Часть 1 - Новый Маляренко

"Может, аборигенов, каких найду". – мелькнула мысль. Сначала Иван этой идеей вдохновился. Затем, припомнив судьбу капитана Кука, призадумался – становиться едой не хотелось. Вообще, за время проведённое в этом мире, Маляренко довольно неплохо освоился на природе. Пообвык, что ли. Ночёвка в одиночестве его больше не пугала, да и с шакалами он справится. Была в нём такая уверенность. Если быть аккуратным и на рожон не лезть, то – справится. Маляренко, соглашаясь со своими мыслями, кивнул головой – справлюсь.

Солнце село за горизонт, на небе высыпали звёзды. Иван зевнул и нырнул в убежище.

Впоследствии Иван часто задумывался над тем, что было бы если бы он остался и не разрушил с таким трудом созданную Ермаковым систему противовесов. Всякий раз размышляя на эту тему он приходил к одному и тому же выводу: если бы не его дурацкая выходка – крови, скорее всего, можно было избежать. Но что сделано, то сделано и, делая уверенное лицо, Иван гнал подальше эти тщательно скрываемые мысли. И со временем это у него стало получаться всё лучше и лучше. Вот чего он никогда не хотел бы забыть – так это тот урок, который он получил в ту памятную ночь. И который усвоил на отлично.

– Ваня, Ваня! Иди к нам! – стоя по колено в морской воде, Оля и Света улыбались и зазывно махали руками. Иван в полнейшем обалдении стоял на песке пляжа и пялился на их загорелые тела не в силах тронуться с места. Ни с того ни с сего, среди бела дня, на пляже затрещали цикады и подул холодный ветер. Маляренко сонно застегнул молнию куртки доверху, вытер слюну и повернулся на другой бок.

– Чёрт! Приснится же такое. – пробормотал он, приоткрыв глаз. Было темно и рассвет ещё и не думал начинаться.

– Ваня! – отчаянный женский крик вспорол тишину. – Ваня! Они идут! Беги! – далёкий голос сорвался на ультразвук и схватившегося за копьё Ивана подбросило, словно пружиной.

– Вернёмся – пришибу суку. – совсем рядом, за жидкой стеной кустарника раздался громкий мат. – Он где-то тут. Вон кострище. Не отставай! – последовала новая порция ругани. В ответ кто-то неразборчиво пробурчал нечто утвердительное. Тяжёлые шаги приближались ко входу в его убежище. Маляренко, прижавшийся спиной к веткам в самом дальнем углу своей норы, выставил перед собой копьё и затих. Голос Ромы-аэропорта был всё громче, он безостановочно, временами срываясь на крик, матерился, описывая Ивану его ближайшее будущее. Будущее Маляренко, по версии Ромы, было очень неприятным. Хуже всего были проскальзывающие в бессвязной речи электрика истерические нотки, от которых у Ивана похолодело внутри, а сердце забилось так, что казалось его было слышно за километр. Рома был явно безумен. Упиравшиеся в спину Ивана ветви мягко пружинили, подталкивая его к выходу, но перепуганный человек только сильнее вжимался в неподатливые заросли. Впереди зашуршало: там явно выламывали баррикаду. Холодеющий от ужаса Маляренко присел, покрепче сжал древко копья и вгляделся во тьму. В почти кромешной тьме ничего не было видно, только неясные тени, рыча, ворочались перед ним. Кровь в ушах стучала так, что Иван уже не разбирал речь своих противников. Древний животный страх перед тьмой и неведомыми врагами охватил его. Из полуобморочного состояния Ивана вывел страшный удар в грудь. На миг задохнувшись, он выровнял дыхание. В голове вспыхнуло где-то прочитанное – "колоть чаще!". Со скоростью швейной машинки Иван короткими тычками стал колоть ворочавшиеся перед ним сгустки тьмы. Сколько ударов он нанёс – Маляренко не помнил. А потом всё закончилось. Тьма сгинула, налетел тёплый степной ветер и снова застрекотали цикады. Очнувшийся Иван обнаружил себя сидящим среди кустов на земле, тяжко дышащим и судорожно сжимающим копьё. В едва заалевшем рассвете было видно, что выход свободен. Просека была пуста.

Вихляющей походкой, на подгибающихся ногах и опираясь на копьё, Маляренко выбрался наружу. Степь была необитаема и обыкновенна – никаких неизвестных чудовищ не наблюдалось. В небе гасли звёзды и пела утренняя птица. Окончательно прогоняя ночное наваждение, мужчина потряс головой. Это было большой ошибкой – желудок не выдержал и Маляренко вырвало. Копьё вдруг стало липким и мокрым. Терпко запахло кровью, ноги отказали окончательно и Иван рухнул на пятую точку. Вокруг поплыла мерзкая вонь и сидеть стало очень неудобно. Почему то вспомнился старый анекдот. Маляренко упал на бок, подтянул колени к подбородку и истерически расхохотался:

– Концепция переменилась. Я – обоср…ся.

Глава 16.

В которой Иван ещё раз убеждается в том, что он совершенно не разбирается в людях.

– Если ты лох – то это, млять, навсегда! – Маляренко был зол. Так лопухнуться! Он-то считал, что решил и просчитал всё. Так подставиться!

– Идиот! Мудак! Придурок! – яростно полоща в ручье свои джинсы, Иван костерил себя распоследними словами. – Что, мля, думал, Паша тебя просто так отпустит? Думал, Рома о твоих ботиночках позабудет??? – в ярости на самого себя, Маляренко изо всех сил пнул глиняный бережок ручья. – Ты ж, умник разэдакий, знаток, млять, человеческих душ, только что чуть свою жизнь в унитаз не слил.

Прооравшись, Ваня успокоился и развесив сохнуть на кустах выстиранную одежду, полез мыться. Занятие это было чертовски унизительно, Маляренко не помнил, чтобы подобное с ним случалось даже в детстве. Холодная вода окончательно охладила эмоции Ивана и он, наконец-то, включил мозги.

– Первое: вычислили меня очень просто – отвалил я после обеда. Значит, на ночь глядя никуда не пойду. Логично? Ага. Дальше. Останусь возле ручья, понятное дело. Ручей тут один, до дальнего в обратку – пяток км. А если я иду искать "выход", то, понятное дело, пойду не назад, а вперед – дальше по берегу. А есть ли там вода – неизвестно. Вот ведь блииииин. – Маляренко огорченно почесал затылок. – Конспиратор хренов, тут пройти то до моря пару километров вдоль ручья и всё! Костёр ночью не горел, но дым то! Гарь то далеко учуять можно!

– Уфффф. – сверкая голой задницей, Маляренко поплёлся к сумке с бельём. – Думать надо сначала. А потом делать.

– Второе: дядя Паша всё-таки решил меня "достать". Опять ошибочка. Ты, Ванюша, думал, что ты его узнал и вы по хорошему расстанетесь и он своим авторитетом ещё и Рому с Серым притормозит. Ага. Щаззз! Он им "фас" скомандовал. – весь в расстроенных чувствах из-за своей тупости, Иван присел на берегу. Прохладный утренний бриз приятно холодил тело. На груди наливался цветом громадный синяк, но дышать, слава Богу, это не мешало. Решив не обращать внимание на ноющую боль, Маляренко взял в руки копьё и внимательно его осмотрел – наконечник и древко были покрыты засохшей бурой коркой.

Иван вздрогнул: первая его мысль, была, как ни странно – о милиции и о тюрьме. Тюрьму и милицию Ваня всегда боялся. Умом понимая, что в нынешней ситуации – это смешно и глупо, он всё равно смотрел на копьё и переживал. Рефлексы на состав преступления и неотвратимость наказания в нём были вбиты намертво.

Затем, немного подумав, Маляренко решил, что во-первых – "пусть докажут" и во-вторых – "это была самооборона" и принялся отмывать своё оружие.

Почистив и тщательно вытерев копьё, Иван натянул мокрые штаны и, глядя на поднимающийся из поселковой кухни дымок, сформулировал третий вывод. Этот вывод ему совершенно не понравился, но ничего изменить было уже нельзя – слово было сказано.

– Надо идти в посёлок. – представив, как бежала ночью по степи Ксения, чтобы предупредить и спасти его, Иван понял, что другого выхода у него просто нет. – Убить то, конечно, не убьют – она баба очень красивая, но накажут жестоко. – Маляренко посмотрел на хищно блестевший наконечник копья. – Особенно, если я кого подрезал. Рома, падла, мстительный.

Когда окончательно рассвело и утро вступило в свои права, собранный и одетый, с сумкой через плечо и копьём на плече, Маляренко выступил в освободительный поход.

Если б раньше Ивану предложили в одиночку штурмовать, а проще говоря, напасть на лагерь в котором, как минимум, втрое превосходящие силы противника, которые жаждут его убить, он бы покрутил пальцем у виска. Сейчас же, после ночного кошмара, он не испытывал никаких особенных эмоций. Маляренко просто шёл, внимательно глядя под ноги и прикидывал судьбу Николая.

– В лучшем случае нейтралитет держит. – Иван не обиделся бы, если б приятель так поступил, всё-таки Ольга красивая девчонка и её беречь надо. Кто знает, как бы он сам повёл себя на месте Коли. – А в худшем… – не хотелось даже думать на эту тему. Ваня перехватил копьё наперевес и прибавил шаг.

Не пройдя и пары сотен метров по направлению к лагерю и обогнув небольшую "клумбу" Иван буквально наткнулся на сидящего на земле Рому.

– Ах ты ж! – от неожиданности Маляренко отскочил на три шага.

– Здравствуй, Ваня. – голос электрика был, к удивлению Маляренко, тих и спокоен и ничем не напоминал те безумные ночные вопли. – Ты в посёлок?