Правда о врагах народа - Давид Голинков

В феврале 1918 г. германская экспансия представляла собой главную угрозу для Советской республики. Всероссийская чрезвычайная комиссия 23 февраля радиодиограммой предупреждала все Советы, что навстречу и в помощь наступавшим германским войскам устремилась польская, белорусская и украинская буржуазия. «Всероссийская буржуазия с нетерпением ожидает и радуется пришествию Вильгельма, – говорилось в радиограмме ВЧК. – Она с каждым днем льет ушаты грязи, клеветы и подлости на российскую революцию… Вильгельм – извне, российская контрреволюция – изнутри, собираются ударить в лицо и в спину Советской Социалистической Республике, помочь взять Петроград, Москву и другие российские города. Штабы этого вооруженного восстания раскрыты. Центральные штабы находятся в Петрограде и в Москве, а остальные почти по всем городам России. Названия они носят: «Организация борьбы с большевиками и отправка войск к Каледину», «Все для родины», «Белый крест», «Черная точка». Многие из штабов вооруженного восстания ютятся в различных благотворительных организациях, как-то: помощь пострадавшим от войны офицерам и т. п.».

Подрывную антисоветскую работу вело официальное дипломатическое представительство Германии и после Брестского договора.

Опубликованные документы немецких дипломатических архивов, в том числе донесения посла в России Мирбаха рейхсканцлеру Германии Г. Гертлингу и министру иностранных дел Р. Кюльману за апрель – июнь 1918 г., раскрывают подробности антисоветской деятельности германского посла в Советской стране.

Уже с первых дней пребывания в Москве Мирбах беспокоился, как бы его не опередили в установлении тайных связей с русскими антисоветскими группами. Он видел свою задачу в «предотвращении объединения под руководством Антанты противников находящейся в агонии большевистской системы». Он писал: «Длительный развал экономики и постоянное тяжелейшее ущемление всех наших интересов могут в любое время и в удобный для нас момент быть использованы как предлог для военного выступления. Любое крупное наше выступление – при этом вовсе нет необходимости занимать с самого начала обе столицы – сразу же автоматически приедет к падению большевизма, и так же автоматически заранее подготовленные нами и всецело преданные нам новые органы управления займут освободившиеся места».

Соответственно этим «планам», т. е. с ведома и согласия своего правительства, Мирбах и его сотрудники – советники К. Рицлер и Р. Басевиц – приняли меры к установлению связей с различными реакционными антисоветскими группами.

«Из многочисленных групп, с которыми были попытки установления связей, – доносил Мирбах, – политическое значение имеют три:… группа правого центра, финансовый магнат из Петербурга Ярошинский и Временное правительство в Харбине – Омске». Наибольшее же значение Мирбах придавал отношениям с «Правым центром», так как «благодаря этому, – цинично писал Мирбах, – мы прежде всего сумеем использовать большой процент влиятельных представителей промышленных и финансово-банковских кругов для наших безбрежных экономических интересов». Вот почему Мирбах и его советники вступили в переговоры с одним из руководителей «Правого центра», бывшим царским министром земледелия А. В. Кривошеиным.

Мирбах информировал германское правительство о ходе переговоров с «Правым центром». В последнем донесении, от 28 июня 1918 г., он писал: «Во время последней беседы с представителями группы «Правого центра»… князь Урусов и бывший помощник министра Леонтьев сообщили, как они представляют себе выступление этой группы против большевиков. Надежда на удачу путча, организованного собственными силами, по их мнению, за последнее время возросла. Не исключается возможность, что его удастся осуществить через несколько недель… Если путч удастся, то группа будет вынуждена, чтобы заставить многочисленные… группы, в особенности в Сибири, присоединиться и подчиниться ей, заключить с ними договор, в котором будет оформлено их право выступать от имени монарха. Затем они собираются опубликовать против большевиков манифест, в котором объявят программу нового правительства, а также о созыве всеобщего Земского (Учредительного) собрания и о заключении мира с другими державами. При этом группа считает нужным выразить пожелание о смягчении Брестского договора, которое вернуло бы России жизнеспособность. Группа все еще обеспокоена возможностью, что царь или другой член царской фамилии попадет в руки Антанты и будет использован ею для своих комбинаций. Группа пытается установить контакты с сибирскими генералами и, как я уже сообщал ранее, удержать генералов с Дона от перехода на сторону держав Антанты и от участия в их комбинациях».

Приведенные выше документы не нуждаются в комментариях. Но планам деятелей русского антисоветского движения и их германских вдохновителей не суждено было осуществиться.

Продолжали вести подрывную антисоветскую работу миссии и посольства держав Антанты и США. Французской агентурой в России руководили посол Франции Жозеф Нуланс и глава военной миссии генерал Альфонс Лавернь. От имени правительств «союзных» стран Нуланс распространил среди так называемых русских общественных деятелей заявление, в котором выражалось «соболезнование» по поводу заключения Брестского мира и готовность «помочь» русскому народу. Лицемерно заверяя, что «союзники» будто бы не намерены вмешиваться во внутренние дела России, французский посол рекомендовал «общественным деятелям» образовать собственное русское правительство, которое стало бы «правительством директивного типа, опирающимся на национальный фронт… и имело бы своей задачей созвать Учредительное собрание».

Французский журналист Рене Маршан, находившийся при французском генеральном консульстве в Москве, рассказывал впоследствии советским следственным органам: «Французская миссия и консульство в Москве по поручению Нуланса имели и поддерживали в 1918 г. связь отдельно и специально с каждой из политических группировок в России. Связь с Савинковым поддерживалась через Готье, связь с монархическими организациями – через графа де Шавиньи, связь с меньшевиками – через бывшего депутата-социалиста Шарля Дюма, связь же с партией с.-р. поддерживалась миссией через Эрлиха… Я знаю, что французский консул Гренар придавал большое значение связям с эсерами и Савинковым… Партия эсеров получала довольно значительные субсидии от французского консульства через Эрлиха для работы своих боевых дружин… Под именем «мосье Анри» в Москве в 1918 г. работал агент миссии для разрушений. Его фамилия Вертимон. Это – морской капитан, он занимался тогда работами по разрушению железных дорог и железнодорожных мостов… В работе Вертимона принимал участие представитель английской военной миссии Рейли». Далее Рене Маршан уточнил: «Деятельность генерального консульства все время, даже в тот период, когда велись переговоры с Советской властью… в действительности была исключительно направлена к свержению Советской власти, для каковой цели велись переговоры с политическими русскими группами… Презрение Нуланса к России было чем-то поразительным… Я помню одну фразу, весьма характерную, когда на докладе Эрлиха о переговорах с Черновым Нуланс сказал: «Передайте им, что нам довольно этих социалистических экспериментов в России и что мы больше никаких социалистических экспериментов не намерены допускать…» Помимо связи консульства с партией социалистов-революционеров для политических действий, была с нею связь для так называемых активных действий у французской военной миссии. Члены ЦК партии эсеров встречались на тайной, квартире с капитаном Лораном, который был раньше членом французской миссии в Петрограде и, официально уехав во Францию, затем совершенно секретно вернулся в Россию».

Правительство Англии также интенсивно вело враждебную деятельность против Советской страны. Сразу же после Октября английский кабинет министров, обсуждая политику в отношении Советской власти, высказался за финансовую и иную поддержку любых антисоветских сил при условии, если последние «дадут гарантию следовать в фарватере политики союзников». Английскому послу в России Джорджу Бьюкенену было разрешено истратить около 10 миллионов рублей на развитие антисоветского движения в России. А 7 декабря 1917 г. английский кабинет министров в своем решении формально записал, что правительство Англии «взяло на себя риск поддержки мятежного генерала Каледина и антисоветских сил на Украине».

В официальной справке английского Форин Оффис указано, что Англия израсходовала на антисоветскую деятельность с 1 января 1918 по 31 марта 1921 г. 89,7 миллиона фунтов стерлингов. Даже эта явно заниженная сумма достаточно красноречиво говорит об огромных ассигнованиях английской разведки на подрывную деятельность против Советской России.