Проклятая корона - Мэй Сейдж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы не знаем, что Антеос пообещал Дорину, – заметил Денос. – Возможно, он присоединился к ним нам назло.
– Уверен, они прельстили его короной. – Кхал пожал плечами. – Это единственное, что когда-либо заботило Дорина.
Райдекар кивнул. Этот союз в конце концов распадется. Вопрос заключался в том, какую пользу он мог извлечь из него? Райдекар сохранил все услышанное в голове.
– Что-нибудь еще? – Его взгляд пробежался по комнате, задержавшись на Крейне, затем на Деносе и Морган. Говорить им было нечего. – Тогда увидимся на закате в тронном зале.
Поднявшись на ноги, Райдекар поймал себя на том, что наблюдает за ярким восходом солнца, хотя это и причиняло боль глазам, привыкшим к темноте.
Он не собирался говорить, но слова сами сорвались с губ.
– С королевой благих нужно считаться. Она может быть могущественным союзником или смертельным врагом. Относитесь к ней соответствующе.
Король мог бы многое рассказать о Сериссе Брайер, но остановился на этом. Он направился к двери, Кхал шел за ним по пятам.
Кузен не умел держать язык за зубами.
– Разве это не мило? Ты велишь им, чтобы они хорошо обращались с твоей девушкой.
Треск.
Последний кусочек самоконтроля раскололся вдребезги. Райдекар забыл о приличиях, о своем положении и, самое главное, готов был покончить с кузеном.
Райдекар развернулся на каблуках и занес кулак, целясь в идеальные зубы Кхала, дабы стереть самодовольную ухмылку с его лица.
Кхал отразил удар и усмехнулся:
– Ладно, ладно. Я оставлю тебя в покое. Но дам совет, братишка. Я вижу тебя насквозь. Если хочешь, чтобы твоя принцесса выжила, ты знаешь, что делать.
Райдекар знал.
Он хранил молчание всю дорогу до своей комнаты.
Глава 10
Брать и отдавать
Рисса проснулась под звуки скрипки, флейты и арфы, доносившихся откуда-то поблизости – первый признак того, что она не в своем домике на дереве. Прежде чем она открыла глаза, все воспоминания о прошлой ночи – и раннем утре – нахлынули с невероятной силой.
Рисса застонала, откинувшись на раздражающе удобную кровать.
Она находилась в Старой Крепости, в окружении чужого народа, по его воле. Чертов Райдекар Бейн. И, что еще хуже, Рисса направлялась в Дикие земли, чтобы разбудить принца, который был скован заклинанием так долго, что никто из живых даже не помнил его.
Девушка почувствовала себя глупо. Если Тарсена не разбудили раньше, то, наверное, это было невозможно. Вдруг она впустую потратит время на путешествие на север. Что тогда?
В таком случае ей придется вернуться поджав хвост и признать, что она ошибалась. Если повезет, к тому времени Райдекар найдет другой способ объединить народ и оставить ее в покое.
Рисса удивилась, увидев стеклянный бассейн, наполненный ароматной пенистой жидкостью, которая выглядела слишком неестественно. Она никогда не была трусихой, но редко проявляла глупость, поэтому опустила в жидкость лишь палец ноги. Восхитительное тепло разлилось по ногам, прогоняя напряжение, которого она даже не ощущала.
Жидкость не походила на воду, но если в ней купался сам муж королевы Мэб, то сможет и она. Рисса сбросила сорочку и шагнула в бассейн, обнаружив, что он достаточно глубок, чтобы полностью поглотить ее. Здесь можно плавать кругами. Можно устроить оргию. Скривившись, Рисса признала, что когда-то так, вероятно, и было. Высшие фейри славились потворством своим порокам.
Рисса облокотилась на борт и откинула голову назад, наслаждаясь успокаивающими объятиями странной жидкости. Девушка закрыла глаза, чтобы не лицезреть собственные отражения в десятках зеркал.
Кажется, Олдер отличался тщеславием.
Странно, что она почти ничего не знала ни о своем дедушке, ни о бабушке. В целом Тайтус был заботливым отцом. Он уделял ей больше времени, чем большинство королей потратили бы на девушку, не достойную стать наследницей. При этом он никогда не упоминал своих именитых родителей.
По телу Риссы пробежала знакомая дрожь.
Он был рядом.
– Ты когда-нибудь слышал о стуке? – спросила она, когда дверь перед Райдекаром бесшумно открылась.
Глаза девушки оставались закрытыми.
Он проигнорировал ее колкость.
– Ты проснулась, отлично. Суд собирается в тронном зале. Им не терпится увидеть королеву Благих земель. Мне нужно, чтобы твой внешний вид соответствовал титулу.
Теперь Рисса открыла глаза и уставилась на короля. Какие бы резкие слова ни крутились у нее на языке, она держала их при себе.
Райдекар держал в руках платье, которое, казалось, было воплощением ночного неба, гладкий и мягкий бархат, расшитый сотнями ярких звезд – настоящими бриллиантами, и отнюдь не крошечными.
– Ох, дай сюда! – Рисса жадно протянула руки.
Уголок рта Райдекара приподнялся.
– Я подумал, что тебе понравится, вороненок.
Второй взгляд Риссы уже не был столь злобным.
К ее раздражению, король положил платье на кровать, а не принес ей.
– Мы же не хотим, чтобы оно промокло.
Рисса признала его правоту.
– Позвать фрейлину?
– Я справлюсь, – ответила она, не желая иметь дело с незнакомцами.
Райдекар промолчал, и она закатила глаза:
– Сомневаешься, что я смогу выглядеть великолепно без посторонней помощи?
Он пожал плечами:
– Шиоби нужна дюжина фрейлин и несколько слуг, чтобы привести себя в порядок.
– Я не Шиоби, – парировала девушка.
По правде говоря, если бы они находились во Дворе Солнечного Света, она бы призвала Крессу, местную девчонку, которую вытащила из трущоб, предложив стать ее служанкой. Кресса хотела присоединиться к Риссе в домике на дереве, но та попросила свою старую подругу остаться при дворе.
– Надеюсь, что нет. Управишься за час?
– Зайди за мной через полчаса.
Райдекар вскинул бровь, но ничего не сказал. Он кивнул, прежде чем выйти из комнаты.
Рисса вылезла из бассейна. К ее удивлению, кожа была сухой и приятно пахла. Появилось ощущение, что ее собственный запах стал более отчетливым и не перебивался другими ароматами.
Вблизи платье представляло собой настоящий шедевр: кружева и вышивка бело-золотыми нитями. Оно должно быть выставлено как произведение искусства.
Вырез на спине был таким глубоким, что доходил до ямочки на пояснице, а дополнял все это великолепие недлинный шлейф.
– Ох, Райдекар.
Благие редко кого-либо благодарили вслух. Благодарности считались оскорблением, подразумевающим, что тот, кто
