Обстоятельства смерти господина N - Леонид Млечин

Внезапно Олдмонту в глаза брызнул яркий сноп света. Из темноты вынырнула какая-то машина и преградила ему дорогу. Хлопнула дверца. Олдмонт увидел высокого человека, который стал осторожно обходить его автомобиль. Правая рука неизвестного скользнула в карман.

Больше Олдмонт не колебался, он дал полный газ и одновременно выключил габаритные огни, надеясь укрыться в спасительном мраке бангкокских переулков. В зеркальце заднего обзора он увидел оранжевую вспышку, но звука выстрела не услышал: стреляли из пистолета с глушителем.

На повороте к гостинице Дуайт Хенкинс чуть не перевернулся. Он бросил машину с ключами в замке зажигания и поднялся по ступенькам вверх.

— Привет, Дуайт, — радостно приветствовал его Тони.

Тяжело дыша, Хенкинс остановился, с раздражением разглядывая пьяные физиономии Тони и Джема, стоявших рядом с Филом Хоуксом. “Когда они успели познакомиться?” — удивился Хенкинс. Но выяснять это ему было некогда. Он ринулся в гостиницу. Олдмонт ушел буквально из рук. Хенкинс слишком поторопился, сам виноват. Но он все же успел запомнить номер “форда”, принадлежащего Олдмонту. Хенкинс торопился позвонить О’Брайену: с помощью бангкокской полиции можно выследить Олдмонта.

В дверь Тираюта постучали. Сняв пистолет с предохранителя, один из его охранников отпер многочисленные замки. Вошел маленький человечек, приторно улыбаясь и поблескивая хитрыми глазками. Роста в нем было не больше ста пятидесяти сантиметров. Здесь его хорошо знали. Телохранитель спрятал пистолет и лениво позвал Тираюта. Увидев Тираюта, пришедший замер в приветствии. Тирают, пропустив гостя вперед, на мгновение прикрыл дверь и быстро шепнул телохранителю:

— Где-то во дворе ошивается Прасет. Приведи его сюда.

Тирают поспешил за гостем. Они прошли в дальнюю комнату.

— Что привез? — спросил Тирают.

— Груз с последнего каравана Лао Су. Полиции досталось только его тело и самая малость порошка.

Тирают вытащил из сейфа, стоявшего прямо на полу, толстую пачку денег.

— Половина долларами, половина батами, — объяснил он.

Маленький человечек, не пересчитывая деньги, хладнокровно сунул их в карман потрепанных штанов.

— Груз оставьте у меня, — продолжал Тирают, — потом перевезем дальше.

Тирают был осторожен. Только он один будет знать, кому теперь идет груз. Это гарантия от выстрела в спину, если его партнеры по героиновому бизнесу решат, что смогут обойтись без посредников.

Человек, доставивший груз, вышел. Тирают с неудовольствием посмотрел на грязные следы на полу. Он не уважал мео — несмотря на большие деньги, зарабатываемые на опиумном маке, они так и не стали приличными людьми. В прихожей его дожидался Прасет. Тирают помахал у него перед носом пластиковым мешочком с героином и увидел, как у парня загорелись глаза и затряслись руки.

— Видел человека, который только что был, у меня? — спросил Тирают.

Прасет кивнул.

— Уберешь его, — сказал Тирают, глядя прямо в глаза Прасета, — прощу.

И в его руках опять появился мешочек с белым порошком. Прасет протянул руку, и телохранитель Тираюта дал ему нож с длинным и острым лезвием.

…В свое время, когда Тирают работал на американцев, он побывал в труднодоступных деревнях на севере Таиланда, где обитали горные племена. Они вырубают и сжигают леса, освобождая участки земли для посевов риса и кукурузы, разводят домашний скот, птицу. Когда земля истощается, племя снимается с места и уходит дальше в лес, который неумолимо выжигается. В каждой деревне есть вождь и шаман: племена верят в духов. Мео предпочитают жить на высоте тысяча — тысяча пятьсот метров над уровнем моря, в долинах, окруженных горами. Крыши домов спускаются до земли для защиты от ветра. Внутри дома, у восточной его стены, воздвигается алтарь; по поверьям мео, следует поклоняться пяти духам, охраняющим жилище. Единственное, что нравилось Тираюту в деревнях мео, — это полигамия. Мео предпочитают иметь несколько жен — с экономической точки зрения, дабы они рожали много детей. Самой выгодной женой считается вдова с детьми — в семье сразу прибавлялось рабочих рук. Тем более, что и работают в основном женщины. Мужчины большей частью заняты курением опиума. От этого занятия они отвлекаются два раза в год после сбора урожая, чтобы продать скупщику опиум-сырец. Получив двести долларов за килограмм сырца, который принесет торговцам наркотиками миллионы долларов, они, довольные сделкой, погружаются в спячку. Попытки убедить племена заменить мак клубникой или кофе наталкивались на упорное сопротивление. Владельцу кофейной плантации надо ждать минимум три года, прежде чем он начнет получать прибыль, а человек одного из “опиумных королей” объезжает на муле деревни “золотого треугольника” и без разговоров выкладывает две сотни за килограмм сырца.

Тирают побывал и в деревнях каренов, которые живут на самой границе с Бирмой, и акхов, украшающих свои шляпы куриными перьями и шерстью, гиббонов. При входе в деревню акхов стоят священные ворота, которые охраняются двумя добрыми духами, они не пускают злых духов в деревню. Неподалеку от ворот возвышается фигура женщины, вырезанная из дерева. Она тоже защищает деревню от злых духов. Дома строят из бамбука. На полу сооружают очаг, в хижине всегда полно дыма, нечем дышать.

Из всех племен, с которыми ему приходилось иметь дело, Тирают предпочитал яо. Они аккуратнее и чистоплотнее своих соседей: время от времени они моются в отличие от других племен, которые не моются никогда. Например, акхи боятся, что от мытья в них вселится дух воды. Яо называют себя “главными”, они единственные имеют письменность, заимствованную у китайцев. Тирают привозил из деревень яо красиво расшитую одежду; каждую девочку в племени обучают вышиванию. Чтобы расшить одежду узорами “серебряный цветок”, “бровь тигра” или “медведь мео”, требуются месяцы.

Эти обширные этнографические знания Тирают приобрел, кочуя по деревням и скупая наркотики. В условленный день за ним присылали самолет компании “Эйр Америка”. Тирают грузил тюки с опиумом в самолет, получал свою долю и шел дальше. Он сильно рисковал. Натолкнись он на других сборщиков, на отряды Кхун Са или Лао Су, живым бы не ушел. Он спал, не выпуская автомата из рук. Тирают здорово обиделся тогда на американцев — он рисковал своей шкурой, а получал гроши по сравнению с другими.

Когда американцы распустили “Красных буйволов” и Тирают лишился приличного жалованья, он решил, что с американцами ему больше не по пути. В героиновом ремесле он уже был не новичок, и новые хозяева нашлись быстро.

Тираюту приходилось туго. Ставки в героиновой игре были фантастическими, и соперничающие между собой банды безжалостно убивали друг друга. Кхун Са как-то сжег три деревни и вытоптал поля: он заподозрил местных жителей в помощи другой банде. Тирают был свидетелем того, как личная армия Кхун Са окружила и огнем из минометов, базук и автоматического оружия почти полностью уничтожила отряд таиландских солдат, которые накануне захватили подпольную лабораторию по переработке опиума.

В джунглях были затеряны целые поселки, где жили люди, пришедшие сюда ради героина. Среди пальм крытые соломой хижины на тиковых сваях. Мужчины в полувоенной форме цвета хаки. По утрам, когда солнце еще не слишком печет, проводятся боевые учения. Колонны, поднимая пыль, браво маршируют по единственной в поселке улице, тренируются в стрельбе, благо оружия и боеприпасов хоть отбавляй.

Рядом с этими профессионалами горные племена выглядели жалко. Неграмотные, темные крестьяне попадали в кабалу к торговцам наркотиками, которые охотно давали им задаток под будущий урожай, а потом шантажировали. Горные народности по-прежнему образуют этническую периферийную группу, отношения с основным населением страны напряженные, они чужеродное тело, и “опиумные короли” держат их в страхе и полной зависимости.

Один раз Тирают побывал в цитадели крупнейшего “опиумного короля” Кхун Са, чье настоящее имя — Чан Шифу. Конечно, ему не удалось увидеть виллу самого “короля” с баскетбольной площадкой и футбольным полем, обширными подвалами, где хранились запасы пищи и импортного виски, с плавательным бассейном, системой кондиционирования воздуха и видеоаппаратурой, но он убедился в его могуществе. Под ружьем у Кхун Са было три тысячи человек, вооружение — американские автоматические винтовки “М-16”, минометы, базуки. В распоряжении его банды — приемопередающие устройства “уоки-токи”, подпольные химические лаборатории, тайники для хранения опиумного сырья и готовой продукции и даже вертолеты, для которых в горах оборудованы взлетные площадки. Мощные радиостанции позволяли держать постоянную связь с опиумными караванами. Иногда торговцы наркотиками пользовались для транспортировки сырца вертолетами таиландской полиции — у Кхун Са были большие связи в северных провинциях Чианграй и Чиангмай. “Десять лет назад вы могли предстать перед таиландскими таможенниками со слоном, нагруженным наркотиками, и вас бы пропустили. Сейчас, по всей вероятности, обратили бы внимание на слона” — эти слова Тирают слышал от одного из приближенных Кхун Са.