Метро 2033: Край земли-2. Огонь и пепел - Сурен Цормудян

– Это квадрокоптер, – сказал Вишневский, глядя в бинокль.

– Что? – удивленные товарищи подошли к нему. – Квадрокоптер?

– Да. У меня был такой, в детстве. Вернее не такой. Мой был намного меньше.

– А что такое квадрокоптер? – спросил Захар.

– Ну, это такой дистанционно-управляемый летательный аппарат. Их еще дронами называли. Обычно, на нем видеокамера установлена и у этого она точно есть. Я ее даже отсюда вижу.

– Откуда в наше время взялась эта штука? – Озадаченный Демьян почесал голову.

– Меня интересует, кто им управляет. Очевидно, он наблюдает за нами, – проворчал Никита. – Погодите-ка. Он улетает. Он понял, что мы его заметили?

– Кто понял? – недоумевал Захар.

– Оператор дрона. Так, Золотарев, возьми автомат и винтовку. Садись в машину. Демьян, давай за руль. Остальные поднимитесь к Виктору. Будьте на чеку. Как только увидите, что мы возвращаемся, сразу спускайтесь все сюда.

– Я что-то не понял, мы будем на «уазике» гоняться за этой летающей штукой? – удивился Демьян.

– Отсюда до мыса Станицкого меньше десяти километров. А дальше Тихий океан. Именно в ту сторону летит дрон. И тот, кто им управляет, не может быть далеко. Во всяком случае, он не дальше мыса Станицкого. Помните главные правила приморского квартета?

– Каждое следующее поколение должно быть умнее предыдущего? – неуверенно произнес Захар.

– Нет. Другое правило.

– Если мы не знаем, что незнакомец друг, мы должны убедиться, что он не враг, – кивнул Демьян.

– Верно. И помните, мы не знаем, кто управляет дроном. Так что оружие держать наготове. Поехали!

Машина рванулась с места, двигаясь по улице Вилкова, затем, из-за завалов, пришлось петлять среди руин города подводников, то по улице Гусарова, то по улице Кобзаря, минуя развалины почты, детского сада и жилых домов, где жили офицеры и их семьи. Далее, узкий перешеек и с большим трудом наведенные гати, на которых машину изрядно трясло. Затем, развилка. Поворот на право – путь в Приморский. Поворот налево – старая дорога, ведущая к мысу Станицкого. Машина повернула налево, за «черной птицей».

Рон Джонсон крепко сжимал штурмовую винтовку и вслушивался в каждый шорох. Сейчас с северо-востока к нему медленно, стараясь не производить громких звуков, двигались двое. Джонсон умел различать, что это движутся люди, причем не обученные маскировать свои шаги по траве под дуновение ветра или ежедневную рутину пугливого зайца. Более того, он умел распознавать, что этих людей он знает.

Ими оказалась третья пара. Все шесть человек вернулись к нему и доложили, что вокруг все чисто.

– Странно, – озадаченно нахмурился Джонсон. – Русские не могли не знать, что мы заинтересуемся этими холмами для обороны.

– Рон, в пятидесяти футах, в той стороне, есть одно место среди кустов. Совсем недавно там, на траве, были люди. Судя по тому, как она примята, они там пролежали несколько часов. Их было двое. В земле мы обнаружили следы от сошек. Видимо там была снайперская винтовка.

– Значит, русские были здесь. Но почему они не закрепились на этих холмах?

– Да разве можно понять этих русских? – пожал плечами другой из вооруженных людей.

– Окей. Я иду к тому дереву. Вы рассредоточьтесь, как я сказал ранее.

Медленно, прижимаясь к земле, Джонсон двинулся вверх по склону, то и дело глядя по сторонам. Дерево было всего в каких-то ста шагах, но расстояние ему пришлось преодолевать довольно долго, поскольку приходилось делать это с осторожностью. Как и ожидал Джонсон, к дереву была прибита сплющенная пластиковая бутылка. А в ней лист бумаги. Здоровяк внимательно осмотрел дерево, затем саму бутылку. Тут могла быть мина-ловушка. Могла быть, но, похоже, ее здесь нет. Осторожно сорвав бутылку с гвоздя, он разрезал пластик и извлек бумагу. Затем развернул…

«Привет. Останься у этого дерева и на этой вершине один. Сказать уходить твои людей обратно. Жди около 30 минут. Я приду после это время как ты взять письмо. Я буду один. Нам надо говорить. Для безопасности твоих людей и моих людей. Это очень важно».

– Ну что там, Рон? – спросили бойцы, когда он спустился к ним.

– Там было письмо. На английском. Некто просит меня дождаться его у того дерева. И он хочет, чтоб вы ушли. Хочет разговаривать наедине.

– Стоп! А как он узнал?

– Он предвидел. Предвидел, что я приду сюда. И уж конечно, буду не один. Он на это и рассчитывал.

– Кто?

– Какой-то русский, который знает английский язык, но отвратительно пишет на нем.

– А ты не думаешь, что это ловушка, Джонсон?

– Будь уверен, думаю. Но если это ловушка, то почему мы еще живы?

– Да кто знает этих русских? От них что угодно можно ожидать.

– Например, что? Они тут жили много лет и вдруг им на голову свалились американцы. Я понимаю их смятение. Однако, возможно, меня просто хотят взять в плен. Это не исключено. Значит так. Соседний холм видите? Спрячетесь там. Если увидите, что ко мне явится больше одного человека – хорошенько прицельтесь в них. Если увидите, что я начинаю драться с ними – стреляйте. Все ясно?

– Рон, мы тебя одного здесь не оставим!

– Оставите, потому что это приказ. Уходите.

За все те годы, что горстка людей боролась за жизнь, кочуя по Алеутскому архипелагу, все в общине давно уяснили, что Рон Джонсон улыбчивый и добродушный парень. Но если он говорит что-то делать, то лучше с ним не спорить. Нет, он не пустит в противном случае в ход свои мощные мускулы. Просто никто не хотел, чтоб Джонсон перестал с ним здороваться, и реагировать на приветствия. Этот человек знал очень много о выживании и все полагались на него. Все знали, что он никогда и никого не оставит в беде. Никого, с кем он здоровается, и на чье приветствие отвечает.

Джонсон сел в тени того самого дерева так, чтоб его не было видно с полукруглого холма, на вершине которого авангард русских сооружал укрепления. До холма около двух тысяч футов и оттуда не составит труда его разглядеть. Но была еще одна возвышенность. Гораздо крупнее и выше, чем эта холмистая гряда. Она находилась к северу от того места, где сейчас был Рон, и беспокоила его. Наблюдая в монокуляр, он не обнаруживал там никаких признаков человеческой деятельности, но сопка настолько густо заросла деревьями, что их искривленные, как и большинства камчатских деревьев, стволы, могли скрыть весьма серьезные приготовления. Теперь он начал понимать, почему русские не заняли эту гряду. Они оставили ее им – американцам. И заняв ее, в надежде взять полукруглый холм с русскими в клещи, они сами окажутся под перекрестным огнем с полукруглого холма и той сопки.

– Умно, черт бы вас побрал, – тихо проворчал Джонсон, продолжая размышлять о том, какие еще хитрости могут применить русские в грядущей войне. Спустя некоторое время своих размышлений, Рон взглянул на часы. Надежный механический ручной хронометр никогда еще не подводил Джонсона. И теперь, взглянув на циферблат, он был точно уверен, что прошло уже полчаса.

– Ну и где ты? – недовольно фыркнул здоровяк, еще раз перечитав оставленное в бутылке письмо.

– Я здесь, – послышался тихий голос.

Джонсон тут же вскинул оружие, направив его на звук.

– Спокойно, приятель. Это лишнее, – снова тот же голос. Затем, всего в двадцати шагах, из высокой и густой травы показались две ладони, которые эту траву медленно раздвинули.

Джонсон догадывался, кого именно он увидит и кто автор записки. Это был тот самый пожилой седоволосый человек невысокого роста и с пронзительным взглядом. Правда, теперь он был одет не так, как на переговорах. На нем не было белой футболки и черной жилетки. Теперь он весь облачен в камуфляж, и сверху на нем снайперская накидка.

– Почему я не услышал, как ты подошел? Или ты все время был здесь? Тогда почему тебя не обнаружили мои люди?

– Потому что меня этому учили, – улыбнулся незнакомец. – Ты опустишь когда-нибудь свое оружие? В руках у меня, как видишь, ничего нет. – Он медленно снял с себя маскирующую накидку, свернул и опустил на землю. Затем развел руки и покрутился на месте, демонстрируя странную, большую кобуру на поясе и ножны.

Джонсон опустил штурмовую винтовку.

– Окей. Ты один?

– Как я и обещал, здесь я один. Но мои друзья неподалеку. Как и твои, что прячутся на соседнем холме.

– Ты хотел поговорить. Говори.

– Для начала, давай познакомимся. Я майор ГРУ. Евгений Сапрыкин. Военно-морские силы особого назначения.

– Что-то вроде наших SEAL’s?[13]

Евгений Анатольевич улыбнулся:

– Нет, приятель. Гораздо круче.

– Я слышал, вы, русские, очень любите бахвалиться.

– Это есть, – кивнул Сапрыкин. – Однако в данном аспекте вы, американцы, нас намного обошли.

– Мне кажется, это спорное утверждение.

– Тогда давай не будем спорить, и каждый из нас останется при своем. Итак. Я представился. Твоя очередь.