Русский Порт-Артур в 1904 году. История военной повседневности - Александр Владимирович Лысёв

Немирович-Данченко, часто бывавший в крепости, «Порт-Артур без пыли немыслим, вы его видите сквозь нее»[49]. Это объяснялось, во-первых, тем, что по своему геологическому строению горы и холмы состояли из кварцевых пород, песчаника, гранита и известняка. Во-вторых, по части растительности Квантуй был прямо-таки обижен природою. За исключением кое-где встречавшихся деревьев и кустарников, весь полуостров представлял собой голый кусок земли с преимущественно каменистой почвой[50]. В-третьих, несмотря на то, что рек и ручьев в Порт-Артуре и его окрестностях было очень много, все они носили горный характер. Они были мелководны, часто и резко меняли уровень вод, переполнялись водой в период дождей, а в сухое время года (с августа по май) многие из них совершенно пересыхали. Их правильнее было бы на карте обозначать высохшими руслами. Вода сохранялась круглый год, хотя и в небольшом количестве, только в реке Лунхэ[51]. Впрочем, в Порт-Артуре пыли было все-таки меньше, чем, например, на полях Маньчжурии, что объяснялось приморским расположением города.

За годы русского присутствия в Порт-Артуре произошла радикальная перепланировка города. В нем возникло несколько новых частей: претерпевший незначительные изменения Старый город и практически отстроенный с нуля Новый город и Новый китайский город. Старый город был расположен в котловине. Новых европейских зданий здесь было мало. В нем находились дворец наместника, штаб Квантунского укрепленного района, штаб крепости и штаб 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады (впоследствии дивизии). Здесь же располагались казармы 9-го, 10-го и 25-го Восточно-Сибирских стрелковых полков и Квантунского флотского экипажа, сводный госпиталь, военная школа, церковь, почта и телеграф, железнодорожная станция, интендантские склады, бойня и паровая мельница[52]. В целом к концу 1903 – началу 1904 гг. старый Порт-Артур, по свидетельству Г. Козьмина, «по наружному виду <…> почти не изменился. Те же в центре города убогие китайские фанзы, та же классическая пыль на улицах и та же не менее классическая вонь из канала»[53]. Морское собрание расположилось в кумирне (молельне) Старого города, даже дворец наместника, как отмечает В.И. Немирович-Данченко, «тоже отзывается китайщиной»[54]. В Старом городе русские постройки не нарушили его в целом китайского облика. В этот Старый город и попадал с вокзала приезжий. Перед ним открывалась «зеленоватая бухта, – продолжает Немирович-Данченко, – вся охваченная высокими горами, только в одном месте оставившими узкий проход <…> Налево Ковш – часть бухты, вычерпанной машинами <…> В ковше черные многотрубные, многобашенные громады [стоянка эскадры. – А.Л.]»[55].

Иную картину представлял собой Новый город, расположившийся на берегу Западного бассейна, к западу от реки Лунхэ. Новый город активно строился. К началу войны он еще не был закончен, хотя многие здания уже были возведены. Здесь кипели жизнь и торговая деятельность. В Новом городе находились штаб главного начальника Квантунской области, гостиница, реальное училище, Русско-китайский банк, Городское управление, казармы 11-го и 12-го Восточно-Сибирских стрелковых полков, морской госпиталь[56]. Говоря об обширном русском строительстве в 1898–1903 гг., следует отметить, что главная работа производилась вне прежних стен старого Порт-Артура. Казармы, офицерские флигеля, здания штабов и разных казенных учреждений, громадные интендантские склады, госпиталь и портовые постройки строились в Новом городе[57]. Русский морской офицер Д.В. Никитин впоследствии поделился впечатлениями от русского Порт-Артура. По ним можно сделать вывод, что за пять лет русского владения город сильно изменился. «Старый туземный городок, – вспоминал Никитин, – остался, конечно, со своими кривыми и узкими улицами, но в китайских одноэтажных домах проделаны были окна и двери, появились крылечки русского образца, запестрели вывески магазинов, ресторанов. Даже пожарная каланча русского типа воздвигнута была <…> Словом, Старый город обрусел.

Новый город строился по американскому образцу. Проводились широкие прямые улицы с мостовыми и тротуарами, чисто столичного типа, с площадями, парками и бульварами, с готовой канализацией, водоснабжением и электрической проводкой.

Между Старым и Новым городами строился большой каменный православный собор типа кафедральных соборов губернских городов»[58].

Далеко не все запланированные в Новом городе проекты были претворены в жизнь. К началу Русско-японской войны многие его улицы не имели тротуаров, некоторые представляли собой высокую насыпь, идущую наравне со вторыми этажами домов. Город освещался электричеством, но не везде[59].

К началу 1904 г. В.И. Немирович-Данченко наблюдал в Новом городе «вымощенные улицы без домов. Война застала в самой горячке построек. Везде выведены фундаменты, кое-где готовы стены, стоят леса. <…> Ряды безлюдных хороших домов. У моря громадный отель, который возвел для проезжающих город, но не успел его отделать. Дальше какие-то белые дворцы, причудливые декадентские фасады с окнами в виде ваз, домики при башнях и башни при домиках, трехэтажные строения с неизбежным «Кунстом и Альберстом» [немецкое торговое товарищество, широко распространенное на русском Дальнем Востоке на рубеже XIX–XX вв. – А. Л.]»[60].

По другим источникам, в предвоенном Новом городе улицы были правильно распланированы и вымощены. Сверху вниз вдоль по всей его площади тянулись две выложенные камнем глубокие и широкие канавы для стока дождевой воды. Дождевая вода здесь скапливалась летом в избытке от тропических ливней. Для ее сбора по длине канав устраивались запруды. В центральной части города имелась буровая скважина артезианского колодца. Кроме того, существовал водопровод с источником прекрасной питьевой воды за чертою города. Ни канализации, ни открытых стоков в законченном виде к 1904 г. еще не было. Нечистоты удалялись выгребанием. Освещение улиц преимущественно было керосиновое. Только большие здания имели собственные динамо-машины[61].

Названия улиц в Новом городе (Стрелковая, Саперная, Матросская, Офицерская, Широкая, Бульварная и др.) должны были подчеркнуть его военно-морскую и европейскую ориентацию[62].

Кроме того, Новый город изначально проектировался как центр деловой жизни Порт-Артура. Здесь расположились филиалы известных в России и за рубежом фирм: торговых домов «М. Гинзбург и Кº», «И.Я. Чурин и Кº», «Кунст и Альберс», «Сиэтас, Блок и Кº», торгово-промышленного товарищества «Наследники В.Т. Пташникова», торговых фирм «Кларксон и Кº», А.М. Кондакова, И. Никобадзе, И.Ф. Соловьева и др. Огромные доходы этих предпринимателей основывались на строительных подрядах и поставках для военного и морского ведомств.

Поскольку везти в Порт-Артур приходилось практически все, в магазинах продавались преимущественно товары европейского происхождения – галантерея и химико-москательные, главными потребителями которых являлись войска и служащие разных ведомств и учреждений[63]. Повседневные потребности жителей города удовлетворяли помимо крупных магазинов преимущественно европейских торговых фирм многочисленные мелкие русские, китайские и японские лавочки и лотки. Как отмечал Б.М. Лобач-Жученко, живший в довоенном Порт-Артуре, «местное население с присущей китайцам практичностью быстро поняло, что завладевшие их землей русские представляют для них неисчерпаемый источник заработка и