В тихом омуте - Патриция Вентворт

Мэриел выглядела по-настоящему испуганной:

— О нет, она никогда так с нами не поступит!

— А откуда вы знаете?

Лицо Мэриел изменилось. Все это произошло за одно мгновение, а в следующее Джанет увидела, как она снова надела маску холодности и отчужденности. Мэриел спокойно сказала:

— Конечно, никто этого не знает, так что проку об этом говорить? Мне нужно идти. Не подумайте, что я собираюсь над вами посмеяться, потому что хочу пожелать вам доброй ночи, но, возможно, вы действительно сейчас решите лечь спать…

— Конечно, я собираюсь спать.

Мэриел вздохнула:

— Везет же некоторым, они могут спать.

Она снова накинула шаль на плечо, и конец ее потянулся за Мэриел, волочась по полу.

Глава двенадцатая

Адрианна рассылала приглашения на свою вечеринку налево и направо. Некоторые гости придут к завтраку, другие — к обеду. Прием обязательно должен был удаться на славу, и поэтому нужно приложить все силы.

— Мы должны оповестить всех. Мэриел, ты обязана мне помочь. Пожалуйста, позвони всем, чьи имена значатся в этом списке, и приложи все силы, чтобы твой голос звучал повеселее, а то люди подумают, что их приглашают на мои похороны или поминки, и придут в черном. Кстати, мне кажется, что некоторые из них получат настоящий удар: они-то думают, что я уже давно мертва. А я вот она, в полном расцвете сил! Ко мне должна прийти Мэйбел Престон, она уже давно этого ждет, и я не могу ее разочаровать. Она будет очень рада.

— Адрианна, дорогая, только не Мэйбел! Она уже стара. Ей, наверное, будет трудно прийти. Ты не можешь так поступить!

Адрианна насмешливо кивнула:

— Нет, конечно, могу! Она искренне меня любит, поэтому я и не могу не пригласить ее.

Мэриел с беспокойством в голосе спросила:

— Не понимаю, почему ты так за нее переживаешь. И если бы она еще вела себя как нормальные благодарные люди. Нет же, она постоянно приезжает сюда и начинает жаловаться на свою нелегкую судьбу!

Адрианна приподняла свои по-прежнему идеальные брови:

— Она моя старая подруга. И если наши встречи приносят ей немного радости и счастья, пусть жалуется. Может быть, так ей легче.

Ниниан поцеловал кончики ее пальцев.

— Вам не нужно переживать. Мэйбел должна приехать и наслаждаться отдыхом в вашем доме. Надо поручить, чтобы приготовили несколько носовых платков — они ей понадобятся, чтобы выплакивать горе.

Миссис Престон прибыла на следующий день. Визиты в дом Фордов всегда радовали ее, поскольку напоминали лучик солнца в унылой череде серых, ничем не занятых дней. Она снимала две комнатки в небольшом домике и практически не имела друзей. У людей были свои несчастья, а постоянно выслушивать рассказы про чужие… Нет, ни сил, ни желания на это не находилось ни у кого. Кого бы Мэйбел ни повстречала, она немедленно начинала вечные жалобы на свое тяжелое житье-бытье. Поэтому ей были необходимы эти визиты в дом Фордов. Как правило, она появлялась там четыре раза в год и выплескивала на Адрианну весь груз накопившихся за это время обид и несчастий.

Адрианна, не отличавшаяся особым терпением и снисходительностью, все же внимательно и не прерывая выслушивала старую подругу. Наверное, она наложила на себя епитимью за какие-то тайные грехи, как думали некоторые. Тем не менее и ее терпению приходил конец, и она нечаянно делала что-нибудь, в результате чего к старым обидам миссис Престон добавлялась новая. Затем, когда Адрианна наконец-то оставалась одна, она начинала сожалеть о своем недостойном поведении и сразу же об этом забывала.

Адрианна наказала Ниниану встретить поезд, приходивший без четверти двенадцать из Лэдбери. Он поднялся в детскую и увидел, что Джанет сидит на полу, отбирая одежду для Стеллы.

— Дорогая, только ты можешь меня спасти. Если я поеду встречать Мэйбел один, я не смогу этого перенести. Пожалуйста, одевайся, поедем вместе со мной!

— Не могу. Мне нужно забрать Стеллу с занятий из дома священника.

— Тебе известно, да и мне это известно, и всем тоже известно, что она будет находиться там до половины первого. У нас останется еще много времени.

— Ладно, только переберу эту одежду. Я только что разговаривала по телефону со Стар. Она хочет знать, какие вещи нужны Стелле.

— А почему она не потрудилась посмотреть их перед отъездом?

— Не знаю. По-моему, не успела. Она говорит, что видела в Нью-Йорке очаровательные детские платья и хочет послать их Стелле. Я должна посмотреть на расцветки, а также определить размер.

— Наверное, она заплатит за них еще и на таможне?

— Не знаю, почему это пришло ей на ум. Да и не будет она платить, наверное, как и всегда, заплатит Адрианна. Я только что сказала это ей.

— И что она ответила?

— Она засмеялась и сказала, что это только справедливо, что у Стеллы должно быть много одежды. Кажется, она очень привязана к Стар.

— Любой способен любить. Даже твое холодное сердце иногда излучает любовь.

— Мое сердце вовсе не холодное.

Ниниан покачал головой:

— «Чтобы узнать вкус пудинга, его нужно сначала съесть», «Сначала делай, а потом хвались», ну и тому подобное.

Затем Ниниан начал печально декламировать:

— Человек слова, а не делНапоминает сад, полный сорных растений.А когда сорняки вырастают,Они похожи на зимний сад.

Я ведь сейчас имею в виду тебя. Там еще есть одна интересная строфа, я ее не помню точно, но, по-моему, в ней говорится о перочинном ноже в твоем сердце. Послушай, солнышко, мы можем опоздать и предоставить Мэйбел возможность пожаловаться на нас от души. Ну пожалуйста, дорогуша, я не могу поехать за ней один. Я этого не вынесу. Я многое могу сделать для Адрианны, но всему же есть предел. И еще мы спустимся по черной лестнице, потому что у Мэриел есть идея, что три человека намного лучше, чем два.

Все, что происходило потом, напомнило Джанет одну из тех игр, в которые они играли в детстве. Они осторожно вышли через черный ход, прошли через сад и тайными тропами выбрались наружу.

Автомобиль был старым, явно прослужившим своим хозяевам не один год, да и бензина ему требовалось необычайно много. Тем не менее от него не спешили избавляться, потому что на этом старичке можно было добраться до станции за пять минут.

Миссис Престон приехала вагоном третьего класса. Это была высокая стройная женщина с глазами, которые ничего не выражали. Все, что на ней было надето сейчас, когда-то принадлежало Адрианне, только отсутствовал эффект стремительности, который создавали наряды актрисы. На Мэйбел они казались потухшими и даже серыми. Короткое пальто выглядело настолько потертым и заношенным, что просто не смотрелось, юбка свободно болталась. Очень печальное зрелище вызывала и изумрудного оттенка шляпа, а также обмотанный вокруг костлявой шеи шарф.

Мэйбел пожала молодым людям руки и немедленно начала жаловаться:

— Какая скучная поездка, весь путь со мной не было никого, с кем бы я могла перекинуться хоть словечком! Вообще англичане — ужасно унылые и скучные люди. Со мной в купе ехал один привлекательный мужчина, и у него были две газеты. И что вы думаете, он предложил мне хотя бы одну? И не подумал даже! Конечно, с его точки зрения, я не представляю собой ничего интересного. И так постоянно, где бы я ни находилась.

Джанет внимательно смотрела на то, каким образом Ниниан реагировал на жалобы миссис Престон. Он слушал, сочувственно склонив голову, изредка поддакивал (это должно было означать, что он полностью разделяет взгляды Мэйбел), и в конце концов миссис Престон удовлетворенно замолчала. Однако к тому времени Мэйбел успела нажаловаться и на характер домовладельца, у которого она снимала комнатки, и на невежливость продавцов, которые обслуживали ее недостаточно учтиво, с ее точки зрения, и на то, что все, кто с ней общается, дают понять, что им это уже надоело: «Ни в ком нельзя найти сочувствия, люди просто зачерствели». Поток жалоб лился непрерывно все то время, пока они ехали, и из-за него молодые люди даже перестали обращать внимание на шум старого двигателя в машине.

Джанет вышла у дома священника, а машина покатила дальше. Девушка взглянула на свои ручные часики и поняла, что у Стеллы занятия закончатся только через десять минут. Утро было туманным, но теперь небо очистилось и под лучами солнца было очень тепло. Она решила немного прогуляться и посмотреть окрестности.

Джанет шла, внимательно рассматривая дома и сады с яркими осенними цветами. Действительно, нет ничего красивее английской деревни. Первый дом принадлежал дьячку. Когда-то здесь жил его прадед, именно он начал формировать преграду из падуба в форме петухов и арки. Птицы сидели тут с обеих сторон арки до сих пор очень прочно и ярко пестрели уже более ста лет. Мистер Бэрри очень гордился ими. Старая миссис Стрит, жившая по соседству, выращивала великолепные циннии, львиный зев и георгины. У нее был сын, работавший в области озеленения, которое он старался внедрять на заводах, но она не слушала его советов, вычитанных из книг. Все, что высаживала миссис Стрит, всегда росло, и вы нигде не могли найти цветы лучше, чем у нее.