Черта ответственного возраста - Сергей Усков

Это трепетное ожидание потрясающей реальной любви, (равно цельности развития, что находила у растений) в результате которой она разовьет, расширит, эмоциональное понимание мира, окружающего, что дается сначала в ощущениях, вслед за которыми и приходят зрелые достойные мысли.

Такая любовь должна быть у каждого. У Саши любовь жила лишь в мечтах и грёзах. В студенческой братии никто побаивались Александру. Девушку высокую статную. Круглолицую мадонну, с густыми русыми волосами. Очень ответственную, нацеленную на постижение Высшего. Такая девушка на развесёлых студенческих вечеринках, как укор творимой глупости.

Как-то случалось, объявлялся подвыпивший наглец, что прельщался аппетитными формами студентки-отличницы, и недвусмысленно лапал, двигая насупившеюся девушку к своей обсиженной кровати. Ух, какая волна отвращения и негодования поднималась в чистом сердце Саши. Она могла одной левой дать такую сочную оплеуху возомнившему склизкому кобельку, что у того надолго пропадало желание заниматься сексом вообще с женским полом. Ей почему-то противно так пошло размениваться на мелкую монету, хотя это было в правилах, так делалось, и боялись другого: не залететь, не подцепить заразу.

Она не то чтобы берегла себя для кого-то – ей на самом деле противно, когда нагло трогают за интимные места по позыву собственной похоти. Для Саши важна дистанция, именно то расстояние, ближе которого приближаться нельзя, иначе в душе поднимается бурлящая волна отвращения ли, неприязни ли, неприятия. Укоротить эту дистанцию может только Любовь. А так – фу! То же самое неприятие душевного чуждого настроя она замечала у цветов.

У цветов подлинно есть разум и душа. Когда однажды она заболела, упала духом из-за череды неурядиц, продолжая ухаживать за цветами, готовыми вот-вот распуститься, – они все поникли и завяли. Саша была изумлена! Растение чувствовали настроение, им необходим как свет, тепло и вода, так и Любовь, проистекающая невидимым щедрым потоком от хозяйки. Именно любовь была основой, залогом развития. Та любовь, которая наподобие отшлифованного кристалла начинает лучиться прежде незримым светом. Та любовь, на которой зиждется всё сущее, и которой оно пронизано.

Саша печалилась: ей никогда не выйти замуж. Ну, за кого выходить? Студенты-однокурсники красные и потные от ежедневно заливаемого в прокуренные глотки пива. Недавняя производственная практика в городском тепличном комплексе показала, что и там с мужчинами напряг: какие-то небритые экземпляры, с животами! ссутуленные, со всклоченными волосами, в грязной неопрятной одежде, со странным блеском злобно-игривых глаз. Первое время Саша дивилась, глядя на них: это и есть сильный мужской пол?! Она – румяная статная красавица, в её одной пышной груди невзрачные мужичонки потеряются, охмелеют вторично от неё да от собственного алкогольного перегара, и выйдут одни слюни да следы похоти, как слизни на капусте. Вонючая пакость прелюбодеяния останется несмываемым гадким пятном.

Ах, как хочется настоящего крепкого парня. Сильного, высокого, с добрыми открытым лицом, с умелыми руками, который обнимет так, что дух захватит, подхватит её на руки, точно пушинку.

Вскоре она уже не дивилась – она уверилась, что так оно и есть: мужчины её окружения измельчали во всех измерениях, их можно использовать, но любить невозможно и немыслимо. Любовь здесь, напротив, противопоказана. Саша на производственной практике занялась исключительно работой и склонилась к тому, что истинная любовь может быть только к науке. Она нашла интересную тему – это радикальное усовершенствование технологии выращивания цветов, и в частности герберов. По результатам практики она подготовила обстоятельный отчёт, более похожий на научный трактат, и с неизъяснимым трепетом предъявила его на кафедре Семёну Самойловичу, профессору, доктору наук, который звание и учёную степень получил в далекие советские годы, когда как никогда процветал дух настоящей науки, когда ученые звания не покупались.

Пожилой профессор, высокий, с благородной сединой и величественной осанкой, был для всех студентов непререкаемым авторитетом, высшим существом, живущим по иным законам, в ином измерении, являющийся на лекции, семинары, скорее напомнить, что есть другие ценности в жизни, не только Пиво, Доллар и Секс. Саша тем более воспринимала его как божество. Семён Самойлович обладал даром бесподобного оратора. Он умел увлекать аудиторию, доводил до сведения сухие научные истины также увлекательно и эмоционально, как можно говорить о перипетиях человеческих страстей, об увлекательном путешествии, незабываемом приключении. Наука – его страсть, увлечение, жена и возлюбленная.

За отчёт по практике Семен Самойлович с удовольствием вывел в зачетке каллиграфическим почерком отлично (Саша потом поцеловала это слово и подпись) и вдруг предложил Саше место лаборанта на кафедре. Зарплата не ахти какая, но деньги студенту лишними никогда не бывают, и в перспективе могут оклад повысить, предложить остаться работать на постоянной основе – тогда в аспирантуру дорога заказана.

Саша воодушевилась этой идеей: ей в самом деле лучше заняться наукой, изучением жизни растений. В реальной жизни людей Саше как-то неуютно и скучно. Пропади оно пропадом это стремление к комфорту, рейтингу и престижу, к шику и блеску, к разным там норковым шубам, навороченным автомобилям и прочим атрибутам состоявшейся жизни.

Саша с нерастраченной страстью взялась за более тщательное изучение научных трудов по ботаники, улучала любую возможность общения с шефом – Семеном Самойловичем. В её глазах, да и самом деле, он был продолжателем плеяды корифеев научной мысли, хранителем вековых традиций науки. Семён Самойлович, примечая редкое похвальное рвение студентки, поручал работу сложнее, что не входило в обязанности рядового лаборанта. Саша была только счастлива увеличением нагрузки: появлялась возможность каждый день общаться с обожаемым профессором. Она изучала его также старательно, как и его предмет, его лекции, запоминала и копировала его манеру говорить, думать, общаться.

Влюбилась??? Да не может быть!

Однажды Семен Самойлович попросил её помощи в организации собственного юбилея, который решил устроить у себя на кафедре. В одной из аудиторий сдвинули столы в линию, закрыли их белыми скатертями – получился вполне презентабельный праздничный стол на двадцать персон. В числе приглашённых весь преподавательский состав кафедры, кое-кто из ректората. Застолью надлежало придать чинный тон добротного ресторана, вроде как его выездной сессии. Поэтому сервировка стола, посуда – всё должно быть на достаточно высоком уровне, также как и закуска, напитки.

Закуску заказали в близлежащем ресторане: это были тщательно упакованные в порционные пластмассовые баночки салаты, заливное мясо, трехслойные бутербродики… и другие разные вкусности в небольшом, точно тестовом количестве. В качестве горячительных напитков куплены с десяток бутылок превосходного коньяка и столько же отличного десертного вина. После употребления закусок, вин и коньяка предполагалось чаепитие с большим праздничным тортом, изготовленным по заказу. Был назначен и тамада – Саша. Она с молодым задором, звонким сочным голосом и беспредельным уважением к юбиляру-шефу, вкупе с тщательно составленным и отрепетированном сценарием, с легкостью поведет праздник в подобающем веселом русле.

Так оно и вышло. И настолько хорошо, что гости не расходились довольно долго. Уже начало темнеть, коньяк выпит и торт съеден, отдана дань почтения юбиляру, дифирамбы ему скатились до пьяной болтовни. Саша так же легко как вела, так и закончила праздник под шумные аплодисменты. Гости, наконец, разошлись. Остался опустошённый стол, с перепачканными скатертями, грудой посуды и горой подарков. Остались Саша и Семён Самойлович.

Саша, разумеется, вызвалась помочь убрать подарки в кабинет шефа, прибрать посуду и прочее. Семён Самойлович, взволнованный и поздравлениями, оказанным ему почтением, и сознанием значимости юбилея как некоего итога собственной жизни, с теплотой поблагодарил Сашу за умело проведенный юбилейный вечер, за искренность желания помочь.

Милая девушка, смущаясь и краснея, тихо сказала, что один номер выпал из программы: это танец с юбиляром. Вальс из музыкальных иллюстраций Г.В. Свиридова к повести Пушкина «Метель». «Не вопрос!» – молодцевато приосанившись, без промедления был дан ответ расхожей фразой. Заиграла легкая акварельная музыка из созвучия струнных и духовых инструментов, грянули литавры. Седой кавалер галантно положил руку на талию и закружил девушку в стремительном вальсе.

Ах! Это было чудно, великолепно, потрясающе! Этот вальс, эту мелодию Саша запомнила как лучшее мгновение.

Когда неожиданно стихла мелодия вальса, они взглянули друг другу в глаза и глаз оторвать не могли, также как и рук друг от друга. Саша дышала тяжело и сердце бешено колотилось. Она оглянулась назад: за спиной был столик, заваленный подарками. На краешек этого столика она присела, чтобы передохнуть и унять внезапную расслабляющую дрожь в коленках, но волнение было не столько от танца, сколько от другого, и как только ясно осознав, что это – другое, сердце заколотилось еще сильнее. Глаза затуманились.