Милолика - Майя Винокурова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, чего застыла-то? – Маячивший за ее спиной Славик слегка дотронулся до ее плеча. – Иди давай.
Со вздохом Лика нацепила самую милую улыбку, на которую была способна в данных обстоятельствах, и открыла дверь. Эта квартира оказалась намного меньше Мамочкиной, кухня и спальня были соединены. Почти всю площадь комнаты занимала кровать, рядом с которой стоял столик, накрытый нехитрой едой. Два бокала и бутылка вина, одинокая свеча… Не хватало только лепестков роз и все было бы в точности, как в лучший день ее жизни. Там, на даче, с Максимом. Вот только мужчина был другой.
Михаил развалился на кровати, словно у себя дома. При виде Лики он попытался торопливо вскочить, но большой живот помешал, и мужчина неловко завалился обратно. За спиной девушки хлопнула дверь – Славик их оставил. И они оказались наедине.
Лика задней мыслью подумала, как же он будет ее охранять снаружи? Но тут мужчина наконец совладал со своими телесами, подошел к девушке и галантно поцеловал ее руку.
– Милолика, красавица, я очень рад видеть тебя снова. Прошу, присаживайся.
Он взял бутылку и принялся работать штопором. Лика аккуратно села на краешек кровати и перевела дыхание.
«Все будет хорошо. Вечер пройдет быстро. Зря я волнуюсь», – успокаивала она себя, пока Михаил сражался с пробкой. Наконец он справился, отвернулся к кухне и разлил вино по двум бокалам. Немного замешкавшись, мужчина передал один из них Лике.
– За нас.
На фоне лаконичного тоста послышался звон бокалов. Лика слегка пригубила вино, не желая напиваться, но Михаил, мгновенно осушив свой до дна, придержал ее бокал. Милолика чуть не подавилась, но выпила.
– Я хочу, чтобы ты расслабилась, – улыбнулся Михаил и протянул ей клубнику. Лика надкусила ягоду, пытаясь заглушить противный привкус во рту.
«Отвратительное вино. А клубника в декабре практически безвкусная».
Голова неожиданно закружилась, она почувствовала слабость во всем теле. Михаил сел рядом с ней и приобнял за талию. Лика попыталась сбросить его ладонь, но не смогла поднять свою руку. Даже пошевелиться не могла. Только в панике смотрела на него, как парализованная.
– Ну вот, ты и расслабилась. А теперь мы с тобой немного поиграем. Ты же хочешь этого, правда, моя красавица?
Резким движением Михаил рванул платье в разные стороны. Тонкая ткань затрещала по швам. Мужчина жадным взглядом окинул открывшийся вид на красный кружевной лифчик. Он толкнул Лику на кровать, и она упала, словно безвольная кукла, наблюдая за происходящим затуманенным разумом. Сердце сковал страх, девушка не понимала, что происходит, но позвать на помощь не могла: язык словно одеревенел, голос пропал, и она лишь дико вращала глазами, пытаясь заставить свои руки и ноги подчиниться ей.
Михаил резко опустил вниз лифчик, жадно облизнулся и положил руки на ее грудь, сжав пальцами соски. Лика поморщилась от боли, внутренне захлебнувшись ужасом, потому что было очевидно, что он собирался с ней сделать. Нужно было что-то делать, искать выход из этой ужасной ситуации, оказать хоть какое-то сопротивление, но тело будто парализовало, голова кружилась, и она поняла, что негодяй что-то подсыпал ей в вино.
– Какая же ты красивая! Никогда бы мне не дала без порошка, да? Видел я твое лицо на приеме, вся скривилась от отвращения ко мне… Ну ничего, зато теперь ты полностью в моем распоряжении.
Мысли жужжали как рой пчел, но мозг уже начал отключаться. Сознание плыло, в глазах потемнело. Она попыталась закричать, но получилось издать только тихий хрип.
Михаил с каким-то звериным оскалом продолжал терзать ее соски руками. Потом наклонился и с садистским удовольствием укусил ее сначала за одну грудь, потом за вторую. Лика отстраненно подумала, что останутся синяки. Странно, но слез не было, внезапно отключился не только мозг, но и все эмоции и чувства, даже страх исчез. Будто это была не она, а кто-то другой. Михаил в последний раз ущипнул ее грудь и опустился ниже. Не став медлить, в нетерпении он быстро стянул с нее колготки вместе с трусами и начал расстегивать ремень на своих брюках.
– Ух, сейчас мы с тобой повеселимся, – напряженно пыхтел он, пытаясь справиться с застежкой пухлыми потными пальцами.
Лика была в таком ужасе, что даже если бы не порошок, то, наверное, все равно не смогла бы пошевелиться, парализованная страхом. Этот страх живет в каждой девушке – страх испытать надругательство над своим телом. Мысли снова беспорядочно заметались в голове, пока глаза сами собой закрывались, как бы Лика не пыталась бороться. Михаил справился с ремнем, а Милолика решила закрыть глаза и поддаться безмятежному сну, лишь бы не видеть и не чувствовать то, что будет делать с ней эта мразь. В этот момент дверь резко распахнулась, с громким стуком ударившись о стену.
Последнее, что слышала Лика, прежде чем провалиться в бездну, были слова Мамочки:
– Слава, твою мать, ты куда смотрел? Эй, красавчик, оставь ее, ты за это не платил.
Глава 10. После…
Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Анна Ахматова
В первые несколько секунд после пробуждения Лика не смогла открыть глаза. Дикая боль разрывала голову, словно кто-то прямо сейчас сверлил дырку в ее черепной коробке. Но через мгновение нахлынули воспоминания о произошедшем, она резко распахнула глаза, заставляя себя осмотреться и понять, где она находится.
Лика лежала на той самой кровати в той самой «випке». Но сейчас она была здесь совершенно одна. Хотя ее уединение продлилось недолго: дверь тихонько скрипнула, и в проеме показалась встревоженная Ника. Увидев, что Лика уже проснулась, подруга зашла внутрь и, скинув сапоги, бросилась к кровати.
Опустив глаза вниз, Лика увидела, что на ней надето только нижнее белье и натянула повыше одеяло. Подруга подошла к ней и молча стиснула ее в объятиях.
– Прости, – почему-то прошептала она, хотя никто не мог их услышать. – Я не хотела, чтобы все получилось так. Эта скотина получил по заслугам от нашего Славика. – Ника отпрянула от Лики, которая хранила молчание, и продолжила тараторить. – А этот тоже придурок, блин! Сто раз ему говорили, не отвлекайся, смотри камеры. Я же тебе говорила, что здесь везде камеры, да?
Все также молча Милолика покачала головой. Тупое равнодушие окутало ее, спасая от боли и страданий. Она чувствовала только как ужасно
