Вишневый самурай - Дмитрий Самохин

2. Иван Дмитриевич Скорохватов. Тридцать один год. Глава корпорации «Великоросс». Женат. Двое детей.

3. Кудеяр Рахимович Грязнухин. Двадцать два года. Друг Скорохватова. Член совета директоров корпорации «Великоросс». Холост.

4. Казимир Даниилович Торосов. Сорок восемь лет. Член совета директоров компании «Петрофуд». Женат. Трое детей.

5. Александр Михайлович Колодий. Тридцать девять лет. Директор издательства «Полюс-Плюс». Женат. Ребенок три года.

6. Олег Валерьевич Борисоглебский. Сорок два года. Директор рекламного агентства «Герострат». Женат. Трое детей.

7. Лука Маркович Давыдов. Тридцать восемь лет. Владелец компании «Союз-трасса». Компания занимается международными транспортными перевозками. Женат. Двое детей.

8. Кирилл Бенедиктович Румянцев. Сорок восемь лет. Владелец телерадиокоммуникационной компании. Женат. Трое детей.

9. Валерий Сергеевич Соломах. Пятьдесят лет. Юрист. Владелец адвокатской конторы «Соломах и сыновья». Женат. Четверо детей.

10. Круглянский Юлий Николаевич. Сорок восемь лет. Член совета директоров пивоваренной компании «Очкарев & Ко»

Объект наших поисков — таинственный незнакомец, общавшийся с Иоландой Городишек в последние минуты ее жизни. Первую строчку можно было с чистой совестью вычеркнуть: Волокитов не подходил под описание, которое дал Филипп Шар. Но меня разбирало любопытство: что связывало этого слащавого хмыря с Городишек?

— Странный подбор персонажей, — оценил я предложенный список.

— Ты полагаешь? — спросил Гонза тоном гордого папаши, сынок которого отличился в чемпионате школы по бегу на длинные дистанции.

— Само в глаза бросается.

— Никак не могу понять, чего взрослая здоровая тетка хотела от женатых мужчин?

— Денег, друг мой, денег, — подсказал я Кубинцу.

— Наверное, ты прав, Даг. — согласился Гонза. — Она была их содержанкой. Хитрая козочка паслась на десяти лужках одновременно.

— Именно…

Я разложил лист на столе, разгладил его, прижал линейкой и располовинил.

— Итак, слушай боевую задачу. Узнаем телефон и адрес каждого. Звоним. Называемся другом Городишек. Напрашиваемся на встречу. В результате имеем минимум словесные портреты, одновременно стараясь выжать максимум информации из клиентов!

— Припряг! — проворчал Кубинец, пряча свою половину листка в нагрудный карман. — Меня вот Волокитов этот смущает. Все — директора, хозяева, а этот — так, мелкая сошка… Что его могло связывать с Городишек?

— Волокитова знаем… Мерзкий тип, между прочим! — Я скорчил гримасу отвращения. — Поэтому с него и начну. Он не тот, кто нам нужен, однозначно. Но и впрямь его связь с Городишек кажется странной… Освобождаю тебя и от десятого нумера: мне к директору пивоваренной компании попасть проще простого, поскольку имею с его заведеньицем контракт!

— Есть и еще полезная информация, — сообщил Гонза.

Я вопросительно взглянул на него.

— Во-первых, Городишек неоднократно встречалась с Иваном Дубовым. В определенных кругах Дубов известен под кличкой Ваня Дубай…

Я присвистнул от неожиданности и удовольствия: Ваня Дубай — правая рука Гоши Кочевея по кличке Качели, главаря одной из самых влиятельных преступных группировок Санкт-Петрополиса, которая изрядно усилила свои позиции после празднования трехсотлетия города. С Ваней Дубай нам с Кубинцем довелось общаться весьма тесно, поскольку Качели приказал своим людям в обязательном порядке содействовать мне в одном щекотливом расследовании, которое его касалось.

— И еще одна фамилия, явно небесполезная для нас… — Кубинец глумливо ухмыльнулся. — Стае Прощелыгин.

— Что за тип? — довольно пренебрежительно осведомился я.

— Агент Иоланды Городишек. Через него она вела все свои дела.

— Если бы у меня была такая фамилия, я бы сто раз подумал, стоит ли мне появляться на свет! — проворчал я. — Отлично, беру этих двух тоже на себя.

Я аккуратно дописал в свой список Ваню Дубай и Стаса Прощелыгина.

Что ж, пора нанести визит вежливости Иннокентию Карловичу Волокитову, менеджеру яхт-клуба «Флибустьер»…

ГЛАВА 15

Здание яхт-клуба «Флибустьер» выглядело необитаемым. Вдалеке у причалов покачивались на волнах красавицы яхты с поникшими парусами. И старый пират, выполненный из раскрашенной фанеры и неоновых трубок, тоже как-то облез, усы его обвисли, точно он испытал глубокую человеческую трагедию…

Я припарковал «Икар», врубил противоугонку — в наше неспокойное время без сигнализации обойтись никак нельзя! — и покинул борт, тщательно заперев все двери.

Не нравилась мне атмосфера, витавшая над яхт-клубом… Будь я каким-нибудь экстрасенсом, обязательно заявил бы прилюдно о проклятии, довлеющем над «Флибустьером»… Но хоть я и не экстрасенс, а в душе вот окопалось нехорошее предчувствие…

Для уверенности поправил кобуру с револьвером «бульдог», что покоилась под левым плечом, и решительно направился к парадному входу, придав лицу выражение, характеризуемое специалистами, как «особо зверское». На всякий случай расстегнул пуговицы на пиджаке и поправил шляпу, чтобы не заслоняла обзор.

Войдя в холл, вбежал по лестнице на второй этаж и направился к знакомому кабинету. Дорогу я уже знал. Возле двери, на которой висела табличка, закрашенная белой масляной краской, остановился и прислушался к доносившимся голосам.

— Я боюсь, Серый! В любой момент ко мне могут прийти…

Ошибочка вышла: звучали не голоса, а один голос. И принадлежал он Иннокентию Волокитову.

— … Ты с ума сошел! — возмутился чему-то менеджер. — Как я могу?! Это невозможно без Боны! С ее смертью все кончено! Там страшные люди! Они способны на все! Неужели ты не можешь врубиться, что я — уязвим?! Меня найти — пара пустяков! Стоит только мозгами раскинуть!..

Волокитов был явно чем-то напуган. Это чувствовалось по голосу, который дрожал и срывался на визг.

— … Серый, это невозможно! Ни при каких раскладах… Мертвый вопрос… Бона мертва… Все кончено!

Поведение Волокитова наводило на мысль, что собеседник уговаривает его на что-то. Было бы недурственно вникнуть в проблемы менеджера!

«А как? — задался я вопросом. — Взять на горяченьком!»

И я не нашел ничего лучше, как резко открыть дверь и вломиться внутрь с воплем:

— Вот, значит, какая крыса все это подстроила!!!

Признаться честно, последствия своего плана я не просчитывал. Предполагалось, что под мощным натиском Иннокентий Волокитов потечет, как мороженое под палящим июльским солнцем, и через минуту прессинга начнет давать информацию. Все же получилось иначе.

Волокитов от неожиданности выронил трубку, уставился на меня выпученными от ужаса глазами. Его челюсть задрожала. Из глаз брызнули крупные — с градину — слезы. Но вместо того чтобы раскаяться и заблажить униженно: «Дяденька, прости засранца, больше не буду!..» — он выбросил вперед руку, в которой был зажат огромный пистолет сорок пятого калибра, и открыл огонь.

Я нырнул в коридор, спасаясь от свинца, превратившего в щепу дверь. Пригибаясь к полу, чтобы ненароком не задела шальная пуля, выдернул из кобуры «бульдог» и закричал:

— Прекрати стрельбу!!! Давай поговорим!!! Мое предложение утонуло в новом шквале свинца. От шума выстрелов заложило уши.

— Кончай баловаться!! Я пришел с миром!! Ничего плохого тебе не сделаю!! — попытался я воззвать к его рассудку, но, похоже, умишком он давно уже повредился.

— Тебе меня не взять, сука!!! — донеслось в ответ.

И что делать с подобным фруктом? А ведь он мне нужен только живым! У мертвеца не узнаешь, о чем таком интересном он по телефону балаболил. И с кем.

Стрельба стихла. Видать, у овоща кончились патроны в обойме. Я решился рискнуть, пока он перезаряжается. Нырнул в дверной проем, открыв огонь из «бульдога». Я старался не попасть в Волокитова, но ничего не видел — сперва из-за быстроты перемещения, а затем из-за дыма, который заволок комнату.

— Сучара, не взять тебе меня!! — дико заорал Волокитов.

Я прекратил стрелять, выпрямился и взглянул на противника, который продолжал сидеть за рабочим столом с пистолетом в руке. Он энергично впихивал обойму в рукоять пистолета, но та никак не лезла — упиралась во что-то.

— Чего ерзаешь? — поинтересовался я, спокойно наблюдая за Иннокентием Карловичем. — Давай поговорим как нормальные люди!

— А-а! — хитро прищурился Волокитов, изучая мое лицо. — Я тебя знаю! Ты приходил сюда… Яхтами интересовался… Хотел подобраться поближе, сволочь!

Волокитов яростно втолкнул обойму в пистолет, дернул затвор и хищно осклабился, направив ствол мне в голову:

— Убью, гад!

Я знал, что он не выстрелит. Но поднял «бульдог» и нацелил в грудь Волокитова. Дуэль… Кто первый?.. Прямо Дикий Запад какой-то!

Его рука с пистолетом дрогнула и стала медленно клониться к столу. Из глаз потекли слезы.