Принцип неопределенности - Николай Дежнев

Выронив дрова, камердинер метнулся к бару.

— Джеймс! — остановил его Черный кардинал. — У меня от вашей беготни в глазах рябит! Знаете что…

Начальник Службы тайных операций опустился в стоявшее у камина кресло и какое-то время хранил молчание. Не добежавший до барной стойки Джеймс стоял навытяжку в ожидании приказаний.

— Вызовите-ка ко мне… Хотя нет, сообщите Ксафону, что я лично навещу его богадельню, и пусть позаботится, чтобы и Шепетуха был на месте, хочу посмотреть, чем эти двое занимаются. Никому нельзя поручить серьезное дело, — продолжал он ворчать, принимая из рук Джеймса хрустальный, оправленный в серебро стакан, — кругом одни бездельники, их даже обыкновенными проходимцами и то назвать трудно…

— Сэр! Будет исполнено, сэр! — рявкнул обрадованный таким поворотом разговора камердинер.

— В чем в чем, а уж в этом я не сомневаюсь! — саркастически ухмыльнулся Нергаль, поднося стакан к тонким, капризно изогнутым губам.

Где-то через полчаса досужий наблюдатель, каких среди российских парламентариев пруд пруди, мог видеть, как по застеленной ковром широченной лестнице поднимается маленький человечек в отлично сшитом темном костюме и такой же шляпе, за которым, не отставая ни на шаг, следует огромный негр в военной форме, напоминающей чем-то времена британских колониальных завоеваний, с избытком разукрашенной всевозможными нашивками, эполетами и аксельбантами. На боку верзилы висела сабля, походившая размерами на палаш, каким при случае не брезговали пользоваться и палачи. Как попали эти двое в принадлежавшее когда-то Госплану здание на Охотном Ряду, никто не знал. Всполошившаяся охрана хотела было, как заведено в стране, ввести план-перехват, но, заглянув в расписание визитов, обнаружила, что именно на это время назначено посещение одного из подкомитетов Думы эмиссаром Всемирной организации стихийных интеллектуалов. В скобочках стояло: «В сопровождении морского атташе», хотя зачем интеллектуалам военное представительство в России, так и осталось неясным. Но, поскольку негр был откровенно пугающих размеров и дружеским выражением лица не отличался, охрана справедливо решила, что все происходит в рамках протокола, и снова впала в спячку. Да и кому, честно говоря, эти самые народные депутаты нужны, если они не нужны самому народу?..

Нергаль между тем уже шел по застеленному ковровой дорожкой коридору. Подчеркнуто независимый вид Черного кардинала вкупе с брезгливым выражением надменного лица заставлял встречных поспешно расступаться, а многие из самых льстивых и предусмотрительных с незнакомцем еще и почтительно здоровались. Остановившись у таблички, на которой значилось, что помещение занимает руководитель подкомитета, депутат Аполлинарий Рэмович Ксафонов, Нергаль криво усмехнулся. Забежавший вперед Джеймс уже держал дверь распахнутой, а движением огромной руки как бы приглашал хозяина вступить в пределы просторной приемной, что Черный кардинал и сделал.

Однако появление представителей стихийных интеллектуалов ничего в жизни бюрократического аппарата подкомитета не изменило. Игравшее на компьютере рыжеволосое существо женского пола на вошедших даже не взглянуло.

— Аполлинарий Рэмович занят: у него совещание!

Несмотря на предупреждение, посетители повели себя так, будто слов этих не слышали. Двигаясь с большим достоинством, Нергаль в сопровождении слуги пересек просторную приемную, но стоило Джеймсу потянуться к бронзовой ручке, как секретарша с быстротой молнии преградила им дорогу:

— Занят, говорят, глухие, что ли?!

Ее широко поставленные зеленые глаза горели праведным гневом, многочисленные веснушки ярче проступили на вздернутом к небу носике. Видом и пластикой движений девушка напоминала разъяренную дикую кошку, какие водятся в африканской саванне. Умело маневрируя, она начала бюстом теснить наглецов к выходу. Предпринявший было обходной маневр Нергаль тут же получил по заслугам:

— Ну ты, старая калоша, куда прешь! Русского языка не понимаешь?

Растерявшийся от такой наглости Джеймс нерешительно попятился:

— Мы, это… на минуточку, по личному делу… — начал было он просительно, но тут двери кабинета с треском распахнулись, и в приемную, будто ошпаренный, выскочил сам Аполлинарий Рэмович. С виноватым видом, через слово извиняясь, он проводил высокое начальство в свои апартаменты, после чего высунулся в приемную и показал секретарше кулак:

— Идиотка! Никого не впускать, по телефону не отвечать!

— Ну зачем же так грубо, — укорил его Нергаль, опускаясь в пододвинутое Шепетухой кресло, — девушка всего лишь выполняла свои служебные обязанности…

— Да, экселенц! Извините, экселенц! Я ее предупреждал, экселенц! — егозил вокруг Ксафон, так что на мгновение Мерному кардиналу показалось, что из-под дорогого английского костюма у него выглядывает хвост мелкого беса, которым он усиленно виляет. Камердинер тем временем, сложив руки на широченной груди, занял привычное место у дверей.

Начальник Службы тайных операций достал из золотого портсигара сигарету.

— Как звать?

— Аполлинарий Рэмович! — отрапортовал Ксафонов, подскакивая к шефу с зажженной зажигалкой. — Это если в миру, а так Ксафоном кличут. Бес второго разряда…

— Да не тебя, Ксафон, твою секретаршу! — скривился Нергаль.

— Эту чертовку? Ее, экселенц, ее зовут Крыся, она из поляков. Фамилия Брыська…

Поскольку Черный кардинал ничего на это не сказал, Ксафон расценил его молчание как ожидание подробностей.

— Только что поступила на факультет Темных сил Академии знания. Ее, как начинающую ведьмочку, прислали на практику понюхать, так сказать, пороха, на деле узнать, в каких условиях трудятся на Земле ведущие специалисты департамента…

Сидевший очень прямо в кресле Нергаль счел возможным секретаршу похвалить:

— Молодец Крыська, никого не боится. — Затянулся ароматной сигаретой и, не скрывая скепсиса, поинтересовался: — Ну и как же эти ведущие специалисты Департамента, трудятся? Каковы у них успехи?..

Посчитавший себя в этой суете обойденным, Шепетуха выступил вперед:

— В поте лица своего, экселенц! Не покладая рук, не ведая ни дня ни ночи…

— Ну, это уж вы чересчур, надо себя беречь! — хмыкнул начальник Службы тайных операций, и неясно было, издевается он над своими подчиненными или говорит всерьез. Однако времени на раздумья у мелких тварей не оставалось, Нергаль без малейшей паузы перешел к существу дела. — Как поживает ваш подопечный Серпухин?

По-видимому ожидавшие этого вопроса леший и мелкий бес заговорили сразу и взахлеб, заторопились, перебивая друг друга, но на этот раз Шепетухе пришлось уступить. Впрочем, это было только справедливо, поскольку именно Ксафон организовал провокацию, а значит, имел полное право рапортовать о достигнутых успехах:

— В результате проведенной операции, — начал голосом записного докладчика мелкий бес, — представляющий для нас непосредственный интерес Мокей Серпухин, известный прежде как ваш тайный советник Серпина, был поставлен перед фактом…

— Послушайте, Ксафон, — перебил его, морщась, как от боли, Нергаль, — вы раньше кем у нас служили?..

— Чиновником-с! — подобострастно улыбнулся Ксафон. — Непосредственно в штате Департамента Темных сил-с!..

— А до того?

— До того-с я был освобожденным секретарем парткома министерства-с, затем инструктором ЦК КПСС-с…

— Оно и видно! — хмыкнул Нергаль едва ли не благодушно, но тут же сменил тон на ледяной. — Говорить кратко и по существу, без этого вашего бюрократического словоблудия!

— Понял-с, все понял-с! — кланяясь, заспешил мелкий бес и, не без усилия себя оборвав, продолжал уже деловым речитативом: — Пользуясь наступившим в России безвременьем и контактами в правительстве и президентских структурах, Мокею Серпухину были созданы все условия для присвоения заметной части национального достояния страны…

— Но позвольте, — возмутился Черный кардинал, — зачем же приписывать себе чужие заслуги! Организацией разграбления России занимался я лично…

— Извините, экселенц, вы нас не так поняли. — Голос Ксафона предательски дрогнул. — Это всего лишь преамбула, констатация положения дел на момент начала эксперимента. — Мелкий бес судорожно сглотнул и продолжал: — В дружеской беседе, как если бы невзначай, Серпухину была подкинута мысль о возможности проведения за границей спекулятивной финансовой операции, которая позволяла ему при минимальном риске удвоить вложенный капитал и войти в первую сотню самых богатых и влиятельных людей страны. Афера выглядела хорошо продуманной и на самом деле таковой была, поэтому Мокей вложил в нее все имеющиеся деньги, которые в силу подстроенной нами случайности благополучно потерял. Сама же эта случайность, в соответствии с вашими указаниями, граничила с откровенной издевкой, способной навести Серпухина на мысль, что он является объектом в высшей степени странных манипуляций…