опасность для него. Княжна Веселина Игоревна наследница Спалесского княжества, после смерти мужа. А нет княжны, нет претендента на власть. Убить он ее не смог, а унизил тем, что продал за грош. Князь Сигизмунд не мог не воспользоваться такой возможностью, как завладеть княжной. Теперь она у него. Он хвастается ей, как ценной добычей.
Ладомир ударил кулаком по столу так, что чашка с квасом подпрыгнула и выплеснула содержимое на стол.
— Но ведь ты тоже наследник, Ладушка?
— Да, няня. Я сын князя Ратибора и княжны Веселины. Главный претендент на Спалесское княжество. Я, как кровоточащая рана у Бориса. Вот поэтому, он ищет меня.
— Смог поговорить с матушкой, как она? Такая же красавица, как и была раньше?
— Видел и разговаривал. Все, что тебе рассказал, от неё узнал.
— Вот ведь какая судьба у Веселинушки, — печально молвила Ульяна, — мужа потеряла, сын должен скрываться. Был бы отец, так заступился бы, но сирота она, некому и слова замолвить. Правда брат у Веселины был, но запамятовала я, да может и он сторону князя Бориса взял.
— Я у неё есть.
— Ладушка, ты сам нуждаешься в опеке, князь рыскает по всей округе, тебя ищет. Вот уж и не знаю, как не обнаружил- то нас. Найдёт тебя и убьёт.
— Я не собираюсь всю жизнь бояться и жить с оглядкой. Я вырву из плена матушку и уничтожу дядю.
— Ой, милый мой, что ж ты такое говоришь. Жил бы спокойно, женился на Ясеньке. Смотри, какая девка пропадает, все о тебе спрашивает. Уж больно ты ей по — сердцу пришёлся. Детки бы пошли. Вот оно счастье- то, а Ладомир?
— Няня Ульяна, — обнимая за плечи старушку, ласково говорил Ладомир, — не могу я жениться на Яснораде.
— Так чем тебе не угодила девка? Молода, красива, а самое главное — хозяюшкам хорошая тебе будет. Все- то у неё в руках спорится. А то, гляди, уведут парни и останешься бобылем.
— Не могу без любви, — и сразу перед глазами Ладомира появился образ Марыси.
— Любовь? Так полюби Ясеньку, — не унималась старушка.
— Я другую люблю, няня.
— Да, что ты?! — Взмахнув руками, удивилась Ульяна.
— Только не быть нам вместе никогда. Замужем она.
Ладомир поцеловал Ульяну в макушку, встал из-за стола и подошёл к печи.
— Что ж ты творишь, Ладомир. Нельзя так. Она другому принадлежит.
— Я знаю.
В этот самый момент, дверь горницы заскрипела и в проеме показалась девушка. Яснорада смущено улыбаясь, поклонилась в знак почтения и приветствия.
— Ясенька пришла, как хорошо- то. Проходи, — пригласила няня девушку. Морщинистое лицо Ульяны светилось радостью.
Девушка, волнуясь, теребя светло — каштановую косу, переброшенную через плечо на грудь до пояса с заплетенной желтой ленточкой, в нарядном сарафане, словно на праздник собралась, молвила:
— Рада
