Виршевая поэзия (первая половина XVII века) - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
и к нему, творцу своему и богу, добрыми делы приложилися.
Аще ли не тако, то аки неплодная смоковница посечены будем[47]
и вечных и нестерпимых мук не избудем.
От них же всех избавит нас господь своим милосердием.
И не прогневан буди тем нашим к тебе злым жестосердием.
И ты, господи боже наш, от милости своея нас не отрини
и от греховнаго рва нас изрини.
Без твоея бо помощи не можем спастися
и к горнему пребыванию вознестися.
Ты бо, владыко, не хощеши никому погибнути
и падшаго естества нашего не воздвигнути.
Аще ли не твое долготерпение, то вси погибнем
и душ наших от греховнаго падения не воздвигнем.
Того ради надеемся на твоя премногия щедроты
и да не лишени будем красныя и райския доброты.
Аще и самовластием нашим бывает нам греховное падение,
но твое к нам ожидает нас многое долготерпение.
Да будет, пресладкии наш Иисусе, в горнем Иерусалиме наше водворение
и со Отцем, и со святым и животворящим Духом, и со всеми святыми веселие. Аминь.
Слово 4-е.
О чести родителей своих
Добро убо есть, воистину добро, родительское имети поучение
и рождьшия своея матере повеление, —
когда ея кто с покорением слушает,
тогда аки с сахаром семидалный хлеб[48] кушает;
егда же престанет кто ея слушати,
тогда аки опреснок[49] з горчицею учнет кушати.
Добро бо есть, воистину добро,
аки избранное и чистое сребро, —
кто рождьших своих с покорением слушает,
яко на всякь день аки с медом хлеб свой кушает.
Зор убо есть, воистину зло, родителям своим не покарятися
и всегда своимь волямь вдаватися.
Таковии человецы зде зле постраждут
и сами себе аки некими узами вяжут.
Писано бо есть: чти отца твоего и матерь[50]
и не буди чюжих доброт надзиратель;
и тако будеши на земли долголетен,
и всем будеши во зрении своем благолепен;
и родителем твоим о тебе будет веселие,
а тебе самому — за честь их — в рай вселение
и тамо — райския пищи наслаждение,
всегда, ныне и присно и во веки веков упокоение.
Слово 5-е.
О пиянстве и о блуде
Люто убо есть, воистинну люто, пиянство,
понеже погубляет душевное богатство,
пиянству держащихся умь и мысли помрачает
и душевнаго богатства горе к богу не возвышает.
Море без рук и без ног убивает,
також и пиянство, не имея никоторых удов, всякого человека погубляет
и самого того безплотнаго ума нашего помрачает
и на всякое злое дело поощряет,
и творит человека яко нечювственна и безстрашна,
и гнушатися духовнаго брашна.
Совершенно же о сем рещи
и к настоящему слову притещи:
Вся злая и нелепая от него совершаются,
а пияный человек аки во тме шатается
и вне ума своего бывает,
а естественнаго своего ума не отбывает, —
ходит умом своим яко тмою помрачен.
Зло убо, воистинну зло, иже кто таковому деянию обучен!
А вся таковая творятся нашим невоздержанием
и общаго врага нашего и борителя запинанием.
Той бо никому от нас не хощет добра.
А удержание от греха пиянства — паче всякого сребра.
И паки не прелщайтеся чюжимь взором,
и да не пребудеши посреде аггелским и человеческим позором,
яко от взора, по реченному, похоть раждается,
потом человек в Дело привмещается.
Яко же глаголет божественный апостол: похоть, заченшаяся, раждает грех[51],
а грех, заченшийся, сотворяет бесом смех;
потом исходатайствует смерть,
понеже всем нам предлежит таковая сердечная сеть.
И паки к чюжим частей не прикасайся,
противу общаго врага и борителя мужественне вооружайся.
И паки пий воды от своих студенец,
да получиши от бога нетленный венец.
И еще паки глаголет: будите доволни своими оброки,
и да не творятся в вас таковыя душевныя пороки.
Ничтож злейши таковага уязвления
и — ничтож добреиши сицеваго ненавидения.
Сего ради от бога комуждо свой закон вдан
и чтоб всякь от таковаго греха был оправдан, —
ничто ж убо лютейши блуда и прелюбодеяния, —
и не творил бы таковаго злодеяния.
Вси греси легчайше прощаются,
а сицевыя тяжце запрещаются.
Тако ж на долго время тела Христова причащатися возбраняют
и тако святыни божия лишают,
душу же и тело погубляют
и во ад низпосылают.
Того ради блюдися и снабдевайся крепко
и да не будет хождение твое лепко,
паки же — буди ти неослабно ступати,
а заповедей господних не преступати.
Запалит ли тя аще таковое зжение,
воспомяни во уме своемь вечное мучение.
В той час содрогнися душею и телом,
яко ж некто глаголет от святых великих отец,[52]
ему же открыся глубина духа вконец:
люто убо очима яту быти
и сердце свое тем уязвити.
О прочих же удех наших зде прекратим,
да не в конець беседу продолжим.
Ин глаголет: соблюдай око твое чисто[53], да не видит зла!
Ин паки глаголет: не даст господь на жребии своем жезла.[54]
И паки пророк глаголет: ничто ж лукавее ока[55].
И вси святии глаголют: ничтож злейши душевнаго порока.
Паки ж глаголеть вышереченный отец,[56]
ему ж открыл господь разум и премудрость в конец:
да будут очи твои прикровени аки девица в чертозе,
а тебе б удержевати себе на мнозе.
Паки ж глаголет: очи убо лакоме и некасаемых касаются,
а души наши велми от того повреждаются.
Паки той же великий вселенный учитель Павел апостол наводит[57]
и тем всех нас в страх божий приводит, —
яко блудником и прелюбодеем судит бог.
И тако, блюдися — да не вознесется на тя таковый фиалный рог.
