На подсосе - Кристофер Мур

Через несколько дней у нее окажутся все их деньги — и Синия это знала, и они это знали, но и что с того? Денег, конечно, тонна, но они ж не ебические. (Ебические деньги определяются таким их количеством, при котором можно сказать «ебитесь конем» кому угодно, где угодно и когда угодно, а о последствиях думать не надо.) Ей придется найти, чем заниматься, куда ехать. Возможность на самом деле бросить прежнюю жизнь распухала на глазах, и Синия поняла, что для жизни ей потребуется новая жизнь, а если честно, пугало это ее до чертиков. Время не милостиво к девушке, зарабатывающей своей внешностью, а она уже продлила себе срок реализации, посинев, но теперь-то что делать? Кто же знал, что будущее, на которое она надеялась, явится к ней с такими острыми зубами? И Синия задавалась вопросом…

Способна ли падшая принцесса чеддера из Фон-дю-Лака устроить себе жизнь с семеркой непреходящих подростков из Района Залива, умеющих только зажигать? Может, оно, конечно, и выйдет, вот только у нее имелись сомнения насчет гнома номер семь — Клинта.

По ее опыту, на то, чтобы заебать в мужике Иисуса до того, чтобы тот свалил, уходило много сил и трудов, но даже потом, через день-другой мужик запросто мог свалиться с сильным приступом мук совести. Если работаешь по вызову, это, конечно, не проблема, но поди обслуживай целую бригаду гномов на полупостоянной основе, каждый день распевая «хей-хо», а одному при этом никак не дают покоя святые духи с высокими эксплуатационными расходами. Поневоле задумаешься.

— Вавилонская блудница, — произнес Клинт, когда Животные ввели ее в «Безопасный способ», точно ко двору.

Синия задержалась в автоматических дверях, хотя у нее было такое чувство, что она синеет под своей синевой, ибо весь наряд ее состоял из серебристого парчового мини-платьица и туфелек на прозрачных шестидюймовых каблуках из люцита. Ни то, ни другое не способно было защитить ее от промозглого ветра с залива, что трепал вымпелы на стоянке Марины. Рассчитывая, что большую часть времени она все равно будет проводить голой, Синия не подготовилась к сан-францисскому климату.

— Я и в Вавилоне-то не была никогда, — ответила она. — Но открыта навстречу новому опыту. — Она облизнула губы и шагнула в ту точку пространства, где ее бюст оказался в дюйме от груди Клинта.

Тот развернулся и опрометью кинулся в кабинет, затянув:

— Изыди, изыди, изыди. — И не умолкал всю пробежку.

— Как захочешь, малыш, — крикнула Синия ему вслед. Она решила считать его Шизиком — гномом-параноиком.

— Барри тебе покажет комнату отдыха, — сказал Хлёст. Он у Животных стал новым бригадиром — преимущественно потому, что бывал самым трезвым. — Джефф, отошли лимузин в гараж и запри двери. Дрю, завари кофе. Густаво, разберись, что в отделах происходит. Может, ты нам понадобишься затаривать полки.

Все стояли и смотрели на него. Обдолбанные. Бухие. Озадаченные. Синия решила, что Барри — мелкий и рано облысевший парняга — будет у нее особым гномом, Балбесом. Она улыбнулась.

Из-за перегородки кабинета выглянул Клинт.

— Эй, ребята? Тут, знаете, вчера ночью Император заходил. Говорит, Томми Флад теперь вампир.

— А? — уточнил Хлёст.

— Вампир. Эта его девчонка, которая из города не уехала. Она его обратила.

— Да пошел ты, — произнес Джефф.

Клинт рьяно закивал.

— Правда-правда.

— Вот же блядь, — неслаженным хором произнесли остальные.

— Собрание, — объявил Хлёст. — Господа, прошу садиться. — Он смущенно поглядел на Синию. — Это ненадолго.

— Я пока сделаю кофе, — сказала та.

— Э-э… — Похоже, Хлёста что-то тяготило. — Синия, у нас отныне как бы лимитированный бюджет.

— Кофе бесплатно, — ответила она. Повернулась и пошла в глубину магазина. — Я сама все найду.

Животные смотрели ей вслед, а когда она скрылась за углом, собрались у касс. Клинт отпер дверь кабинета и вышел.

— Значит, надо тех легавых известить, пускай помогут нам его выследить.

Хлёст оглядел Животных, а те оглядели в ответ его. Хлёст вскинул бровь. Остальные кивнули. Хлёст обнял за плечи Клинта.

— Клинт, мы с ребятами все обсудили, и нам бы хотелось кое-что для тебя сделать.

Клинт ринулся обратно в кабинет и запер за собой дверь.

— Нет! Мы должны уничтожить пособников Сатаны.

— Ну да. Еще бы. Вот прямо сейчас и займемся. Но сперва нужно, чтоб ты у себя кое-что спросил, Клинт. И лучше, если ты себе ответишь не как возрожденная личность, каковой ты нынче являешься, а как тот маленький мальчик, что живет в каждом из нас.

— Ладно, — ответил Клинт, выглядывая из-за двери кабинета.

— Клинт, тебе разве никогда не хотелось заправить смёрфу?

Внизу хлопнула пожарная дверь — пришел Томми. Джоди встретила его на площадке крепкими объятиями и спиноломным поцелуем.

— Ух, — произнес Томми.

— Ты как?

— Теперь — очень хорошо. Я Уильяма проверял. По-моему, он обкакался.

— Прости меня, пожалуйста, Томми. Нельзя мне было тебя оставлять одного так рано.

— Все в порядке. Нормально. Эй, у тебя что-то на платье.

Джоди еще не переоделась; на подол маленького черного платья у нее налипли остатки праха Джеймса О'Мэлли.

— А, это я, должно быть, что-то задела.

— Давай почищу. — Томми легонько провел ладонью по ее бедру и начал задирать платье выше талии.

Джоди перехватила его руку.

— Похотливый пес!

Огромный бритый кот Чет на секунду поднял голову, затем вновь опустил ее на грудь Уильяму и опять уснул.

— Но ты ж меня одного оставила. — Томми старался выразить печаль, но с широченной ухмылкой это было трудно.

— Ты выдержал, однако. — Джоди посмотрела на часы. — У нас до восхода минут сорок. Можем поговорить, пока готовимся лечь.

— Я лечь уже готов, — сказал Томми.

Она завела его в студию — через большую комнату, через спальню, в ванную. Схватила с полочки свою зубную щетку, а Томми кинула его. Выдавила пасту, сунула тюбик ему.

— А нитью тоже надо? — спросил Томми. — То есть, в чем смысл бессмертия, если все равно надо чистить зубы нитью?

— Ага, — ответила Джоди со ртом, набитым розоватой пеной. — Ты скорее растянешься на солнышке, чтоб со всем скорее покончить, чем вытерпишь пытку зубной нитью.

— Сарказма только не надо. Я думал, мы вообще не можем заболеть, но твой бодунище доказал обратное.

Джоди кивнула и сплюнула.

— Когда полощешь — не глотай. Все равно вытошнит.

— А почему у тебя пена розовая? У меня пена не розовая. А я последним ходил.

— Должно быть, десну поцарапала, — ответила Джоди.

Она пока не была готова рассказывать ему, что ночью кого-то взяла. Само собой, когда-нибудь признается, но не сейчас. Поэтому, чтобы сменить тему, она призвала на помощь всю свою сверхчеловеческую силу и сдернула с него штаны.

— Эй!

— Когда это ты раздобыл себе трусы с черепом и костями?

— Сегодня вечером купил, пока ты выбирала рождественские подарки. Мне показалось, они будут смотреться опасно.

— Это уж точно. — Джоди неистово закивала, чтобы не ржать. — И выделяться не будешь, если тебя вдруг застанут без штанов в раздевалке для пиратов.

— Ну и поэтому тоже. — Пена потекла струйкой ему на грудь, когда он опустил голову посмотреть на собственные трусы. — У меня самые бледные ноги во вселенной. Мои ноги — как огромные белые трупные черви.

— Хватит, а то у меня на тебя встает.

— Надо намазаться тем лосьоном, мы же купили для автозагара. Где он?

С кошачьим проворством Джоди метнулась в кухню, схватила со стойки бутылек и всего через пару секунд уже сидела на краю кровати. Если только удастся заткнуть Томми, чтоб не задавал лишних вопросов хотя бы до восхода, она точно придумает, как рассказать ему про старика.

— Иди сюда, червивые ноги, давай намажем тебя лосьоном. — Чтобы подчеркнуть свою преданность идее лосьонизации, Джоди встала, скинула с плеч лямки МЧП, и оно упало ей под ноги. Она переступила платье и остановилась — в одних туфельках и серебряном ожерелье с сердечком, которое подарил ей Томми.

Тот выпрыгнул из ванной одним длинным скачком — брюки по-прежнему на лодыжках — и встал перед ней. Джоди улыбнулась. Надели ботана сверхъестественным проворством и скоростью, и у тебя получится сверхпроворный скоростной ботан.

— Ты в этом платье ходила на задание, коммандо?

— Больше ни за что, — ответила Джоди, схватив его за резинку трусов и подтягивая его к себе. — Они теперь мои. Я хочу быть опасной.

— Это так… так блядфки, — произнес Томми, слегка пришепетывая: у него уже показались клыки.

— Ага. С чего ты хочешь начать лосьоном?

Томми прижал ее к себе и поцеловал в шею.

— Только теперь надо быть офторовней, мебель не поломать.

— Нахуй, меньше перевозить. — У Джоди тоже стали отрастать клыки. Она прочертила ими полосы ему по груди. — Если мы придумаем себе новое жилье, пока нас кто-нибудь не убил.