Собаки и тайны, которые они скрывают - Элизабет Маршалл Томас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока собаки с низким статусом знают и соблюдают свое место, им не нужно бояться нападения со стороны высокоранговых собак. Кроме того, уважительная демонстрация низкого ранга может гарантировать членство в группе собаке, которая была бы исключена, если бы она соперничала с высокопоставленными членами группы. Собаки любят, чтобы их общество было хорошо упорядочено, и с этой целью присваивают ранги, словно располагаясь на ступенях лестницы: самцы с одной стороны, самки – с другой. В некоторых собачьих сообществах система иерархии настолько охотно принимается, что трения наблюдаются очень редко. Это залог спокойствия и мира. Когда собаки знают, кто есть кто, они не устраивают драк.
ИДЕАЛЬНОГО социального равновесия достичь трудно. Это стало ясно нам и нашим собакам через год после рождения щенков Мэри, когда в нашей группе произошли серьезные изменения. Той весной хозяева Миши отдали его другим людям. Мы, конечно, хотели его оставить у себя, но некоторые из наших соседей были настолько яростно настроены против него, что мы не смогли этого сделать (к тому же закон был на их стороне). Вместо этого его владельцы нашли для него дом в другом штате, в сельской местности. Новые хозяева Миши хорошо относились к собакам, так что мы были уверены, что он счастлив, за исключением того, что пес скучал по своей семье. Да и его семья тосковала по нему. И он, и Мэри знали, что произошло что-то ужасно плохое, когда его хозяева пришли за ним в последний раз, так что Мэри изо всех сил пыталась последовать за Мишей. Когда ей не дали этого сделать, она бросилась к подоконнику и, стоя на задних лапах, смотрела, как Мишу заталкивают в машину. После этого Мэри неделями сидела у окна, высматривая и ожидая Мишу. Наконец она, должно быть, осознала, что он больше не придет. Что-то случилось с ней в этот момент. Собака впала в депрессию. Она двигалась медленнее, была менее отзывчива и довольно легко раздражалась из-за вещей, на которые раньше не обратила бы внимания. Она также проявляла меньше интереса к своим детям, хотя к тому времени они уже почти выросли.
Ее несчастье разбило мне сердце. Я стала давать ей шарик мороженого каждый вечер, примерно в то время, когда приходил Миша.
Она ненадолго оживлялась и ела мороженое (она его очень любила). Это помогало ей на короткое время. Но даже для собаки еда не работает как панацея. Мэри так и не оправилась от своей утраты, и хотя она не утратила своего места альфа-самки, она не проявляла никакой заинтересованности в установлении постоянной связи с другим самцом, хотя с годами к нам присоединилось несколько подходящих кобелей.
Той весной дочь Мэри по кличке Мойра уехала со своим хозяином – студентом, который жил в нашем доме. А брат-близнец Мойры, Зуи, уехал жить в семью брата моего мужа. Осенью того же года в нашем поле зрения появились маленькая сука динго по кличке Вива и взрослая сука хаски, которую звали Коки. Вива была такой маленькой, что я завернула ее в свою рубашку, чтобы она согрелась, кормила ее из детской бутылочки и помогала ей справлять нужду, поглаживая ее паховую область ватным шариком, как ее мать делала бы языком.
Коки была настоящей индейской собакой. Она родилась в индейской деревне на Аляске. Коки оказалась одним из самых умных существ, которых я когда-либо знала. Я хотела, чтобы она стала ведущим в собачьей упряжке, и она в совершенстве выполнила эту задачу, как только преодолела свои страхи. Очевидно, собачья жизнь была менее радужной в дальних северных деревнях: звук чего-нибудь, просвистевшего в воздухе, – веревки или, может быть, палки – превращал Коки в желе, так что она опускалась на землю, шерсть вставала дыбом, зубы стучали, в глазах плескался страх. Так же на нее действовал и мужской голос с пьяной интонацией.
Бедная собака так и не оправилась от ужасов жизни на Аляске, но усвоила, что в нашей собачьей упряжке никто не причинит ей вреда, даже если что-то пойдет не так, пока она будет ведущей и, следовательно, как бы ответственной. Коки была мне благодарна. Мы с ней на протяжении многих лет наслаждались ездой по зимним тропам.
Ей пришлось вливаться в собачий коллектив. Поначалу она попеременно то враждебно относилась к другим собакам, то боялась их, что, как мне показалось, много говорило о ее раннем опыте ездовой собаки. Мэри любила Коки не больше, чем Коки ее, и они набрасывались друг на друга при каждом удобном случае. Излишне говорить, что я пыталась держать этих двух самок отдельно, и в большинстве случаев мне это удавалось. Пока Коки бродила по моему кабинету и на переднем дворе, Мэри гуляла по кухне и на заднем дворе с другими собаками. У Коки была я, а у Мэри была стая. Когда мы катались на собачьих упряжках, Мэри оставалась дома или в машине (у нее болела лапа), а Коки вела за собой остальных. Итак, несмотря на то, что Коки в конце концов подружилась с другими собаками и стала вожаком в рабочее время, Мэри была настоящим, признанным вожаком – Собакой Номер Один среди всех самцов и самок, включая Коки, и все это знали.
Неудивительно, что господство Мэри над Коки означало не то, что она приняла Коки в группу, а скорее то, что у нее была власть отогнать Коки, и, таким образом, разделение двух сук по-прежнему было необходимо. Такое распределение позволяло обеим собакам мирно сосуществовать, когда у них началась течка.
Кто знает, отчего у собак начинается течка? Из-за длинных ночей и коротких дней? Из-за того что короткие дни становятся длиннее? Потому что у других собак началась течка? Из-за неизвестных феромонов? Как бы то ни было, собаки в группах склонны к одновременной овуляции (это замечается и у женщин). Среди моих собак процесс начинали, как правило, высокоранговые самки, и в том же году к ним присоединилась молоденькая динго Вива. Малыш мопс Бинго дал понять всем этим дамам, что готов стать их мужем, но ни одна из них не восприняла его всерьез.
Кто может размножаться в группе диких псовых? Конечно, только доминирующая пара, так как для того, чтобы вырастить всего один помет,
