Панорама времен - Грегори Бенфорд

Гордон вдруг понял, куда он клонит, но решил дать Куперу закончить свою мысль.

— Поэтому эти сигналы поступают к нам с изменением интервалов по времени, а не по частоте.

Гордон кивнул. Теперь, когда он смотрел на пики и провалы, регистрируемые самописцем, это казалось совершенно очевидным.

— Какие-то сигналы поступают всплесками по всему спектру частот, который мы изучаем. — Он сжал губы. — Сначала с длинными интервалами между ними, потом — с короткими.

— Правильно, — с энтузиазмом поддержал Купер. — Именно так.

— Длинные интервалы, короткие интервалы… Длинные, короткие, длинные, короткие… Это похоже…

— ..на какой-то чертов код, — закончил его мысль Купер. Он вытер рот тыльной стороной ладони и опять уставился на записи.

— Вы знаете азбуку Морзе? — тихо спросил Гордон. — Я не знаю.

— Ну, пожалуй. Я изучал ее еще мальчишкой.

— Давайте разложим эти листы в том порядке, в каком я регистрировал данные. — Гордон вскочил, в нем снова бурлила энергия. Он подобрал с пола сломанный карандаш, вставил его в точилку и повернул ручку. Точилка издала скрипучий, режущий звук.

Когда Исаак Лакин входил в лабораторию ядерных резонансов, даже случайный посетитель сразу понимал, что эта лаборатория принадлежит ему. Конечно, почти все оборудование оплачивал Национальный научный фонд, за исключением полученной от ведомства военно-морского флота электронной аппаратуры, относящейся к излишкам военного имущества. Огромный плоскостной магнит принадлежал Калифорнийскому университету по решению спонсора. Однако, если рассматривать этот вопрос практически, следовало признать, что хозяином лаборатории являлся все-таки Исаак Лакин. Десять лет плодотворной работы в Массачусетском технологическом институте создали ему солидную репутацию, в его исследованиях время от времени прорывались искорки настоящего вдохновения. Оттуда он перешел в фирму “Дженерал Электрик”, а затем в “Белл Лабораториз”, причем с каждым новым местом работы он поднимался на следующую ступеньку. Когда Калифорнийский университет начал создавать новый учебно-научный комплекс на базе Института океанологии Скриппса, одной из первых его “находок” стал Лакин. У него оставались большие связи в Вашингтоне, благодаря которым он достал приличную сумму денег на приобретение оборудования и помещения для лаборатории, и кое-что даже осталось для создания вакансий младшим научным сотрудникам. Одну из этих вакансий и занял Гордон, однако сразу же отношения между Лакином и Гордоном не сложились. Когда Лакин приходил в лабораторию Гордона, он всегда замечал какой-нибудь беспорядок: моток провода, о который он чуть не споткнулся, или плохо закрытый дьюар — в общем, ему на глаза обязательно попадалось что-нибудь, отчего у него портилось настроение.

Лакин кивнул Куперу, пробормотал что-то в ответ на приветствие Гордона и принялся рыскать глазами по лаборатории. Гордон быстро перечислил ему все меры, предпринятые для ликвидации шумов. Лакин кивал, затем слабо улыбнулся, когда Купер подробно поведал о неделях, которые ушли на поиски источника шумов. Пока Купер рассказывал, Лакин обходил лабораторию, дотрагиваясь до кнопок, осматривая схему.

— Эти концы перепутаны, — заявил он, держа в руках проводники с пружинными зажимами.

— А мы этим устройством все равно не пользуемся, — мягко заметил Гордон.

Лакин внимательно рассмотрел схему, выполненную Купером, порекомендовал, как собрать ее получше, и пошел дальше. Купер сопровождал его по всей лаборатории. Для Купера описание эксперимента походило на инструкцию по сборке-разборке ружья в полевых условиях — каждая деталь должна занимать свое место, и каждая деталь необходима. Он, конечно же, хороший и исполнительный работник, однако Гордон видел, что ему не хватает самого главного — умения уловить суть и рассказывать только о ней. Но, в конечном счете, именно поэтому Купер — студент, а Лакин — профессор.

Лакин повернул ручку переключателя, посмотрел на кривые, танцующие на дисплее осциллоскопа, и сказал:

— У вас что-то неладное с настройкой.

В течение нескольких минут Купер выяснил причину неполадки и устранил неисправность. Лакин одобрительно кивнул. Гордон почувствовал, как у него перехватило дыхание, будто проверяли не Купера, а его.

— Ну что ж, хорошо, — сказал наконец Лакин. — Каковы же результаты?

Теперь настала очередь Гордона. Он принялся излагать свои идеи, сопровождая их пояснениями на доске и демонстрацией данных дисплеев. Он одобрил предположение Купера о том, что шум представлял собой закодированное послание. Затем взял листы с записями самописца и показал их Лакину, обратив его внимание на то, что расстояние между сигналами всегда оставалось равным сантиметру или же половине. Лакин внимательно рассматривал отрывистые линии с возникающими время от времени пиками, которые напоминали городские небоскребы, возвышающиеся над окутанными туманом зданиями.

— Чепуха, — равнодушно бросил Лакин. Гордон помолчал, а затем сказал:

— Я тоже так думал сначала. А потом мы расшифровали эти записи, принимая отрезки в полсантиметра за короткие линии, а отрезки в один сантиметр — за длинные линии в азбуке Морзе.

— Это бессмысленно. Нет такого физического явления, которое могло бы генерировать данные, подобные этим. — Лакин взглянул на Купера, который совсем растерялся.

— Да вы посмотрите, что получилось в результате расшифровки! — воскликнул Гордон и написал ла доске ENZYME INHIBITED В.

— Это все с одного листа кривых самописца? — спросил Лакин, сощурившись, рассматривая текст.

— Нет, это расшифровка трех листов.

— Где были разрывы?

— На первом листе ENZYM, на втором — Е INHIB, а на третьем — ITED В.

— Значит, вы вообще не получали целого слова?

— Нет, расшифровка шла с трех последовательных листов. Я снимал записи одну за другой, прерываясь ненадолго, чтобы заменить бумагу.

— Сколько времени вы на это тратили?

— Около двадцати секунд.

— Этого вполне достаточно, чтобы некоторые из ваших “букв” оказались пропущенными.

— Возможно, но сама структура…

— Я не вижу никакой структуры. Здесь только ваши предположения, — отрезал Лакин.

Гордон нахмурился.

— Вероятность получения набора слов из случайных шумов, подобравшихся таким образом…

— Как вы разделяете слова? Даже в азбуке Морзе имеется интервал, по которому можно определить, что одно слово кончилось, а другое началось.

— Доктор Лакин, это мы как раз установили Между двумя словами интервал два сантиметра. Это как раз…

— Вижу, — стоически вынес и это Лакин. — Весьма убедительно. Имеются ли другие.., сообщения?