Не надо преувеличивать! - Е. Мороган

— И да и нет… В вечер его возвращения все прошло обычно: детский шум на лужайке, потом ночью избиение жены. На следующий день он должен был пойти в колхоз, но что-то заставило его переменить свое решение в последний момент. Он послонялся по дому, потом все утро крутился возле пляжа. После обеда исчез, и никто не смог узнать, где он был и в котором часу вернулся. На следующий день утром все же пошел на работу. Ушел в шесть утра, а вернулся поздно вечером, пьяный, но в прекрасном настроении. Пил он в пивной: заведующий сообщил мне, что он поставил по стаканчику всем присутствующим. Скрипачу он пообещал двести лей, и тот весь вечер играл для него: «Не тужите, что стареньки: Были б «Дачия» да деньги». И кричал во все горло: «увидят они, кто такой Петреску! Все лопнут от зависти, когда я явлюсь на красной «Дачии». И бабу молодую возьму. Будет жить, как принцесса». На третий день — такое же восторженное настроение, так что его жена, привыкшая в последнее время к одним скандалам и дракам, по ее словам, даже испугалась, не спятил ли он.

— Итак, подводим итоги: поведение Петреску за последние три дня — в общем нормальное. Подозрительные детали: primo[18] — тот факт, что, он, прямо или намеками, утверждал, что располагал значительной суммой денег.

— Я не согласен, — заметил Шербан. — Хвастовство было его второй натурой.

— Ладно… secundo[19] — то, что в последние ночи он спал в доме… Еще?

— Ничего, — с сожалением заявил Шербан.

— Нельзя сказать, что положение блестящее. А вы как смотрите на всю эту историю?

— Кто его знает, трудно сказать… Жену можно исключить из числа подозреваемых… Может, это кто-нибудь из деревни, может, он был замешан в нечистом деле — контрабанда, хранение валюты — и поэтому ликвидирован… или может, все же, кто-то из отдыхающих, хотя я не вижу побудительной причины…

— Значит, вы не думаете, что между этим преступлением и тем, что случилось двенадцать лет тому назад, существует какая-нибудь связь?

— Честно говоря, нет. Хотя полностью эту возможность исключить нельзя. Я уже сказал вам, что после строгой слежки пришел к выводу, что Петреску играл во время нападения в Вылсане пассивную роль. И даже был в каком-то смысле козлом отпущения. Остается вариант с «неизвестным налетчиком» — его появление в Ваме и встреча с Петреску… настоящий детектив!

— Алиби жителей двора?

— Жена Петреску, по ее словам, спала, остальные были на пирушке. Каждый из них исчезал на какое-то время — кто в доме, кто во дворе. Никто не помнит точно, что он делал между 23,30 и 24,30. Впрочем, все их показания у вас в папке… Как будем действовать дальше?

— Вы будете продолжать следствие. Товарищ капитан Верня и я — мы будем действовать сами по себе. Впрочем, «действовать» — это сказано слишком сильно. Мы поселимся в доме Петреску и посмотрим, что произойдет.

— А не покажется странным то, что товарищ капитан Верня — хотя он и муж мадам — приезжает именно теперь, да сверх того еще с приятелем-сослуживцем?

— Молодой человек, не женитесь на талантливой женщине! Моя жена, по специальности художник-график, решила, что будет приличнее, если меня будут всюду считать инженером… Впрочем, — продолжал АБВ в порыве откровенности, — она отчасти права: я чиню иногда дома выключатели.

Старший лейтенант Шербан хранил удивленное молчание. Наконец, вероятно сообразив, что старший по чину, даже если он из Бухареста и у него жена-художница, все равно остается старшим, он примиренно произнес:

— Разумеется. Ведь вы лучше знаете, что вам делать. Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Да, я как раз хотел вас попросить… Мне срочно нужны подробные досье на всех живущих во дворе Петреску.

— Досье Олимпии поднимать не обязательно: она уже однажды написала такую автобиографию… когда мы поженились! Что у нас еще, Джелу?

— Необходимо бросить взгляд на отчеты ребят и на показания врача судебной экспертизы.

— Вот ты и бросай! — решил АБВ. — Скажите, — повернулся он к молодому старшему лейтенанту, — не найдется ли у вас свинцовых грузил?

— Грузил?!

— Да, для удочки. Придется мне половить ставриду, не то умру со скуки.

Несомненно, старшего лейтенанта Шербана ждет в нашей суровой специальности прекрасная карьера. Не выразив никакого удивления при странном пожелании начальника из Бухареста, который приехал сюда распутывать сложное дело, а интересовался почему-то рыбной ловлей, он вежливо предложил АБВ следовать за ним.

Оставшись один, я начал листать отчет врача судебной экспертизы. Все оказалось очень запутанным и сложным. Причина смерти — прямой перелом «меридианного» типа, так как кости разломились вдоль линий, исходивших, как лучи, из точки приложения силы. Удар был довольно сильным, так что появились вторичные переломы, «приведшие к сокращению продольного диаметра и увеличению поперечного…» Погруженный в изучение последствий «бокового удара в височной области», который, помимо того что убил Петреску, «привел к разрушению самой височной кости», я не заметил, как они оба вернулись: АБВ, сияющий, лейтенант Шербан — непроницаемо спокойный.

— Нашел что-нибудь интересное? — спросил меня АБВ. — Я взял штук двадцать грузил. На всякий случай.

— Медицинские штучки. Все точно и умно — только ни звука о предмете, причинившем смерть Петреску. Одни, «если» и «возможно».

— М-да… Ну, тебе здесь еще что-нибудь нужно? Если нет, поехали. С богом! — как говорят атеисты.

Старший лейтенант Шербан прореагировал на это точно так, как я ожидал: сначала его глаза выразили что-то вроде иронической усмешки по адресу духовных запросов АБВ, но в конце концов лицо осветила полувосхищенная, полусмиренная улыбка, смысл которой ясен для всех служащих: «начальник сказал — значит, так оно и есть!»

Мы расстались сердечно, пообещав, что будем держать друг друга в курсе дела, ни на минуту не ослабляя контакт.

После раблезианского обеда, состоявшего из трех маленьких колбасок — «мититей» — и пончика, я воспользовался своим скромным трофеем — выигранной на пари бутылкой пива, опустошив ее с большим удовольствием и к вящему негодованию АБВ — счастливца, выигравшего место водителя машины, затем удобно уселся в его «Дачию» и, тоном вежливого клиента, чьи солидные чаевые по завершении поездки не вызывают никакого сомнения, обратился к шоферу:

— В Ваму, парень! Да не слишком спеши, — может, подберем какую-нибудь попутчицу, чтобы у меня была приятная компания.

ГЛАВА V

«В которой кончается первый день путешествия и начинается первый вечер приключений; и их последствия»

АБВ, подобно коню, почуявшему приближение родного стойла, гнал, как одержимый. По пути мы обсудили наши будущие роли: он прозаический инженер, покорный муж и нянька при ребенке, я — тоже инженер, но романтического склада, со склонностью к искусству — чуткий и галантный с женским полом, сдержанно-вежливый — с мужским.

Вознося к небесам горячую молитву о том, чтобы Олимпия не выдала нас в первые же минуты, мы остановились в белесом облаке пыли перед двором супругов Петреску.

Но где же пресловутое очарование, которым нам прожужжала уши Олимпия? Крошечная деревенька, домишки уже давно соскучились по хорошей побелке. Пыль, домашняя птица, чертополох… У ворот, в куче смешанного с пылью песка пред нами предстал — собственной персоной — мой крестник, грязный, искусанный комарами, однако пухленький и веселый. АБВ кинулся к нему, как пантера к своему детенышу, а я скромно прошел во двор. Но не успел я сделать и нескольких шагов, как на меня налетела Олимпия. Поцелуи, объятия, расспросы… Подбежавший АБВ был встречен еще более горячо. Через несколько минут, когда нам удалось, наконец, перевести дух, Олимпия торжествующе заявила:

— Хорошо, что вы приехали, ребята. Хоть разберетесь…

АБВ мужественно заключил ее в мощные объятия и влепил ей в щеку звонкий поцелуй, заставивший глубоко вздохнуть нескольких дам, наблюдавших спектакль с некоторого расстояния.

— Пошли в дом, — прошипел мой друг.

В комнате Олимпии царил потрясающий кавардак: соски, блузки, ночные горшки, исписанные и чистые листы бумаги, кисти… мы с трудом пробрались через все это и, наконец, уселись.

— Дорогие мои, я так счастлива… Если бы вы знали, через что я прошла…

— Знаем, — отрезал я. — Помолчи минутку. Мы будем спрашивать, а ты отвечать одним словом: да или нет.

Олимпия открыла было рот, но тут же прихлопнула его ладонью и, вытаращив глаза, кивнула головой.

— Пункт первый: сообщила ли ты жильцам этого дома, где мы работаем?

Олимпия убедительно закачала головой: «нет!»

— Великолепно. Мы — инженеры, приехавшие в отпуск.

— Я понимаю. Вы используете технику из…