Орден Черного солнца - Ерофей Трофимов

– Он подобрался сзади. Хайнц слишком увлекся, играя в полицейского, – тихо проворчал Ганс.

– Увлекся он, а по голове получил ты, – усмехнулся в ответ хозяин. – Итак, получив достойный отпор, вы решили отступить, бросив своих боевых друзей. Не самая приятная рекомендация для вас.

– Мы не могли допустить, чтобы они захватили вертолет. Для такого шустрого бойца это было бы не сложно, – буркнул Людвиг.

– Согласен. С таким транспортом они уже покинули бы пределы страны. Что ж, возвращайтесь пока к своим делам. Я подумаю, что с вами делать дальше.

– А экспедиция? – не понял Людвиг.

– А что экспедиция? – удивленно переспросил хозяин.

– Они же сообщат обо всем властям!

– Не успеют. Я приказал отправить в лагерь три группы по десять человек. На этот раз верхом на яках. Они доставят сюда всех, кого найдут. Живых и мертвых.

– Я прошу разрешения участвовать в операции, – тут же попросил Людвиг.

– Нет. Это не карательная экспедиция, но вашу попытку реабилитироваться я учту. Возвращайтесь в казармы.

Сообразив, что получили отсрочку, боевики покинули кабинет. Проводив их мрачной усмешкой, хозяин покачал головой и тихо, едва слышно, выдохнул:

– Тупое мясо. Только и могут, что стволами размахивать.

Тишину кабинета разорвало мелодичное урчание телефона. Хозяин вообще не любил резких звуков. Сняв трубку после третьего сигнала, он неспешно поднес ее к уху, даже не делая попытки заговорить. Звонящие на этот номер и так знали, с кем будут разговаривать. На этот раз его осмелилась побеспокоить мать-настоятельница африканского монастыря.

Выслушав сказанное, хозяин едва сдержал рвущийся наружу хохот и, с трудом взяв себя в руки, ответил:

– Не беспокойте ее, пока я не приеду. Пусть работает.

Положив трубку, он не выдержал и громко, от души, рассмеялся. Девчонка все-таки это сделала! Не выдержав постоянного давления старой стервы, она просто размазала ее по стене, одной вспышкой отвоевав себе не только место под солнцем, но и серьезное уважение всей охраны. Как призналась сама старуха, теперь от паршивки шарахаются даже вооруженные бойцы.

Чего-то подобного давно следовало ожидать, но он не думал, что все будет так круто. Потеря двух тупых охранников хозяина мало беспокоила. Его больше волновал результат работы девчонки. Это было главным. Остальное не имело значения. Хозяин давно и с неподдельным интересом наблюдал за этим противостоянием, ожидая интригующей развязки. И вот она наступила.

Отсмеявшись, он успокоился и, пройдя к бару, плеснул себе немного коньяку. Глотнув напитка, хозяин качнулся с пятки на носок и, глядя на янтарную жидкость, сказал:

– Как же это все не вовремя…

Хозяин терпеть не мог подобные накладки. Они всегда означали начало очень больших неприятностей. Повезло, что его человек в полиции Непала вовремя сообщил ему об этой экспедиции. Именно поэтому он настаивал на обязательном возврате беглого мальчишки, пусть даже в мертвом виде. Достаточно было взглянуть на карту, чтобы понять, что река вынесет тело именно на отмель, где начинается расселина, ведущая к лагерю экспедиции.

Бунт девчонки тоже требовал его вмешательства, но сейчас это дело могло подождать. В конце концов, настоятельница должна сама заботиться о сохранении своего престижа. Ее никто не просил совать свой нос в работу лаборатории, так что теперь она пожинает плоды собственного неуемного желания подчинить себе всех и вся.

Но прежде чем ехать разбираться с бабьими глупостями, нужно было убедиться, что отправленный в ущелье отряд в точности выполнит его приказ и притащит в монастырь всех людей и все оборудование, которое там есть. А главное, нужно было выяснить, что ученым стало известно. Допустить распространение слухов о деятельности монастыря хозяин не мог.

Слишком многое было поставлено на карту. И слишком много сил было вложено в дело, которому он отдал почти всю свою жизнь. Он не вспоминал те несколько вакцин и разные косметические средства, которые были синтезированы в ходе проведения эксперимента. Полученные за их разработку средства давно уже были пущены в дело, принося дивиденды, на которые закупалось нужное для проекта оборудование.

О том, что все эти открытия были сделаны в процессе экспериментов на людях, хозяин даже не вспоминал. Этические и моральные проблемы его не волновали. Точнее, он был выше этих понятий. Поговорка «цель оправдывает средства», придуманная монахами-иезуитами, как нельзя лучше отражала его мировоззрение.

Вспомнив про отправленный в ущелье отряд, хозяин опять качнулся на носках и, в очередной раз вздохнув, тихо проговорил:

…И лучших сыновейНа тяжкий труд пошлитеЗа тридевять морей.На службу к покореннымУгрюмым племенам,На службу к полудетям,А может быть – чертям…[7]

Сборы российской экспедиции были недолгими, чего нельзя было сказать про остальных. Англичане, под предводительством профессора Спенса, наотрез отказались уходить, заявляя, что они ни в чем не виноваты и требуют немедленно сообщить обо всем случившемся властям. Но единственный спутниковый телефон разбился во время нападения, а другой связи в лагере не было. В рацию англичан угодила шальная пуля, а старенькая рация военного образца российской экспедиции не работала в условиях гор, так что звать на помощь и вообще предпринимать какие-нибудь попытки связаться с внешним миром заранее были обречены на провал. К удивлению профессора Васильева, немецкая группа раскололась на две партии. Одни тут же выразили желание отправиться с русскими. Другие предпочли остаться с англичанами.

Понимая, что спорить и уговаривать бесполезно, профессор попросил всех покидающих лагерь побыстрее собраться и с вещами выходить к тропе, ведущей в долину. Ушедший с пленником Алексей вернулся минут через двадцать и, мрачно пошептавшись о чем-то с доктором, решительно направился к Васильеву.

Отобрав у него рюкзак, Алексей быстро проверил собранные профессором вещи и, удрученно вздохнув, молча ушел с ними в палатку. Как и ожидалось, вместо нужных в долгой дороге вещей, профессор взял с собой все оборудование, которое только смог запихнуть в свой видавший виды сидор.

– Как ребенок, честное слово, – ворчал Алексей, быстро укладывая свитера, штаны и запасные ботинки профессора.

Потом, пользуясь тем, что в рюкзаке еще оставалось немного места, он уложил любимый профессором походный несессер с набором луп, кисточек и тому подобных мелочей. Отлично зная своего шефа, Алексей и подумать не мог, чтобы оставить несессер в лагере. Это была единственная вещь, которой профессор по-настоящему дорожил. Выскочив на улицу, он вернул рюкзак владельцу и, перебросив доктору один из пистолетов, решительно объявил: