Слепое пятно (СИ) - "Двое из Ада"

«Странно-прикольно, странно-фу, странно-сойдет? Что, вообще не понравилось и все отзывы куплены? И да, я всегда буду к тебе так относиться и потом просто теребить за складочки… Х3»

«Странно-странно. Ну, ты знаешь, я вообще не привык быть пассивным, а тут… Я связан, я ничего не вижу, со мной не разговаривают! Но эти руки…»

Антон вздохнул. «Эти руки» легко всплывали в памяти, по свежим следам, яркой вспышкой. Гораздо более яркой, чем самые красивые и чистые девочки из тех, которые попадали к Горячеву. Неожиданно он осознал, что ни одной из них — даже на заре своих похождений, даже тогда, когда еще пытался строить нормальные отношения — он не поддавался настолько, не просил, тем более не умолял. Да еще так легко! Так легко его разделывали умелые пальцы, выворачивали наизнанку, вынуждали вести себя иначе.

«С другой стороны, я тут подумал, что это идеальная женщина. Она всегда молчит, не спорит, не делает ничего, что я не хочу. Единственный минус — ее нельзя трахнуть и потрогать сисечки(((» — добавил он.

«Ха! Ну, возможно. =D Зато концентрируешься на своих внутренних переживаниях и представлять можешь все, что угодно, а? Неплохая альтернатива дрочке-то. А потом бабу найдешь и забьешь. С другой стороны, ты можешь попытаться разнюхать, кто там за ширмой. Ты у нас обаятельный до чертиков, а она — такая же баба, просто с закидонами. Дерзай!» — быстро ответил Влад.

«Да ну, надо мне оно», — почти бездумно отмахнулся Антон. Слова Влада неожиданно уперлись в некую внутреннюю стену. Любопытен Антон — был. Однако в этой ситуации его интерес лежал в границах страха: насколько опасно совмещать подобные увлечения с работой? Лишний раз вспоминать о своей оплошности Горячев не хотел. Вот и вспыхивал этот скрытый от всех факт неприятным жжением в горле.

«В смысле разнюхивать. =) — бросил он уже вслед. — Развлечемся да и все. А на кого своими лапами позариться — это уже скоро увидим! Сам-то в пятницу к Лехе ТОЧНО идешь?))»

«Ну я ж сказал, что принесу тебе в пятницу подарок, ты, дед! До встречи!)»

========== IV ==========

3.02. Пятница. «Бермуда»

Четверг и день пятницы у Антона прошли в совершенной тишине. Он работал — спокойно, отстраненно и рутинно, ограничиваясь короткими сухими консультациями с Еленой относительно прошлых рекламных кампаний. Голова была забита только тем, как бы не повториться в приемах, как бы показать свой профессионализм, как бы потратить время с пользой… А еще — тем, что в его мессенджерах тоже поселился обыденный покой. Пиликали время от времени каналы, посвященные фитнесу, боксу и бодибилдингу. Вылезали объявления о скидках в магазинах одежды и здорового питания. Влад присылал фотографии амстердамского стрит-арта. Леха деловито молчал. Дизайнеры по рекламе и SMM-щики из компании Антона — наоборот, чуя запах денег, не менее деловито что-то выспрашивали. Под этим гнетом опустился куда-то в низы уведомлений диалог с контактом, на аватаре которого стояли белые руки… В отличие от прошлого раза — тишина. Больше хозяйка не писала. Так со среды и не спросила, как ощущения, когда новая встреча. И хотя Горячев сам уже спланировал свои выходные, внутри порой просыпалась и жгла его злость, да еще какое-то поганое нервное чувство. Слишком сложно Антону дался накануне этот эпизод — из «слишком хорошо» в «опасно» и «одиноко», да еще Влад подлил масла в огонь. Не выходило абстрагироваться целиком, нет-нет где-то все равно зачешется. Даже в самом неожиданном месте. Антон думал: контракт длится — значит, должно длиться и общение. А оно внезапно прервалось с того конца, едва начавшись. Зато на его месте зияло ощущение использованности, брошенности.

«Ну, она же сама сказала, что кайф с этого ловит? Что ей от меня надо — понятно… Что мне от нее — тоже. Общение с клиентом, наверное, опционально каждый раз? Или она просто конец недели уже другими укомплектовала?»

Антон скрипнул зубами. В любых долгосрочных отношениях (когда таковые еще были) он всегда был эгоистичным ревнивцем, и сегодня давно забытое ощущение — он его опознал! — вновь начало прорезаться где-то на уровне солнечного сплетения. И все же Горячев напомнил себе: да, ему наверняка придется делить ее с другими. Как кофеману приходится делить с другими своего баристу. Или пациенту — врача. Начал лечить себя, отворачивать от тупорылой жажды внимания.

«Я просто пользуюсь услугой. Как и со всеми. Всеми остальными тоже пользуется кто-то другой. И мной».

В голову вдруг невольно пришли куплеты из той старой песни, перепетой еще Мэрилином Мэнсоном — Sweet Dreams. Под немой мотив Антон и успокоился так же быстро, как и вспыхнул. А зазвучавшая уже через пару минут в наушниках музыка настроила его на совсем другой лад — перенесла мыслями ближе к ночному клубу, примирила с этой жизнью, состоящей из одного потребления, скоротечных связей, в которых никто никому и никогда не должен…

«И я не должен ей писать, если она вдруг ждет. Не в моих правилах, сучка».

Горячев улыбался. Деловые контакты пошли бодрее. Руки уплыли по списку так глубоко вниз, что перестали всплывать даже в развернутом на весь пятнадцатидюймовый экран ноутбука окне телеграма. Да, так и должно было быть.

Через тридцать минут мысли о хозяйке вовсе перестали беспокоить Антона. Не отзывались даже тенью при каждом обращении к компании, неизбежно связанной с ней. Он весь превратился в одно прямолинейное движение. Снова — в фотографии моделей. И сквозь них — в фантазию, где каждая из них способна ожить и задвигаться на душном танцполе в узких джинсах и открытом блестящем топе, или в коротком коктейльном платье с бесстыдным вырезом — посреди зимы.

Антон, как нередко шутили друзья и он сам, обладал удивительной способностью: его фантазии очень часто претворялись в реальность с поразительной точностью. Каждый раз, когда компания собиралась в дни Горячевской «охоты», первым делом его всегда спрашивали: «И кто она будет?» Тот задумывался, воображал, озвучивал — и начинал искать. А в конце вечера уезжал на квартиру или еще куда, как приходилось, с девицей из своей мечты. Почти один в один! И никогда не повторялся, даже если задавал похожие параметры…

Можно было спорить о том, что, мол, Антон задумывал типаж и просто отыскивал красотку с подходящей внешностью — но ради чистоты эксперимента он называл и одежду, и какие-то детали, вроде родинок и татуировок. Может, и это было всего лишь усложнением условий для поиска? В прагматичном мире, где нет места чудесам, надеяться на предвидение, конечно, не приходилось. Но Антону все же везло — и он получал ровно то, что хотел.

Но если здесь играла какую-то роль настоящая мистика, то и она не обходилась без помощи Лехи Коткова. Вот уж кто понимал толк в магии — по крайней мере, в магии вечеринки, магии места… Его клуб назывался B-triangle — в честь Бермудского треугольника. Конечно, здесь никто не пропадал бесследно. Но уже второй год многие и многие жители Северной столицы разменивали спокойный домашний вечер на этот безумный суперсовременный дизайнерский опыт, наполненный духом первобытного транса.

Даже Антон не мог с уверенностью сказать, кого и какими методами Леха вынудил перекроить занятое им помещение так, что даже пространственно оно теперь сплошь состояло из треугольников. Треугольный танцпол в окружении двух открытых треугольных зон отдыха, мебель, стремящаяся к треугольным формам, треугольные неоновые рамы под потолком, выстроенные по образу причудливого тоннеля из фракталов, и хаотично развернутые треугольные зеркальные панели там же — бессчетное количество раз отражающие это треугольное безобразие. Треугольники были правильные и неправильные, разных размеров, существующие в переливающемся дуохроме: основные цвета — глянцевый черный и матовый серый, а неоновым пятном в них — один яркий цвет, каждый раз разный — на разные случаи или просто по прихоти хозяина. Едва зайдя в «Бермуду» (или в «Треугольник» — в обиходе, конечно же, его никто не называл по-английски), ты словно попадал в чертов графический эквалайзер на компьютерном проигрывателе. Или в какой-то высокотехнологичный киберпанк, в секту рабов одной геометрической формы. Или — в мечту кислотного наркомана с обсессивно-компульсивным расстройством. Впрочем, это «дерьмо», как ласково называл дизайнерское решение Коткова Антон, никогда не надоедало. Оно было запоминающимся, до безобразия вкусным и ужасающе завораживающим. Отрывающим от реальности. К визуальной концепции приложил руку, конечно же, Вовин. Так уж вышло, что если бы кто-нибудь захотел лучше понять внутренний мир Антона или кого-то из его друзей — достаточно было бы отвести этого человека в клуб.