Рядом с тобой - Карла Кэссиди

Дедушка был удивительным. И очень талантливым. Он мог по слуху подбирать на пианино любую мелодию, и часто Ванесса просыпалась по утрам под звуки «Осенних листьев» или какого-нибудь бравурного военного марша, который дед исполнял с неподдельной страстью.

Кроме музыки, он еще увлекался садоводством. В его саду произрастали всякие экзотические растения и было невероятное количество самых разных цветов. И плюс ко всему дедушка Джон был отличным кулинаром. Это у него Ванесса научилась печь пирожные и штрудели. Когда она приходила из школы, дед всегда ждал ее с каким-нибудь необыкновенным тортом или пирожным.

Родители дали ей жизнь, но по-настоящему любить жизнь ее научил именно дедушка Джон. И не просто любить, а любить страстно, неистово. Любить все, что преподносила жизнь, – и наивысшие подъемы, и спады. Со смертью дедушки из жизни Ванессы ушла музыка, красивые цветы, исчезло все самое восхитительное.

Когда в ее жизни появился Джим, Ванесса еще не успела восстановиться после смерти деда. Возможно, горе и отчаяние, царившие в ее душе, притянули к ней человека, внутренний мир которого был таким беспросветным и сложным. Но время сумело излечить ее душу, а рождение Джонни подарило такое счастье, о существовании которого она даже не подозревала.

Достав из духовки штрудель. Ванесса поставила туда противень с ореховыми булочками.

Минут через пятнадцать из школы вернулся Джонни и тут же прибежал на кухню. Сморщил нос, втянул в себя аромат выпекающейся сдобы и вместо приветствия спросил:

– Что-то случилось?

– Почему ты решил? – удивилась Ванесса.

Джонни бросил портфель на стол и сел на стул. Посмотрел на остывающий штрудель.

– Точно так же у нас пахло, когда умер папа. Так пахнет всегда, когда что-нибудь случается.

Ванесса с удивлением продолжала смотреть на сына. Как ужасно, что в его сознании запах выпечки ассоциируется с бедой. Она тут же дала себе слово, что будет печь чаще, делать это в обычные и праздничные дни.

Но сегодня у нее действительно плохие новости. И когда они с Джонни сели обедать. Ванесса рассказала ему о смерти Андре. Он мужественно воспринял это печальное известие. А потом, слава Богу, довольно быстро переключился на школьные события. Джонни с упоением стал говорить о том, что уже сегодня начнет работать над своим школьным проектом. Ванесса с удовлетворением подумала о том, что у ее сына довольно сильно развит инстинкт самосохранения. Он не заостряет внимание на мрачных вещах, и у него нет тяги ко всему страшному и темному, что было присуще его отцу.

После обеда Джонни принялся писать рассказ, который он должен был потом проиллюстрировать. А Ванесса тем временем снова стала просматривать имевшуюся в ее компьютерной базе недвижимость и выбирать дом для Кристиана.

В девять вечера Ванесса отправила Джонни спать и пошла в свою комнату. Ей казалось, что этот день был просто бесконечным. От усталости она едва переставляла ноги.

Ванесса вошла в ванную комнату, разделась. Быстро приняла душ и надела фланелевую пижаму. От усталости ее глаза слипались. Но это была скорее усталость не физическая, а моральная.

Больше всего ей сейчас хотелось не думать о событиях сегодняшнего дня. Выйдя из ванной. Ванесса сразу направилась к кровати. Вот еще немного, и она провалится в приятное забытье.

Она легла, накрылась одеялом. Протянула руку, чтобы выключить настольную лампу, и вдруг застыла от ужаса. С фотографии на ночном столике на нее смотрел Джим.

Разве вчера вечером она не убрала этот снимок в нижний ящик тумбочки? Каким образом он снова появился тут? Джонни в ее комнату не заходил. А если бы и зашел, то вряд ли заметил исчезновение фотографии отца. Но если бы заметил, продолжала рассуждать Ванесса, то точно уж не стал бы возвращать этот снимок на прежнее место.

Скорее всего, это сделала она сама. Достала пачку салфеток из тумбочки и машинально вынула фотографию Джима. Да, разумеется, так все и было. Просто она витала где-то в облаках и не очень контролировала свои действия. Другого объяснения просто не может быть.

Дрожащей рукой она взяла фотографию и снова убрала ее в нижний ящик тумбочки. Выключила свет. Натянула одеяло до подбородка и стала смотреть на колышущиеся на потолке тени деревьев.

После смерти Джима ей никогда не было страшно оставаться одной в этом большом старом доме. Ванесса знала все его звуки – они не казались ей ни пугающими, ни враждебными. Она чувствовала себя здесь в безопасности.

Хотя Ванесса была уверена в том, что появление фотографии Джима на тумбочке имело вполне логическое объяснение, она, тем не менее, все равно не могла избавиться от неприятного ощущения. Ей никак не удавалось согреться под толстым верблюжьим одеялом, и она еще плотнее обернула его вокруг себя.

ГЛАВА 6

– Ванесса, хочешь еще пирога? – Аннетт Эббот стала разрезать пирог с таким видом, будто в ее руках был скальпель и она делала хирургическую операцию. – Ты съела такой маленький кусочек, а ведь я знаю, что больше всего на свете ты любишь тыквенный пирог.

Ванесса никогда не любила тыквенный пирог. Но однажды мать Джима объявила во всеуслышание, что ее невестка всем другим пирогам предпочитает именно тыквенный. И с тех пор все утвердились во мнении, что приходить к Ванессе в гости без тыквенного пирога никак нельзя. И она, в конце концов, смирилась с этим.

– Дорогая, я просто лопну, если проглочу хотя бы еще крошку, – отшутилась Ванесса.

– В таком случае я съем за тебя твой кусок, – подсуетился Стив, брат Джима.

Аннетт с улыбкой похлопала его по спине.

– А вот тебе следовало бы отказаться от дополнительного куска. Тебе вредно есть тесто. Сам знаешь почему…

Это замечание вызвало волну шуток. Братья стали добродушно подшучивать друг над другом, и Ванесса, откинувшись на спинку стула, позволила себе утонуть в этом бурлящем потоке жизни, дававшем ей ощущение принадлежности к чему-то большему, чем она сама.

Когда Ванесса вышла замуж за Джима Эббота, она сразу же обзавелась целой кучей родственников. У Джима имелось три брата, причем двое уже были женаты, и любящие родители, Аннетт и Дэн Эббот.

Стоило взглянуть на это семейство хотя бы раз, и сразу становилось ясно, кто здесь глава. И это не был тихий Дэн. Однажды Джим сказал Ванессе, что любил свою мать до самозабвения, но он не мог забыть и приступы ее гнева, ядовитые стрелы которого были направлены то в одного, то в другого члена семьи.

За годы замужества Ванесса имела возможность увидеть, как ловко Аннетт манипулирует сыновьями и мужем, как она подавляет их и подчиняет своей воле. Но в то же время эта женщина слепо любила свою семью и была ей необыкновенно предана.