Легенда о рыцаре (СИ) - Екатерина Виноградова

    Открылись двери за алтарем и вышли священники и инквизиторы, с Рени Салфиллем во главе. На вытянутых руках они несли блюда с дарами. Остановившись возле статуи они опустили блюда и запели молитвы.

    Служба началась.

    Райан стоял вместе с друзьями в первых рядах прихожан, рядом с высшим дворянством королевства. Про себя он повторял слова молитв, мысли его, однако были далеко отсюда. Странная тень, что скользнула вчера вслед за графом, все больше беспокоила его.

    - И надежды пламя пусть всегда горит в наших сердцах! - горячо повторил он вслед за священниками и склонился низко.

    Рени Салфилль встав с колен, повернулся лицом к прихожанам.

    - Имя Рассверисса, всемилостивейшего освещает нас и хранит нас. Узрите Слезу Надежды, дарованную добрым богом!

    Начиналось самое интересное, стоящие в задних рядах вставали на цыпочки.

    В глубине зала разъехались узорные занавески, открывая кружевные металлические створы, будто подсвеченные изнутри зеленым светом. Священники, взяв в руки позолоченные палки с длинными крюками на концах, зацепились за петельки и раздвинули их.

    Взглядам присутствующих открылось небольшое пространство, залитое подрагивающим сиянием. Посредине этого висел прямо в воздухе небольшой медальон на длинной металлической цепочке. Сам по себе он напоминал обычное женское украшение, если б не камень, вставленный в оправу.

    Стоящие в первых рядах шагнули назад, таким ярким было сияние. Камень словно был живым, он горел и переливался, внутри его что-то вспыхивало и снова гасло, туманные облачка, переливаясь, поднимались к поверхности и будто растворялись на глазах. Энергия от него исходила волнами, и Райан почувствовал, что его будто касаются чьи то руки, мягкие и сильные одновременно.

    Сияние камня завораживало, манило его. Он вдруг захотел шагнуть вперед и коснуться его. Рука сама по себе поднялась вверх. Райан вздрогнул и шагнул назад, тряхнул головой, отгоняя странное чувство. Павел вопросительно посмотрел на него.

    Иногда находились желающие прикоснуться к камню. Люди, вообразившие себя достойными принять божественную силу. Это всегда заканчивалось одинаково - их окаменевшие фигуры, с искаженными лицами священники утаскивали куда то на задний двор. Райан как-то нашел помещение, где стояло почти два десятка несчастных.

    Все знали, что ни человек, ни эльф, ни гном не способен прикоснуться к Слезе и остаться в живых. Но тысячу лет назад пророк Догмар предсказал, что однажды такой человек найдется. В один день - говорил Догмар, в свете пламени появиться Дитя Духов. Опуститься на алтарь в главном зале святилища и соберет в себе силу семи слез. После этого Дитя Духов остановит войну с демонами.

    - Только вот война давно кончилась, вход в мир демонов закрыт, но все же находятся те, кто верит в старые сказки! - внутренне усмехнулся Райан.

    Священники, распевая благодарственные молитвы, закрывали створы. Упал занавес. До следующего года его уже откроют.

    Рени Салфилль вскинул руки и в святилище воцарилась тишина. Люди, стоявшие около выпускников Храма шагнули назад, и семеро юношей допущенных до Испытаний, остались в середине зала. Со всех сторон на них смотрели любопытные глаза. Алекс совсем смутился и все старался спрятаться за спины других выпускников, что при его росте было просто невозможно, а Найт Ландом лез вперед и пыжился. Райан постарался отключится от происходящего и смотрел на статую Рассверрисса поверх голов прихожан, мечтая в душе, что б все это поскорее закончилось.

    Он не слушал речь Рени Салфилля, но слышал, как в толпе прихожан повторяли его имя и буквально чувствовал, как сотни глаз шарят по нему. Усилием воли он оторвал взгляд от статуи и посмотрел в зал. Найдя среди толпы ребенка, он улыбнулся ему и вдруг сердце оборвалось и застучало часто - в первом ряду стояла Прекрасная Лили и смотрела на него не отрываясь. Словно он был героем в ее глазах. Словно она пришла сюда только ради него.

    Когда их взгляды встретились, она чуть-чуть улыбнулась ему краешком губ и вскинула голову. Золотые локоны рассыпались по обнаженным плечам, обрамленным изумрудным платьем, а кулончик в ложбинке на груди призывно сверкнул. Собрав в кулак все силы, Райан улыбнулся ей, открыто и спокойно, и вдруг почувствовал, как напряжение покидает его, и сердце начинает биться ровно и четко. И когда Рени Салфилль вызвал его, Райан смог спокойным голосом произнести:

    - Я выбираю путь охотника в Тайном отряде королевских охотников, под командованием графа Витворта, моего названного отца, и приму то место, которое он мне укажет.

    Его не взволновало то, что настоятель приподнял недовольно брови, а сэр Рональд покачал головой. В толпе послышались удивленные перешептывания, и даже то, что Прекрасная Лили сверкнув жемчужными зубами, улыбнулась ему, только ему одному, не заставило его сердце биться сильнее. А потом служба кончилась, и на ватных ногах он вышел из святилища, и только тут понял, что его тело сжалось от напряжения в тугую струну, а во рту пересохло.

    Теперь обратного хода для него не было и все зависело от того, как в конце Великой Недели он покажет себя на Испытаниях. Так или иначе, выбор был сделан.

    Райан выдавил улыбку, помахал друзьям рукой и стал быстро выбираться из толпы. Один раз он увидел очень близко от себя Прекрасную Лили и ему показалось, что она машет ему, но отвернувшись он поспешил к городскому рынку и целый час бродил там расспрашивая прохожих.

    Среди приехавших в город было многие были из Крастии, но никто из них не встретил по пути графа Витворта, будто Тайный отряд сквозь землю провалился.

    - Куда же они делись? - с тревогой думал Райан.

    Успокаивало то, что дурных вестей не было тоже, да и кто бы осмелился напасть на Тайный отряд королевских охотников, где все сплошь маги и отличные воины? – говорил себе Райан, продолжая бродить в толпе и прислушиваясь к рассказам приезжих.

    На праздники, в город, обычно приезжало множество людей изо всех провинций, и можно было услышать столько новостей, сколько не узнаешь и за целый год.

    Райан с тревогой отмечал, что в этом году почти никого не было из Серых Топей, а те, кто приехал оттуда везли с собой страшные вести.

    Эта провинция всегда были большой бедой королевства из-за огромного болота и древнего кладбища, занимавших, почти всю ее территорию. И в лучшие годы там опасно было гулять после заката, нежить лезла из всех щелей. Но то, что происходило теперь...

    - Я проснулся ночью от странных звуков, - слушал Райан рассказ одного толстяка. - Я не знаю, что издавало их, но волосы встали дыбом у меня на голове!

    Толпа народа, окружившая толстяка, ловила каждое слово.

    - Я погасил свет, - продолжал он. - И добравшись до дверей, заперся на все запоры. Моя жена, проснувшись, обнимала детей и просила их не кричать, но бедные малютки от страха даже боялись пискнуть! - воскликнул он обводя толпу взглядом.

    - Всю ночь мы слышали шорохи и завывания неизвестно чего, иногда кричали мои соседи и трещали стены их домов, будто неведомая сила ломала бревна как спички, и тогда снова слышались крики, так кричат люди только в самом конце! - голос толстяка прерываясь упал.

    - И снова мы слышали только шорохи и этот вой, а потом опять кричали мои соседи, но уже другие.... Так продолжалось всю ночь.... А утром, когда рассвело и все это прекратилось, я отпер дверь и вышел на улицу… там... - он снова остановился, окружающие его люди затаив дыхание с ужасом ждали продолжения.

    - Дома моих соседей были разломаны… И повсюду кровь! - голос толстяка стал пронзительным, ахнула в ужасе какая-то женщина.

    - Кто мог сделать такое? - вопрошал толстяк. - Что за существо?!

    Райан услышал, что люди бегут из Серых Топей, бросая дома и все свое имущество.

    - Даже днем там нельзя теперь быть спокойным! - рассказывал в лавке мужчина в одежде охотника. - Я всю жизнь ловил змей на болотах и сдавал приезжим торговцам кожи, на то и жили. В последние годы стало пропадать много людей, но я думал, что ж? Может, кого и поймала нежить, ясно, но ведь если быть осторожным и не соваться, куда не следует, все хорошо будет.

    - И вот иду я, значит, однажды, день на дворе, пасмурно конечно было, но у нас, в Топях и не бывает никогда солнечно! Вот, значит, день белый, самое чистое время от нежити всякой, и иду я по самой тропе, а за пригорком вижу! - взмахнул рукой охотник и глаза его расширились от удивления, наверное, повторяя выражение, что возникло у него в тот день, – висит, - указал он рукой, и все невольно повернули головы в ту сторону.

    - Что висит? - спросил его лавочник.