Шпионский берег (ЛП) - Тесс Герритсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Попробуйте Чиангмай, — говорю я. — многие туристы любят это место.
— А вы?
— Там красиво. Не так изнуряюще жарко. И вам почти наверняка понравится тамошняя еда.
— А вы куда ездите в отпуск?
— Мне нравятся бывать в местах, где я никогда не бывала.
— Например, где?
Я делаю глоток из своей бутылки с водой и смотрю ему в глаза. — Мадагаскар.
Он разражается смехом. — Почему-то я так и знал, что вы это скажете! Все говорят о поездке на Мадагаскар, как будто это место их мечты, но я не знаю никого, кому на самом деле довелось там побывать.
Теперь я тоже смеюсь, потому что это правда. Всегда что-то встает на пути. Очередное задание, очередной кризис. Это желанное место назначения в списке желаний каждого.
— Вы американка? — спрашивает он.
— Родилась и выросла.
— Похоже, вы довольно много путешествуете. По работе?
— Это одно из преимуществ моей работы.
— А чем вы занимаетесь?
Я делаю еще один глоток воды, делаю паузу, чтобы рассказать свою предысторию. — Я аналитик по импорту в Europa Global Logistics.
— Европа? Как на спутнике Юпитера?
— Очень хорошо. Большинство людей этого не знают.
— Чем занимается ваша компания?”
— Мы занимаемся таможенным брокерством. Занимаемся глобальной логистикой для импортных и экспортных компаний. Все, от сельскохозяйственного оборудования до моды.
Скорее всего, ему на все это наплевать. На этом этапе глаза большинства людей остекленевают, и их вопросы прекращаются. Для тех, кто достаточно любопытен, чтобы действительно поискать Europa Global Logistics онлайн, существует красиво оформленный веб-сайт с достаточным количеством деталей, чтобы убедить их, что это реальная компания, в которой работают реальные люди. И они увидят мое имя и фотографию: Маргарет Портер, аналитик по импорту, специализирующаяся на текстиле и одежде.
— Вам нравится эта работа? — спрашивает он.
— Это дает мне шанс увидеть мир.
— Но она вам нравится?
— Почему в вашем голосе звучит сомнение?
— Это просто… — Он обводит взглядом рыночные прилавки. Продавцов, бакалейщиков и продавщиц безделушек. — Эти люди зарабатывают на жизнь продажей вещей, которые можно потрогать, съесть и понюхать. Это просто кажется таким честным.
— А моя работа — нет?
Он смущается. — Простите. Я просто очень далёк от корпоративного мира, и, наверное, именно поэтому на моем банковском счете ничего нет. И потому моя мама постоянно говорит мне завязывать с благотворительностью.
— Вы всегда можете когда-нибудь вернуться к этому. Это единственная вещь, которая не меняется в этом мире. Всегда будут войны и лагеря беженцев.
— Верно. Слишком, черт возьми, верно.
Мы с минуту не разговариваем. Наш маленький столик — это островок мрачной тишины среди шума и суеты рынка. Сейчас светит солнце, о дожде почти забыли, если не считать пара, поднимающегося от луж на горячем асфальте.
Он поднимается на ноги и, кряхтя, вытягивается во весь рост. Должно быть, мужчине его комплекции было неудобно так долго сидеть на этом крошечном табурете. — Я думаю, мне пора вернуться в отель и еще раз взглянуть на карту. — говорит он.
— Где вы остановились?
— В небольшом семейном отеле, несколькими улицами выше. Там чисто и дружелюбно. Идеально подходит для человека с ограниченным бюджетом. — Он натягивает свой рюкзак. Промокшая туристическая карта Бангкока свисает из наружного кармана. — Спасибо вам за компанию. И за совет, куда двинуться дальше. Было приятно, эм…
— Мэгги.
— Мэгги. — Он наклоняется, чтобы пожать мне руку. Это такой старомодный жест, но в тот момент, исходящий от этого оборванного викинга, он показался мне совершенно очаровательным. — А я Дэнни Галлахер. Если вы когда-нибудь окажетесь в Лондоне и вам понадобится вытащить занозу или удалить аппендикс, я к вашим услугам.
Когда он поворачивается, чтобы уйти, я в нерешительности: решиться или не решаться? У меня есть четыре свободные ночи в Бангкоке, прежде чем я отправлюсь домой. Я в отпуске, у меня нет ни обязательств, ни четких планов, и прошло так много времени с тех пор, как я спала с мужчиной. Он уже уходит, и я как раз собираюсь окликнуть его, когда он внезапно останавливается. И разворачивается.
— А как вы смотрите на то, чтобы попозже встретиться и выпить? — спрашивает он. Когда я мешкаю с ответом, он краснеет. — Извините, это было бестактно с моей стороны. Просто мне действительно очень приятно было с вами поговорить, и…
— Да — соглашаюсь я.
***
— Ты когда-нибудь бываешь в Лондоне? — спрашивает Дэнни.
Мы лежим в моем гостиничном номере, пот от наших неистовых соитий остывает под шипение воздуха из кондиционера. Это не был ни его номер, ни мой; ночевка в бюджетном отеле меня не привлекала, так что вот мы и в "Ориентале", излюбленном месте тех из нас, кто живет на государственные деньги. Это слишком дорого для моего личного кошелька, но если за это платит дядя Сэм, почему бы и нет? Я видела, что Дэнни был ошеломлен, когда мы вошли в вестибюль, его голова запрокинулась назад, чтобы полюбоваться богато украшенным потолком. Он все еще разевал рот, когда мы вышли из лифта и нас поприветствовал стюард, но в тот момент, когда мы вошли в мой номер, все его внимание было приковано ко мне, так же как и мое — к нему. Никаких слов, только придыхания и вздохи, когда мы снимали друг с друга мокрую от пота одежду, пока целовались на пути к кровати. Нам не нужны были слова; наши тела знали, что делать, и я все равно не услышала бы ничего из того, что он сказал, из-за разгоряченного дыхания и шума крови у меня в ушах. Каким-то образом он знает все нужные места, где можно прикоснуться ко мне, и как утолить голод, который я старалась не замечать, голод, который я вместо этого сублимировала в свою работу. Всегда есть еще один отчет, который мне нужно опубликовать, еще один актив для развития, свежий источник для разработки. Когда вы клянетесь, что вашим коллегам вход воспрещен (а большинство из них в любом случае вам неприятны), вы должны получать удовольствие везде, где только можно его найти.
И я нашла свое в Дэнни Галлахере, которому, как я теперь знаю, тридцать три года, он родился в Лестере, получил образование в Лондоне. Он действительно на несколько лет моложе меня, но я чувствую себя старше его и в других отношениях. Или, может быть, я просто менее невинна, более приспособлена ко многим оттенкам серого
