О Боге, смерти и любви - В Ситников

Несколько минут уже стою перед первым гуманитарным корпусом.

"А ведь на самом деле боль - приобретение разума. Ведь если мы отделяем себя от природы. Выделяем себя из царства жизни неразумной, то создаем сетку символов-знаков между ним и нами. Частью же этого отделения, частью своего отрешения от братьев по ощущению будет вечно испытываемая боль. Боль бесконечной утраты. Человек себя потерял."

Устал стоять, сажусь на бордюр.

"Я очень страдаю из-за того, что слишком много причинял своей любимой большие неприятности... Слишком был неуклюж, не решителен и ленив. Был абсолютным идиотом и дураком... Она горевала много, но ничего не могла поделать с этим, поскольку я был таким и не мог измениться. Мы ссорились - две сильные личности - ссоры наши были похожи скорее на битвы, чем на обычные раздоры между любимыми. Нас всегда соблазняло то, что любовь есть скрытая черта ненависти. Но как и во всяком океане, волны пылающей страсти, направленной на поражение, спадали, и внутренние течения влекли друг к другу с необыкновенной силой. Просто и неразумно для глупых людей..."

"А потом случилось это...Появились вопросы, которые не должны были...

Как объяснить женщине, что не хочешь ее видеть? Как, кому рассказать, что ее внезапное появление может испортить все настроение и внутренний настрой? Как быть, если при якобы внутренней свободе, и внешней, тебя стараются окутать сверхсетью и не выпускать из пут? Тебе говорят: ты волен поступать так, как тебе захочется, а на деле преследовать тебя на каждом твоем шагу. Поджидать, быть может, "навязываться". Появляется стремление не подвергать себя таким испытаниям и не ввергаться в сеть невидимой, но очень не приятной паутины. Особенно, когда есть объект, на который направлены твои интересы, к которому ты проявляешь повышенный интерес. Не, объект, но женщина, другая. Конечно, она не понимает этого или не хочет понимать, или не в силах, а может, для нее все, что происходило со мной тогда, в реальности, лишь игра, хотя все и не выходит за рамки дружбы, от которой постоянно убегаешь и которую каждый момент избегаешь. Другая преследует меня. Она говорит, что хочет быть с каждым моментом, в каждый момент, чтобы полностью ощутить меня и проникнуть как можно более глубоко вовнутрь. Но почему так ложно ощутить, что не сейчас... Не каждый момент, не каждое мое движение, не хочу показывать себя уже в каждом своем ощущении. Я оказался закрытой, запертой крепостью когда-то, и теперь уже очень сложно открыться.

Или нет? Или все прозаичнее? Ведь так часто бывает, что простые идеи, которые плавают на поверхности твоего сознания, ты выдаешь за что-то иное, подменяешь ответы на более или менее удобоваримые. Вот и сейчас, в этот момент, строю какие-то стены от окружающего мира, которых на самом деле нет. Для меня оказалось более просто решить все так, а не иначе. Понимаете, желание быть с другой девушкой не могло появиться не откуда. Да, конечно, к этому привели все наши ссоры и недомолвки, которые не только царили между нами, которые правили нами. Но я не могу вернуться к прежнему состоянию. Произошло нечто, что изменило в корне мой мир, и он не может теперь стать таким, каким был до сего момента. Я изменился настолько, что точка возврата пройдена уже очень давно. Она надеется на мое возвращение, она позволяет мне все, якобы, но внутри себя я ощущаю, что ее и себя обманываю, что на самом деле жажду встречи с другой, да, пусть, другой до меня нет дела, лишь чувство мое живет и умирать не хочет, не может умереть...

Между нами стоит стена непонимания. Она спрашивает: так это или не так? Правильно поняла или не правильно? ХОЧУ ли я, чтобы она поняла? Что мне ответить, она не может меня понять. Иногда даже, трудно это признать, возникает некое чувство ненависти и испорченного настроения. А для нее я есть вода жизни. Она меня пьет, он посредством меня живет, я ее желание к жизни, но ведь это лишь меня сковывает. Мне страшно, что, когда она откажется от своего наркотика против всего окружающего ее мира, у нее начнется ломка, а я не переживу ее страданий, которых еще нет, но ощущение, которых меня гнетет."

Наконец я встаю, потягиваюсь, дотрагиваюсь рукой до шеи, слегка сжимаю... Поворачиваюсь и вхожу в здание.

"Странно, если время остановилось, и встали все процессы в моей секунде, то почему я так спокойно открываю и закрываю дверь. Да! Все двери, все предметы вообще двигаются... Вода... У нее был странный привкус, но не заметил, потому что так всегда с колой. А дверь в свою очередь качается, словно для нее время и не остановилось? Значит это не подсекундное пространство межвременья, а мой сон? Тогда осталось только проснуться и по быстрее, если можно?.."

Простояв перед медленно раскачивающейся дверью несколько секунд, я не вытерпел и остановил ее сам. Поворачиваюсь в сторону малого холла и, тяжело вздохнув, начинаю подниматься по ступенькам, обходя неподвижные, как будто восковые фигуры студентов. Во мне откровенное желание не подниматься наверх, которое обычно просыпается в человеке перед лицом своей судьбы. Именно в тот момент, когда лишь только твое решение имеет силу, а ты избегаешь взять на себя ответственность. Единственное, что мне хочется, - избежать своей линии жизни, поэтому я окружал себя с завидным постоянством какими-то нелепыми замками из песка, строя на зыбкой основе личность, оставляя под фундамент лишь мелкие проблески своего Я, скрывая в глубине своей души истинную сущность всех слов и действий. Только мысли, которые я держал в узде, могли выдать меня, но никогда, никогда узда не была выпущена из рук, хоть на минутку. И вот теперь, когда я стою перед лотком и рассматриваю книги, в голове, в сердце идет борьба между совестью, страхом, желанием и скорбью. Победы нет ни у одной из сторон, даже проблеска. Названия книг, знакомые до скуки, перечитывались все чаще и чаще, усердно и без желания хотя бы остановиться. В конце концов, я перестал читать или даже считывать с обложек пустые литеры и просто сел на лестницу. Стоило только решиться, но на подобный шаг меня никогда не хватало. Всегда между двумя-тремя решениями и вариантами, всегда перестрахуюсь, подумаю о последствиях и остановлюсь перед началом, так и не решившись попробовать. Даже когда ясен выход, когда решение на поверхности, чувствуешь свою правоту, даже тогда не решался, а оставлял все на авось, или на совесть другого более решительного, или неосторожного, чем я. Так всю жизнь.

Жизнь в тени и ожидании. Жизнь, которая пущена на самотек, дабы не стать виновником своего несчастья. "Я счастлив и мне везет", - вот ответ судьбе и Богу. Нет твердости в руках и в душе. Лишь в глубине сарказм над своим поведением и робостью младенца. Вся жизнь в ожидании чужого (чуждого) решения. Но ведь оставалось что-то и для меня.

Это стремление к одиночеству, стремление убежать от всех для того, чтобы рядом с собой, полностью отрекшись от мира окружающего, познать свою истинную сущность, а не ту, показную и лицемерную, следующую законам общества, ту, которую все знают и которая всех уже давно достала, словно приставучая дворовая собака. Вот почему сейчас и в этом месте, перед прилавком со множеством книг и бесцельных названий, я принимаю решение. Два пути: на одиннадцатом вернуться к обычной жизни или остаться здесь среди вечно недвижимых людей, с самим собой, и прожить остаток дней никем не замеченным и никем не застигнутым. Только свое истинное Я, только одно решение из всех ста, не осужденное никем, даже самим собою.

Ты вообще когда-нибудь понимал себя?

Если это самопознание, самоопределение?

Может ты выдаешь ложное за истинное. Здесь ты говоришь: не знаю.

Ей удалось отречься.

Как дурак. Как малый влюбленный юнец, который хранит в своем дневнике засушенный цветок - ключ, к воспоминаниям о ней. Не отрываешь взгляда. Ощущаешь на себе дуновение ветра, теплого майского ветра на своем лице. Звуки, запахи. Стараешься вспомнить все, что связанно с ней. Любой момент, любой кусочек, память превращается в муку. Мгновенье превращается в вечность. Жизнь тебя уже не интересует, ты жаждешь сам отречься от мира. Хотя отрекся от себя.

Кошмар для любящего человека представить хоть однажды себя без своей половины, но в данную секунду я не думал о ней и не смог бы подумать. Решать за себя, а за спиной нет никого, кто бы попытался подсказать или осудить мой поступок."

И я ощутил боль в своем застывшем сердце, которую не мог вытерпеть. Буря ярости и ожесточения нахлынула на меня, и я бегу с быстротою дикого загнанного зверя из теснин здания наружу к псевдо-природе.

И вот когда ответа нет. Когда ты перестаешь давать верный ответ, когда прекращаешь отвечать "не знаю". Вот, когда приходит обновление. Все, другие, преображаются, понимают, что теряют, что ищут в себе и находят, хотя это мне было нужно раньше.

"В сущности, как мне говорили, я эгоист. Эгоист в том, что всегда, когда понимаю, что будет лучше отречься, отрешиться от мира, выхожу из себя, и считаю, что делаю так, как будет лучше всем.