Шагающий магазин игрушек - Эдмунд Криспин

— Без десяти или без пяти два, не больше. Я не отключался полностью ни на минуту и, может быть, не совсем четко, но осознавал все происходившее. Я окончательно пришел в себя, как только они засунули нас сюда.

— Что-то колет меня в зад.

— Понимаешь, это очень интересно, — в голосе Фэна зазвучали менторские нотки, — все указывает на то, что, если бы мы поймали девушку, она могла бы рассказать нам нечто очень важное, а Сцилла и Харибда, очевидно, должны были во что бы то ни стало помешать нам услышать это. И у меня есть еще нехорошее предчувствие, что они в данный момент заняты тем, чтобы заставить ее замолчать… — голос его умолк.

После небольшой паузы он продолжал:

— Это или Россетер, или тот поганец, который стукнул тебя по голове и натравил их на нас. Я лично поставил бы на последнего.

— Шерман?

— Нет, он не выходил из бара после того, как мы встретились с ним. Если бы он узнал тебя, он не говорил бы так откровенно. Шерман отпадает.

Последовало долгое унылое молчание. Неестественное скрюченное положение начало сказываться — все тело как будто кололи тысячи булавок. У Кадогэна болела голова, пересохло во рту и ему ужасно хотелось закурить.

— Давай играть в «Нечитабельные книги», — предложил он.

— Давай. «Улисс».

— Да. Рабле.

— Да. Тристам Шенди.

— Да. Гомер.

— Да. Вальтер Скотт.

— Нет. Я люблю его.

— О, боже! Тогда Радклиф.

— Да. Тит Ли…

— Tсс… помолчи, мне кажется, кто-то идет…

Действительно слышались шаги, легкие и неровные. Кто-то шел по каменным плитам коридора.

— Ну, теперь давай орать вместе, — торопливо сказал Фэн, — раз, два… три!

Они издали устрашающий, оглушительный вопль.

«Подобно ветру, — механически процитировал Фэн, — который завывает всю ночь на пустыре, куда никто не ходит…»

Шага замедлились, затем кто-то подошел ближе и остановился. В замке повернулся ключ, дверца шкафа открылась и хлынувший яркий дневной свет заставил находившихся в нем зажмуриться. Маленький, облаченный в мантию профессор, очень старый и глухой, заглянул в шкаф.

— Крыса, — проскрипел он. — Крыса за шпалерами. — Он сделал движение, как бы пронзая их мечом, и это взбесило Фэна.

— Уилкс, — рявкнул он, — ради бога, не дурачьтесь и выпустите нас отсюда.

— Что это вы придумали? — спросил Уилкс.

— Развяжите нас, глупый старик! — заорал Фэн.

— Что за детские проказы, — невозмутимо продолжал Уилкс. — Хе-хе. Ладно. Надо же кому-то спасать вас от последствий ваших глупостей.

Он решительно атаковал своими дрожащими пальцами узел носового платка, стягивающего кисти рук Фэна.

— А все ваши детективные истории! Вот! Люди, играющие с огнем, непременно обжигаются! Хе-хе.

— Завел волынку, — проворчал Фэн, развязывая веревку на ногах и с трудом вылезая из шкафа. — Который час, Уилкс?

— Половина послепоцелуйного, — сказал Уилкс. — Пора опять целоваться.

Он освободил кисти Кадогэна. Часы на башне колледжа захрипели и пробили два. Кадогэн распутал ноги и выпрямился, чувствуя сильную слабость.

— Теперь слушайте, Уилкс, — сказал Фэн очень серьезно, — потому что это крайне важно…

— Ни слова не слышу.

— Я говорю, что это очень важно.

— Что важно?

— Я еще не сказал вам.

— Я знаю, что не сказали, потому и спрашиваю. Хе-хе, — Уилкс потер руки от удовольствия и выкинул замысловатое коленце. — Но вы не воображайте, что я не знаю. Это насчет той девушки, за которой вы охотились. Я вас видел!

— Да, да! Вы ее видели?

— Прямо Казанова! Хе-хе. Я видел ее, когда шел сюда.

— Ну?

— Ее утащили привидения.

— Нет, серьезно, Уилкс. Это очень важно и срочно…

— Хе-хе, — сказал Уилкс. — Срочно? Не верю ни одному вашему слову, но, так или иначе, она была во дворе, когда я шел сюда, и разговаривала с парочкой головорезов. Они, кажется, очень торопились увезти ее…

Ему не пришлось закончить своей речи, так как Фэн и Кадогэн исчезли. Они промчались по гулкому, выложенному каменными плитами коридору под готическими арками и выскочили во двор, где находился попорченный временем бюст основателя колледжа, и Кадогэн, отдуваясь, позавидовал неожиданным легкоатлетическим способностям Фэна. Студенты, позавтракав, расходились но своим комнатам, но никого постороннего видно не было.

Они совершили мощный рывок и оказались у ворот. На другой стороне улицы они увидели, как девушка, собака и два молодчика в темных костюмах усаживались в большой закрытый «хамбер». Фэн и Кадогэн выскочили на дорогу, крича и размахивая руками, но это только ускорило события. Дверцы поспешно захлопнулись, мотор взревел и громадина двинулась вверх по Банбери-роуд.

— «Лили Кристин»! — воскликнул Фэн голосом заклинателя, вызывающего джинна. — Где «Лили Кристин»? — повторил он более настойчиво, не видя поблизости своей машины.

— Ты ее оставил около «Жезла и Скипетра», — напомнил ему Кадогэн.

— О, мои лапки! — огорченно воскликнул Фэн.

Он оглядел улицу в обоих направлениях. Если бы там стояла чья-нибудь машина, он, несомненно, украл бы ее, но, увы, машины не было. Единственным транспортом, едущим в направлении Банбери-роуд, был огромный четырехтонный грузовик. Фэн все же помахал ему и, к удивлению, тот остановился.

— Привет, — сказал водитель Кадогэну. — Вы тот псих, которого я вчера подвозил. — И он рассмеялся сочным добродушным смехом.

— Привет, — сказал Кадогэн. — Нам надо догнать тот черный «хамбер», смотри, вон, его еще видно!

Водитель взглянул.

— Господи, боже мой! — сказал он. — Вы, что же думаете, что моя машина — ураган «Флора»? Нет, конечно, кое-что она может, — добавил он скромно, — если вы не возражаете порастрясти свои косточки.

Кадогэн с отчаянием оглядел улицу, но ничего более подходящего не увидел. Вдруг он заметил, что Фэн занят перебранкой со старым Уилксом, который только что приплелся за ними:

— Нет, нет, Уилкс, — возражал он, — вы будете ужасно мешать нам. Идите к себе. Кыш-ш! — Он похлопал в ладоши, прогоняя его. — Ради бога, поехали, — сказал он, — или вообще незачем будет ехать.

Все еще пререкаясь, они взгромоздились в кабину, и грузовик тронулся. Он действительно шел недурно. Правда, езда в этой калымаге имела такое же воздействие на сидящих в ней, как массаж между двумя жерновами.

— Это потому, что у нее кузов пустой, — объяснил водитель. В это время стрелка спидометра переползла за отметку сорок миль.

Грузовик налетел на выбоину, и все сидящие в нем буквально подлетели в воздух.

— Эта проклятая черная машина скрылась! — выругался водитель. — Мы ее ни за что не догоним.

Фэн был склонен согласиться с ним.

Они чувствовали себя как сардины в банке. Фэн был вынужден держать Уилкса у себя на коленях, и подобное «удобство» не доставляло ему большого удовольствия. Его раздражение отнюдь не смягчилось детской радостью Уилкса, который упивался приключением. Кадогэн опять начал мечтать о ланче. Водитель же был безмятежен, очевидно, рассматривая все происходящее в кабине своего грузовика как вполне повседневное явление. Они представляли собой весьма странное зрелище.

— Не понимаю, зачем вы поехали, Уилкс? — злобно ворчал Фэн. — Вы только всем мешаете.

— Тихо, — сердито буркнул Уилкс.

Мимо мелькнули дома на Банбери-роуд. Сейчас они выбрались на более свободную от машин часть дороги, и грузовик делал пятьдесят миль, не обращая внимания на знаки ограничения скорости.

— Сколько, по-твоему, шансов, что этот дьявольский «хамбер» не свернул на какую-нибудь боковую улицу? — спросил Фэн.

— Один из ста, полагаю, — отозвался Кадогэн.

— Но поездка тем не менее была приятной.

— Что? — спросил Уилкс.

— Я говорю, приятная поездка!

— Рад за вас, — обиженно сказал Уилкс.

Они подъезжали к перекрестку, на котором стоял дежурный по противовоздушной обороне, и грузовик замедлил ход.

— Слушай, друг, — окликнул его водитель, — ты не видал здесь черный «хамбер»?

— Тебя сгребут копы, — ответил дежурный, — за этакую скорость. Разобьешь свою телегу.

— Не обращай внимания, петушок, — сказал водитель. — Лучше скажи насчет этого «хамбера». Ты его видел?

— Пару минут назад, — неохотно ответил дежурный. — Ездишь, как псих. Он свернул налево.

Водитель победоносно вывернул руль круто влево, и они помчались в указанном направлении.

Вскоре дома остались позади, и теперь они встречали лишь редкие коттеджи и фермы. По обе стороны простирались плоские поля, к северу на горизонте виднелась гряда холмов. Несколько раз они проезжали по узким горбатым мостикам, перекинутым через маленькие извилистые речки, окаймленные ивами и ольхой. Живые изгороди цвели какими-то белыми пышными цветами, кусты были черными от спелой ежевики. Ласковое солнце бабьего лета сияло над ними в безоблачном фарфорово-синем небе.