Реквием по монахине - Уильям Фолкнер

Умолкает, на миг закрывает лицо руками, потом отводит их.

Темпл. Нет-нет, платка не надо; юрист Стивенс и я имели дело с платками, прежде чем выйти из дому. На чем я остановилась?

Губернатор (повторяет). "Два доллара было еще...".

Темпл. И теперь я должна рассказать все. Это Нэнси Мэнниго. А Темпл Дрейк находилась в доме, где брали дороже. Но я, кажется, сказала "туше"?

Подается вперед и хочет взять из пепельницы погашенную сигарету. Стивенс

берет со стола пачку и протягивает ей. Она отводит руку от погашенной

сигареты и откидывается назад.

Темпл (Стивенсу). Нет, спасибо; это я так. Просто разрядка. Coup de grace {Удар милосердия (фр.).}. Жертва не ощущает его, правда? На чем я остановилась? (Торопливо.) Не обращайте внимания. Я ведь уже говорила это? (С минуту сидит молча, сжатые руки неподвижно лежат на коленях,) Кажется, в этой истории наш самый высокооплачиваемый слуга многого не знает; может быть, потому, что он наш самый высокооплачиваемый слуга пока что меньше двух лет. Хотя что это я? Восемь лет назад он умел читать, не так ли? Собственно говоря, его не избрали бы губернатором даже штата Миссисипи, если б он не умел читать хотя бы за три года до того, не так ли?

Стивенс. Темпл.

Темпл (Стивенсу). Что? Это всего лишь увертка.

Губернатор (глядя на Темпл). Помолчите, Гэвин (Обращаясь к Темпл.) Coup de grace не только означает милосердие, но и есть милосердие. Нанесите этот удар. Гэвин, дайте ей сигарету.

Темпл (снова подается вперед). Нет, спасибо. Право же. (Через секунду.) Простите. (Торопливо.) Вы увидите, я никогда не забываю извиняться, всегда помню о своих манерах - как это мы называем, "воспитании". Показываю, что действительно происхожу из благородного рода, пусть не норманнских рыцарей, как Нэнси, но по крайней мере людей, которые не оскорбляют хозяина в его доме, особенно в два часа ночи. Только я сделала большой скачок там, где Нэнси скромно топталась: видите, я снова леди. (После паузы.) Ну вот, опять. Теперь я даже не увертываюсь - нарушаю правила. Как это называется? Схожу с дорожки. Видите, мы опять у барьера; теперь нам надо взять его или повалить. Понимаете: ослабим поводья, дадим рту лошади чуть отдохнуть, возьмемся за них, слегка, чтобы держаться за что-то при прыжке; и пустим ее вновь. Ну вот, мы опять там, откуда начали, и можем начинать снова. Так что же мне придется рассказать, поведать, произнести вслух, чтобы каждый, имеющий уши, услышал о Темпл Дрейк то, о чем, как я полагала, ничто на свете, тем более убийство моего ребенка и казнь черномазой шлюхи, не заставят меня говорить? Раз уж я приехала сюда в два часа ночи и разбудила вас, хотя вот уже восемь лет живу в безопасности или по крайней мере в покое? Понимаете: что я должна рассказать, чтобы все было ясно и, конечно же, мучительно, но только быстро, чтобы вы могли отменить или смягчить приговор, или как это называется, и мы успели вернуться домой и уснуть или хотя бы лечь в постель? Конечно же, мучительно, но только не слишком - вы, кажется, сказали, что "благопристойность" уместное слово, не так ли?

Губернатор. Смерть мучительна. Постыдная тем более - и даже в лучшем случае не слишком благопристойна.

Темпл. Смерть. Сейчас мы говорим не о смерти. Мы говорим о стыде. Нэнси Мэнниго не знает стыда; она знает лишь, что должна умереть. Туше; разве я не привезла сюда Темпл Дрейк в два часа ночи лишь потому, что Нэнси Мэнниго должна умереть?

Стивенс. Ну так рассказывай.

Темпл. Он не ответил мне. (Губернатору.) Ответьте все-таки. Что я должна рассказать? Только не говорите "все". Это я уже слышала.

Губернатор. Я знаю, кем была Темпл Дрейк: эта молодая женщина восемь лет назад училась в университете, однажды утром она отправилась специальным студенческим поездом на бейсбольный матч в другой колледж, где-то по пути сошла с поезда и скрылась, никто не знал, куда, потом, шесть недель спустя, появилась в Джефферсоне свидетельницей по делу об убийстве, доставил ее туда адвокат того человека, который, как стало известно потом, похитил ее и держал пленницей...

Темпл. ...в мемфисском публичном доме - не забывайте этого.

Губернатор. ...чтобы она подтвердила его алиби во время убийства...

Темпл. ...и Темпл Дрейк знала, что это убийство совершил он, потому...

Стивенс. Постойте. Примите в игру и меня. Темпл сошла с поезда по наущению одного молодого человека, который с автомобилем встречал поезд на промежуточной станции, они хотели ехать на матч в автомобиле, только молодой человек был уже пьян, напился еще сильнее, разбил машину, и они оказались в доме самогонщика, где произошло убийство, убийца похитил ее оттуда и отвез в Мемфис с целью держать там, пока ему не потребуется алиби. Впоследствии он молодой человек с автомобилем, ее кавалер и защитник в момент похищения, женился на ней. Это мой племянник.

Темпл (Стивенсу, с горечью). И вы тоже. Тоже очень мудры. Почему вы не можете поверить правде? Хотя бы тому, что я стараюсь говорить правду? По крайней мере сейчас. (Губернатору.) На чем я остановилась?

Губернатор (цитирует). "Темпл Дрейк знала, что это убийство совершил он, потому...".

Темпл. А, да... потому что видела его или по крайней мере его тень: и потом адвокат привез ее в джефферсонский зал суда, чтобы она своими показаниями лишила жизни человека, обвинявшегося в убийстве. О да, невиновного. Вот я сказала вам то, чего никто не знал, кроме мемфисского адвоката, и даже не вздрогнула. Видите? Я не могу даже условиться с вами. Вы пока не сказали ни "да", ни "нет", намерены спасти или нет, подумаете о ее спасении или нет; этого прежде всего потребовала бы любая из нас, Темпл Дрейк или миссис Гоуэн Стивенс, будь у них хоть какой-то разум.

Губернатор. Вы хотите сперва спросить меня об этом?

Темпл. Не могу. Боюсь. Вы можете ответить "нет".

Губернатор. Тогда вам не придется рассказывать о Темпл Дрейк.

Темпл. Я должна. Должна рассказать все, иначе меня бы не было здесь. Но если у меня не будет надежды, что вы скажете "да", то не представляю, как это сделаю. Вот еще одно туше кому-то, возможно, Богу - если он есть. Понимаете? Вот что ужасно. Мы даже не нуждаемся в нем. Достаточно одного зла. Достаточно даже восемь лет спустя. И восемь лет назад дядя Гэвин сказал - о да, он тоже был там; вы не знали? Он мог бы рассказать вам все или, во всяком случае, большую часть, и вы лежали бы теперь в постели, - сказал, что тлетворность есть даже во взгляде на зло, даже в случайном; что нельзя торговаться, спорить с разложением - нельзя, невозможно... (Умолкает и сидит напряженно, неподвижно.)

Губернатор. Возьмите сигарету. (Стивенсу.) Гэвин...

Темпл. Нет, спасибо. Уже поздно. Мы начали. Не сможем взять барьер, так хотя бы проломимся сквозь него.

Стивенс (перебивает). И значит, хотя бы один из нас сможет подняться. (Заметив взгляд Темпл.) О да, я тоже играю; тоже участвую в этом заезде. Вперед. (Суфлируя.) Темпл Дрейк...

Темпл. Темпл Дрейк, глупая девственница: то есть девственница в том смысле, что никто не мог этого опровергнуть, но дура уж наверняка, по любым сравнениям и меркам; семнадцатилетняя и дура в большей степени, чем девственность и возраст могли бы оправдать или объяснить; и оказалась способной на такое безрассудство, что даже семь лет или три года, не говоря уж о девственности, вряд ли могли оправдать...

Стивенс. Пожалей животное. Хоть попытайся послать его поверх барьера, а не сквозь.

Темпл. Вы говорите о виргинском джентльмене. (Губернатору.) Это мой муж. В Виргинском университете он учился, как говорит дядя Гэвин, не только пьянству, но и аристократическим замашкам...

Стивенс. ...и забыл ту и другую науку в один миг, когда восемь лет назад снял ее с поезда и разбил машину у дома самогонщика.

Темпл. Но по крайней мере одну вспомнил снова, потому что все-таки женился на мне, как только смог. (Стивенсу.) Вы не возражаете, что я рассказываю об этом его превосходительству?

Стивенс. Вспомнил и ту, и другую. С того дня он больше не пил. Его превосходительство может запомнить и это.

Губернатор. Запомню. Непременно. (Делает короткую паузу, чтобы они умолкли и взглянули на него.) Мне даже хочется... (Оба смотрят на него; мы впервые улавливаем, что здесь кроется еще что-то: что губернатор и Стивенс знают нечто, не известное Темпа.)

Губернатор (обращаясь к Темпл). Он не приехал с вами.

Стивенс (тихо, но торопливо). Генри, еще не время.

Темпл (торопливо, вызывающе, подозрительно, жестко). Кто?

Губеpнатоp. Ваш муж.

Темпл (торопливо и жестко). Зачем?

Губернатор. Вы приехали просить о помиловании для убийцы ребенка. Ваш муж тоже родитель.

Темпл. Ошибаетесь. Мы приехали сюда в два часа ночи не спасать Нэнси Мэнниго. Она здесь даже ни при чем, ее адвокат перед выездом из Джефферсона сказал, что вы не намерены спасать Нэнси. Что мы едем сюда и будим вас в два часа ночи только затем, чтобы предоставить Темпл Дрейк отличную, справедливую, честную возможность пострадать - понимаете: просто страдание ради страдания, о котором тот русский или кто он там написал целую книгу, страдание не за что-то или во имя чего-то, а просто страдание, подобно тому, как человек бессознательно дышит не во имя чего-то, а просто дышит. Или, может, это тоже неправда, и никто больше не волнуется, не страдает во имя страдания, как и во имя истины или справедливости, или стыда Темпл Дрейк, или никчемной жизни Нэнси Мэнниго...