Топоры и Лотосы - Александр Зорич

– Надо отдохнуть.

– Я не устала.

– А я – устал. Я сейчас упаду. И не двинусь с места.

– Нет времени. Надо идти.

– Куда? Куда идти?!

– Увидишь. Будешь шагать или мне выстрелить?

Я открыл забрало шлема (на глаза сразу же навернулись слезы от токсичной атмофсеры).

Демонстративно сплюнул себе под ноги.

Опустил забрало.

Повернулся и пошел.

Минут через десять Ресту-Влайя сварливо осведомилась:

– Быстрее идти не можешь?

– Нет.

– Хорошо... Остановись.

Она подошла ко мне и принялась критически осматривать меня с ног до головы.

Я, пользуясь тем, что в свою очередь могу ее как следует разглядеть, в очередной раз попытался понять, куда она подевала мое кольцо-катализатор.

Только в нем я видел свое спасение. Тойланг сильнее человека в несколько раз. К тому же, у тойлангов превосходная реакция. Только мощное оружие ближнего боя может уравнять шансы человека и тойланга, если им доведется сойтись один на один. При всей своей отменной подготовке я не мог рассчитывать усыпить бдительность Ресту-Влайи и, применив пару приемов рукопашного боя, овладеть ее лучевиком, дабы превратиться из пленника в пленителя.

Стало быть, я должен был рассчитывать только на дремлющего во мне зверя. Но чтобы его, этого зверя-из-бездны, разбудить, кольцо-катализатор было совершенно необходимо.

Собственно, мне следовало бы «быть мужчиной» (как говорят на моей родине) с самого начала и активироваться в ту самую секунду, когда берсальеры учуяли засаду. Но легко ли «быть мужчиной», когда ознакомлен с историей создания и применения активантов? Историей, на которой поверх грифа СС, «Сов. секретно», недавно поставили гриф ТВК, «Только для верховного командования», а поверх ТВК с удовольствием налепили бы и мистический ЗП-20, «Закрыто для пользования на двадцать лет» – да вот только война мешала. На войне бесов гоняют силою Вельзевула, не так ли?

В истории общения земной науки с Вельзевулом немало поучительных страниц. Об одной из последних верховному командованию (и моему родному Бюро-9 за компанию) желательно было не забывать. Хотя бы для того, чтобы представлять себе примерные последствия использования активантов.

Вкратце дело было так.

Параллельно с разработкой блок-крепостей «Пояса Аваллона» на Земле велись эксперименты по созданию компактных средств персональной телепортации. Ведь, когда космический корабль перемещается от одной звезды к другой через нелинейное пространство, он фактически самотелепортируется на заданную дальность вдоль Ребра Аль-Фараби. Кто-то давным-давно метко назвал ракету пушкой, которая выстреливает не снаряд, а саму себя. Так вот теперь требовалось построить нелинейную пушку, которая стреляла бы на десятки парсеков снарядами в виде людей и других небольших, но полезных объектов.

Такую пушку-телепортер построить не удалось. Объекты исчезали из камеры передатчика, но в приемнике не восстанавливались. Как и предрекали скептики, сравнительно небольшие предметы не обладают достаточным эквивалентом нелинейной массы, чтобы сохранять путевую устойчивость на Ребрах Аль-Фараби. Такие «легкие» предметы уходили с заданной траектории и двигались мимо приемника, бесследно растворяясь в инобытии.

Но человеческая наука – самая упрямая в галактике. Передатчик кардинально переработали, подбавили мощности, а приемник приблизили к нему на смехотворное расстояние в один метр. В качестве телепортируемого объекта избрали контейнер со свежими фруктами: апельсинами, бананами, ананасами. В случае успешной доставки контейнера в приемник ученые рассчитывали исследовать негативные последствия телепортации для растительных клеток. Дальше, в случае успеха, по нарастающей планировались эксперименты с лимонными деревцами в горшках, тараканами, мышами, кроликами, кошками, собаками, свиньями и, наконец, людьми-добровольцами.

Энергия, которую было решено затратить для компенсации малой нелинейной массы, выражалась цифрой с непристойно длинным хвостом нулей. Ни военной целесообразностью, ни тем более коммерческими требованиями подобные затраты оправдать было нельзя.

На это закрыли глаза. Руководству проекта требовалось любой ценой получить хотя бы принципиальное подтверждение возможности стрельбовой телепортации. Ну а получив результат, можно было уже просить дальнейшего финансирования, плодить дочерние лаборатории и кормиться этой темой лет сто.

Итак, контейнер с фруктами был загружен в передатчик, расположенный почти впритык к приемнику посреди необъятного ангара, напичканного телеметрическим оборудованием. Ученые, облачившись в скафандры, поспешили укрыться в бункере.

Щелчок рубильника...

Всеобщий глубокий вдох...

Кнопка нажата...

Данные сенсоров точки отправки: объект исчез.

Данные сенсоров точки прибытия: объект не наблюдается.

Разочарованный выдох.

Решающий эксперимент был провален. Руководство уже прикидывало, как отвертеться от долговой тюрьмы, подчиненные мысленно складывали чемоданы и готовились к преподаванию занимательной физики для детсадовцев-вундеркиндов. Кто-то из теоргруппы истерически кудахтал: «Но как же так? Но позвольте, господа!.. Бог не играет в кости! Цифры не лгут! Объект обязан, просто обязан вернуться в линейное пространство!»

Теоретика никто не слушал. Понурив головы, все начали расходиться.

Вдруг поступило сообщение от охраны полигона: в сотне метров от ангара, где проводился эксперимент, возникла какая-то светящаяся штуковина. Описать вразумительным образом свое видение охрана не могла, но вполне резонно предполагала, что появление «штуковины» связано с изысканиями яйцеголовых.

Выбравшись на поверхность одышливой толпой, ученые стали участниками событий чудесных и ужасных.

Вылетев из пространства Аль-Фараби, как пробка из бутылки, и контейнер, и его содержимое радикально изменили свои физические свойства. Золотисто-оранжевый столб газообразной материи высотой в рост человека и шириной в два обхвата покачивался посреди двора, где был разбит сад-альпинарий.

Несмотря на свою кажущуюся аморфность, столб был полностью непрозрачен. Зеленая лужайка и живописные валуны вокруг него топорщились множеством мелких складок, вместе создающих призрачную, ирреальную рябь.

В действительности, оранжевый столб был гроздью Квантов Аль-Фараби. Но этому термину предстояло появиться многим позже.

Математик, который взывал к Богу, не играющему в кости, оказался самым проницательным.

– Господа, это может быть опасно, – вполголоса сказал он.

В следующее мгновение изрядный кусок полигона исчез вместе со всеми сооружениями, учеными и вспомогательным персоналом. На его месте образовалась сферическая воронка радиусом полтора километра. В центре громадной сферы, заполненной небытием, остался висеть оранжевый столб – не ангельский меч, но скорее дубина, занесенная над миром.