Холодные звезды - Вергилия Коулл

Я проследила за его рукой в направлении леса. За верхушками деревьев просматривалась вершина двугорбой горы.

— Я успел заметить, куда примерно рухнула хвостовая часть, — сообщил Кай. — Хороший ориентир.

— Там Лиза… — вырвалось у меня невольно.

— И второй сигнальный маяк, — добавил Кай и продемонстрировал мне разбитый прибор, — этот уже не реанимировать.

— Думаешь, там что-то уцелело? — я снова покосилась на гору.

— Не знаю. Если маяк работает — это наш шанс попросить о помощи, — он вдруг усмехнулся. — Хотя вряд ли кто-то прилетит на планету с такой степенью карантина, как Н-17. Но попытаться можно, если больше заняться нечем.

— А из-за чего здесь карантин? — спохватилась я. — Он, правда, опасен? Мы уже заражены?

— Скорее всего, — мрачно хохотнул Бизон, дергая застежку рюкзака, — пузырчатая болезнь, как говорят, распространяется и по воздуху, и воде. Приставучая зараза.

— Пузырчатая болезнь? — я перевела взгляд на Кая.

Он недовольно поморщился.

— Говорят, все начинается с лихорадки. Затем кожа вздувается пузырями по всему телу. Они растут все больше, пока не покрывают полностью, и заболевший превращается в один сплошной очаг пузырей. Протурбийцы страшно боятся пузырчатой болезни, потому что даже у них нет лекарства от нее.

Я задумчиво кивнула. В университете нам рассказывали, что синтетические лекарства землян оказались менее эффективны, чем натуральные вытяжки из растений у соседей по космосу, и если уж те посчитали какую-то болезнь страшной и неизлечимой, то шутки плохи.

— Думаешь, мы успели подхватить эту болезнь? — прошептала я, почувствовав, как дрожат колени.

Кай развел руками.

— Мы пока только дышали воздухом. Учитывая, что при падении наделали шуму, а посмотреть на нас никто до сих пор не явился, можно предположить, что наверняка местные жители давно умерли. Возможно, и вирус выродился без своих носителей.

— Но возможно и нет…

— Да, белоснежка, — не стал спорить Кай, — возможно, он уже в нас и ждет своего часа.

— Это называется «инкубационный период», — пробормотала я.

— Да плевать, как это называется, — фыркнул Бизон, — важно с умом распорядиться оставшимся временем.

Он подмигнул мне. Я предпочла отвернуться.

— Так как у нас нет своих запасов, — продолжил Кай, — нам все равно придется пить воду, которую найдем, и есть то, что соберем и поймаем. Но предлагаю не паниковать раньше времени и отталкиваться от версии, что мы пока не заражены. Воды, правда, поблизости нет. Животных я тоже не встретил, пока делал обход. Съедобных растений не нашел, а наугад есть что-то не советую. На планетах протурбийцев растет очень много в малых дозах лечебного, в больших — ядовитого.

Я только покачала головой. Хоть Кай и пытался унять панику, но она все равно поднималась внутри меня. Мы в лесу, но вокруг нет животных! Что это могло бы означать? В моем понимании лишь одно — мы находились в мертвой зоне. Пузырчатая болезнь убила все живое, за исключением растительности. Теперь понятно, почему Бизон в лицо говорил мне, что долго не протяну. Похоже, он и сам не надеялся на чудо, а напоследок решил пожить на полную катушку, в его собственном понимании, естественно.

— Что нам теперь делать… — протянула я.

— Прежде всего, найти воду, — отрезал Кай. — Я смог залезть на дерево. Кажется, в том направлении, — он махнул в сторону горы, — есть низина. Там должна быть река. Но путь может занять полдня, а может и день. Притяжение здесь сильнее, идти будет трудней, быстрее потратятся силы. Поэтому нам важно как можно скорее двинуться с места. Пока мы еще не истощены голодом и жаждой.

— Я уже сказала, что не брошу Катю, — опустила я голову.

Кай схватил меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

— Послушай, белоснежка. Я скажу еще раз и прямым текстом, раз ты не понимаешь. Твоя подруга не выживет. Она слаба. Слабые умирают. Мы не можем позволить себе ждать, чем все закончится, лишь бы успокоить твою совесть.

Внезапно меня осенило.

— Мы можем взять ее с собой.

Кай нахмурился. Его заметно бесило мое упрямство.

— И кто ее понесет? А? Я или Бизон? Даже если нам вдруг придет в голову тратить на это силы, мы будем передвигаться слишком медленно.

— Можно же сделать носилки из веток, — взмолилась я. — Так будет удобнее. Я тоже буду нести. Будем делать это по очереди.

— Пока мы будем делать носилки, потеряем время. Наступит ночь, а в темноте мы точно не двинемся по незнакомой местности. Придется ждать до утра, — набросился он на меня. — В то время как где-то там лежат наши припасы и ждут, кто же их подберет. А если вокруг бродит кто-то из аборигенов, то их подберут очень быстро. И тогда еда, которой нам хватило бы на несколько месяцев, уйдет к другим. Ты этого хочешь, а, белоснежка?!

Я мысленно призвала на помощь все свое терпение. Каждый раз, когда приходилось разговаривать с Каем, наше общение заканчивалось на повышенных тонах. А теперь мы находились в одной лодке, и не общаться просто не получалось. Но нервы-то не железные! Особенно, рядом с такими, как он и его полубезумный приятель.

— Припасы?! — фыркнула я. — А ты не забыл, что помимо припасов там еще и Лиза есть? Между прочим, девушка, с которой у тебя была якобы любовь. О ней ты почему-то не вспоминаешь!

Лицо у Кая стало каменным. Он стиснул челюсти и прищурил глаза.

— Но мне почему-то кажется, — продолжила с презрением я, — что ты уже забыл о ней, потому что просто использовал ее. Она для тебя такая же вещь, как мы все, поделенные на категории в зависимости от важности и нужности. А все, что волнует тебя на самом деле, это твои драгоценные припасы, а еще твой груз. Уж не из-за него ли ты так торопишь нас сняться с места? Боишься, что водку твою растаскают? Если, конечно, там что-то уцелело. Но раз ты стремишься туда, несмотря ни на что, значит, уцелело.

— А что плохого в моих желаниях? — процедил Кай сквозь зубы. — Ты готова терпеть сутками без воды и еды?! Ты, вообще, знаешь, что это такое?! Ты хоть раз добывала ее иначе, чем из холодильника?! Когда ты поймешь, что сказка закончилась, будет уже поздно. За нами никто не прилетит на планету с карантином! Поверь, я знаю, о чем говорю. Мы можем подбадривать друг друга этой легендой, просто чтобы веселее было идти. Но никто не прилетит. И если я заставляю тебя бросить подругу, то делаю это для твоего же блага!