Самые интересные люди, казусы и факты всемирной истории - Анатолий Вассерман

Дружный протест мастеров художественного слова возымел действие. Реформу похоронили. Образованным не пришлось переучиваться. Дети, как и прежде, зазубривают изобильные исключения из простых и ясных правил.

Между тем язык развивается, противоречия в правописании накапливаются. Если и впредь будем пользоваться традиционной орфографией в тех местах, где она отступает от ключевого, основополагающего принципа нашей орфографии, мы рискуем, что у нас, как в английском языке, слова превратятся в иероглифы, чьё написание не имеет со звучанием практически ничего общего.

Несколько лет назад виднейшие наши лингвисты снова предложили воспользоваться хотя бы некоторыми очевиднейшими предложениями реформы шестьдесят четвёртого года. И снова поднялся такой же негодующий крик людей, понимающих в лингвистике, честное слово, ещё намного меньше меня.

Конечно, обществу нужна стабильность. Но не любой ценой. И стабильность не должна использоваться как аргумент против перемен в тех случаях, когда эти перемены назрели, когда они очевидным образом необходимы. Потому что чем дольше мы сопротивляемся переменам, тем больше нам придётся ломать, когда необходимость в них станет очевидной всем и каждому. Негодующие крики противников реформы так же нелепы, как радостные лозунги борцов за преобразования в любом направлении и любой ценой. Общество болезненно переживает революции. Но именно чтобы не испытывать эту боль, мы должны не противодействовать эволюционным изменениям.

Оплаченные дети. Государству придётся заботиться об обществе

Осенью две тысячи девятого внезапно сразу во многих местах активных дискуссий началось обсуждение идеи: оплачивать из государственных средств рождение и воспитание детей.

Уже рассмотрено немало вариантов этой идеи. Например, дальнейшее развитие концепции материнского капитала плавно переходит в пособие по уходу за ребёнком в сумме, примерно соответствующей затратам на полноценного наёмного воспитателя. Есть и предложения радикальнее. Скажем, женщины, желающие сделать аборт по социальным причинам, вместо этого могут получать от государства регулярную зарплату на время беременности, а потом, если социальная причина для отказа от ребёнка не исчезнет, в компенсацию полученного сдадут ребёнка тем, кто желает за ним ухаживать и его выращивать.

На первый взгляд эти идеи выглядят очень странными. Мы привыкли считать, что дети нужны прежде всего самому человеку. А ведь смешно поощрять к тому, что самому нужно. Но к сожалению, некоторый смысл в поощрении есть. Развитие общества изрядно заглушило многие естественные потребности. Причём естественная потребность в деторождении заглушена куда серьёзнее большинства других. Ибо причин к сокращению деторождения очень много.

Я уже не раз упоминал одну из серьёзных чисто экономических причин -государственное пенсионное обеспечение, позволяющее надеяться не на своих детей, а на чужих. Но эта причина явно не единственная. Скорее всего, даже далеко не главная. Куда важнее то, что потребность в самореализации человека непрерывно возрастает по мере того, как общество предоставляет для неё всё новые возможности. Рано или поздно потребность в самореализации вступает в противоречие с потребностью деторождения, поскольку, очевидно, человеку под силу реализовать далеко не все свои возможности одновременно.

Поэтому обществу рано или поздно придётся возмещать общественные же воздействия, приводящие к спаду рождаемости. Более того, желательно делать это как можно скорей, поскольку существует некая критическая масса населения, необходимая для развития и инноваций. Как я уже не раз говорил, население СССР в целом ещё было выше порога, необходимого для инноваций. Население любой из постсоветских республик в отдельности уже намного ниже - поэтому без воссоединения Союза промышленности не выжить. А при теперешних темпах развития науки через несколько десятилетий население не то что былого Союза, но и нынешней объединённой Европы окажется ниже порога инноваций. То есть обществу просто ради самосохранения, ради сохранения способности к развитию придётся так или иначе поощрять рождаемость.

Но также понятно, что при этом возникает множество опасностей.

Например, далеко не худшая из них - профессиональное деторождение. Может статься, что какие-то люди полностью сосредоточатся на деторождении и вообще выпадут из других общественно полезных занятий. Это кое-где наблюдается уже сейчас. Скажем, многие граждане СоединённыхЕосударств Америки обвиняют жителей бедных негритянских кварталов в том, что те ничего не делают, а только рожают детей и живут на пособие, выделяемое государством на этих детей из средств более богатых налогоплательщиков. Понятно, при этом обстановка в семье такая, что ни о каком воспитании детей - поводов для пособия - даже речи нет: их в лучшем случае понемногу кормят.

Но опасные последствия такой узкой специализации можно преодолеть несколькими разными способами - начиная от финансирования не только деторождения, но и воспитания и кончая передачей детей, рождённых за казённый счёт, на усыновление в более благополучные семьи.

Думаю, люди более сведущие в педагогике и в семейной жизни, нежели я, предложат и куда более эффективные способы преодоления негативных последствий такого хода событий. Но скорее всего эти же люди предложат и многие другие возможные сценарии развития угроз. Так что взвешивать все плюсы и минусы предложения о финансировании деторождения предстоит, похоже, ещё довольно долго.

В частности, мировой опыт использованных форм материального поощрения пока, насколько я могу судить, исследован далеко не в полной мере. Да и наш собственный опыт материнских пособий ещё придётся серьёзно анализировать, чтобы решить: продолжать ли эту практику и совершенствовать ли её.

Исследование мирового опыта поощрения рождаемости пока не проведено, кажется, нигде в мире. Возможно, именно поэтому вопрос пытаются каждый раз и в каждой стране решать с нуля, не опираясь на уже существующий опыт.

Такое исследование само по себе - достаточно сложная и серьёзная задача. Но уже понятно, что решать её необходимо.

Пока, по сути дела, ясно только одно: что современное общество уже испытывает острый дефицит детей; что этот дефицит заведомо необходимо преодолевать; и что какие-нибудь сильнодействующие средства для этого употребить придётся. Но какие именно?

Пока мне кажется, что идея платить за деторождение - далеко не худший из уже рассмотренных обществом вариантов. Хотя, наверное, и далеко не лучший из тех, какие ещё могут быть в дальнейшем придуманы и испытаны. Но пока они ещё будут испытаны - много воды утечёт. А этот путь уже есть. И, похоже, к нему уже в ближайшем будущем придётся привыкать.

Перламутровое мясо. Необоснованно бояться можно даже регулярной структуры

Мои родители заглядывают в продмаг рядом с домом при каждом выходе на улицу, дабы всегда есть свежее. Вот и мясо они обычно берут в небольших уже расфасованных нарезках. Когда я в очередной раз гостил в Одессе, мама показала мне свежекупленную нарезанную говядину по-баварски. И беспокойно спросила: не указывает ли перламутровый блеск среза на какую-нибудь недоброкачественность - вроде, например, особого вида плесени?

Блеск перламутра порождён тонкослойной структурой. Полупрозрачные слои кальцита с органическими добавками, слагающие раковину моллюска, сопоставимы по толщине с длинами световых волн. Свет, отражающийся от межслоевых границ, интерферирует -взаимовлияет: складывается на тех направлениях, куда разные отражения приходят в согласованной фазе, и гасится на всех остальных. По разным направлениям согласование разное, так что видны разные длины волн - цвета. Малейший поворот самой раковины меняет условия отражения - и цветовая картина в целом играет.

Жемчуг тоже из слоев перламутра (само это слово - немецкое «мать жемчуга» во французском произношении). Моллюск изолирует попавшее в раковину инородное тело (или - на плантациях - искусственно внесённую затравку). Кривизна же слоёв в жемчуге заметно больше, чем в стенке раковины. Соответственно и направления предпочтительного отражения разных цветов образуют более сложную картину. Игра цвета жемчуга несравненно изящнее, нежели поделочного - почти плоского - перламутра.

Мышечные волокна потолще световых волн. Но если на плоский срез, сделанный поперёк волокон, посмотреть под малым углом, размеры видимых проекций клеток сопоставимы с нужными длинами. Значит, регулярная структура мяса тоже может давать эффекты интерференции света, отражённого или хотя бы дифрагированного - рассеянного благодаря волновым свойствам - от разных участков. В частности, можно наблюдать и перламутровый блеск.