Конец смены - Стивен Кинг

Слева, справа.

Справа, слева.

Одни выше, другие ниже.

А где же розовые? Ей нужно ловить розовых, и, когда она коснется девятерых таких, все останется позади.

Краем глаза она замечает, что Бэбино застегивает портфель. Берет его и выходит из комнаты. Уходит. Это не важно. Ее дело: поймать те розовые рыбки — и все останется позади. Экран вспыхивает синим светом — и снова появляются рыбки. Плавают слева направо, справа налево. Играет песенка: «Где море, где море красивое, где море, где море красивое, мы будем с тобой счастливы…»

Розовая! Она касается ее пальцем! Число — 11! Еще восемь остается.

Вторую рыбку она ловит тогда, когда входная дверь тихо закрывается, а третью — когда на улице заводится машина Феликса Бэбино. Женщина стоит посреди гостиной, разведя губы, словно для поцелуя, и не сводит взгляда с экрана. Цветные блики ходят по ее щекам и лбу. Ее глаза широко открыты и не моргают. Показывается четвертая рыбка, эта движется медленно, словно просится, чтобы ее поймали, но женщина стоит и не двигается.

— Приветствую вас, сестра Скапелли.

Она оглядывается и видит в своем кресле Брейди Хартсфилда. Он немного расплывается по краям, он прозрачный, но все же это он. Одет он именно в то, в чем она его видела, когда заходила к нему вечером: джинсы и рубашка в клеточку. На рубашке пуговица-значок с надписью «МЕНЯ ПОБРИЛА МЕДСЕСТРА БАРБАРА!» Но привычный всем в «Ведре» пустой взгляд Брейди исчез. Он смотрит на медсестру с живым интересом. Она помнит: ее брат так же наблюдал за своей муравьиной фермой, когда они оба были детьми в Херши, штат Пенсильвания.

Пожалуй, он — призрак: в его глазах плавают рыбки.

— Он расскажет, — говорит Хартсфилд. — И это будут не просто слова, понимаете, в чем штука? У него там есть маленькая камера в моей палате, чтобы за мной наблюдать. Изучать меня. Широкий объектив, видно всю палату. Такая камера называется «рыбий глаз».

Он улыбается, чтобы показать, что скаламбурил. В его правом глазу проплывает красная рыбка, исчезает, потом появляется в левом. Скапелли думает: «У него в голове рыбки плавают. Я вижу его мысли…»

— Камера связана с записывающим устройством. Он покажет совету директоров кадры, как вы меня пытаете. Мне не так уж и больно было, я уже не так чувствителен к боли, как раньше, но он назовет это пытками! И на этом все еще не закончится. Он разместит видео на ЮТьюбе, в Фейсбуке, на ресурсе «Плохая медицина». Видео станет популярным. Вы прославитесь. Медсестра-садистка. И кто вас будет защищать? Да никто. Потому что вас никто не любит. Все думают, что вы ужасная. А вы как думаете? Вы сами не находите себя ужасной?

Теперь, когда на этой мысли сосредоточено все ее внимание, Рут Скапелли чувствует, что это так и есть. Человек, который парню с тяжелой мозговой травмой угрожает выкрутить яйца, — это, без сомнения, ужасный человек. А как она считает?

— Скажите. — Он с улыбкой склоняется вперед.

Рыбки плавают. Синяя вспышка. Музыка играет.

— Скажите, сука вы никчемная.

— Я ужасная, — произносит Рут Скапелли в собственной гостиной, где никого, кроме нее, нет. Смотрит на экран «Заппита».

— А теперь скажите еще раз.

— Я ужасная. Я ужасная никчемная сука.

— А что сделает доктор Бэбино?

— Выложит видео на ЮТьюб. В Фейсбук. На ресурс «Плохая медицина». Всем расскажет.

— Вас арестуют.

— Меня арестуют.

— Ваше фото будет в газетах.

— Обязательно.

— Вас посадят в тюрьму.

— Меня посадят в тюрьму.

— Кто вас будет защищать?

— Никто.

Сидя в палате 217 в «Ведре», Брейди смотрит в экран с демо «Рыбалки». Его лицо — вполне живое и сознательное. Такое выражение он скрывает от всех, кроме Феликса Бэбино, и доктор Бэбино ему уже не важен. Он уже почти не существует. В последнее время он в основном Доктор Z.

— Сестра Скапелли, — говорит Брейди, — пойдем на кухню.

Она сопротивляется, но недолго.

Ходжес пытается обмануть свою боль и спать дальше, но та все не отпускает, тянет его на поверхность, пока мужчина открывает глаза. Нащупывает на тумбочке часы и видит, что всего лишь второй час ночи. Плохое время для бодрствования — может, даже худшее. Когда у него после выхода на пенсию была бессонница, он думал, что два часа ночи — это время самоубийц, а сейчас ему в голову приходит мысль: «Наверное, именно в это время миссис Эллертон все и сделала…» Второй час ночи. Время, когда кажется, что утро никогда не наступит.

Он вылезает из кровати, медленно идет в ванную, берет огромную (экономичная упаковка!) бутылку «Гелюсила»[18] из аптечки, пытаясь не смотреть на себя в зеркало. Делает четыре больших глотка прямо из горлышка, потом наклоняется, ожидая, примет желудок лекарства или случайно нажмет на «сбросить», как это произошло с куриным супом.

Все остается на месте, а боль начинает успокаиваться. Иногда «Гелюсил» помогает. Не всегда.

Он раздумывает, а не лечь снова в кровать, но его пугает эта скучная пульсация, которая может вернуться, если он примет горизонтальное положение. Поэтому Ходжес шаркает в кабинет и включает компьютер. Он понимает, что худшего времени искать вероятные причины своего состояния невозможно придумать, но просто не может удержаться. Загружается картинка рабочего стола (еще одна детская фотография Элли). Он проводит мышкой по экрану, собираясь открыть Файрфокс, но останавливается. Здесь что-то новенькое. Между воздушным шариком текстовых сообщений и камерой ФейсТайм появился синий зонтик с красной единицей.

— Будь я проклят! — говорит он. — Сообщение от «Под синим зонтом Дебби»!

Его молодой друг Джером Робинсон скачал ему на компьютер приложение «Под синим зонтом Дебби» почти шесть лет назад. Брейди Хартсфилд, он же Мистер Мерседес, захотел пообщаться с полицейским, который не смог его поймать. И хотя Ходжес был на пенсии, общаться он был готов. Потому что как только удастся разговорить такого падонка, как Мистер Мерседес (подобных ему мало, и слава Богу) — до того, как его поймать, останется только шаг. Это особенно действует с различными самоуверенными типами — а Хартсфилд был воплощением самоуверенности.

У них обоих были причины общаться на безопасном и, как считалось, невозможном для отслеживания чате, серверы которого скрывались где-то в самых темных глубинах Восточной Европы. Ходжес хотел сделать так, чтобы организатор бойни у Городского Центра допустил какую-нибудь ошибку, которая поможет его разоблачить. Мистер Мерседес хотел довести Ходжеса до самоубийства. Ведь с Оливией Трелони у него это получилось, так почему бы и нет.

«Какая у Вас теперь жизнь, когда „азарт охоты“ уже в прошлом? — написал он в своем первом послании к Ходжесу, том, которое пришло простой почтой. — Хотите со мной связаться? Оставить отзыв? Попробуйте сайт „Под синим зонтом Дебби“. Я даже придумал Вам имя пользователя: кермит_лягушонок-19».

С большой помощью Джерома Робинсона и Холли Гибни Ходжес вышел на след Брейди, а Холли нанесла преступнику решительный удар. Джером и Холли получили право на бесплатное пользование муниципальными услугами на десять лет; Ходжес получил электронный кардиостимулятор. Были на том пути такие печали и потери, о которых Ходжес не хочет думать — даже и сейчас, через столько лет, — но надо сказать, что для города, а особенно для тех, кто пошел на тот концерт в «Минго», все окончилось хорошо.

В какой-то момент между 2010 годом и нынешним временем иконка с синим зонтиком исчезла из нижней части монитора. Если Ходжес когда-то и задумывался, что с ней произошло (сам он не может вспомнить ничего такого), то, видимо, думал, что Джером или Холли убрали ее с нижней панели во время одного из визитов, во время которого исправляли очередное безобразие, которое постигло его беззащитный «макинтош». Зато тот, кто убрал ту иконку, мог снести ее в папку «Программы», где зонтик и оставался, и все эти годы его не было видно. Черт, да, может, он и сам ее туда перетащил и забыл. После шестидесяти пяти память, бывает, теряет какие-то детали, когда жизненный матч уже далеко перешел за середину второго тайма.

Он подводит курсор к синему зонтику, колеблется, клацает мышкой. Вместо рабочего стола на экране появляется картинка с юной парой на летающем ковре над бесконечным морем. Моросит серебряный дождик, но молодые люди в уюте и безопасности, под синим зонтиком.

Ах, какие воспоминания вызывает эта картина…

Он вводит «кермит_лягушонок-19» и как имя пользователя, и как пароль — разве не так он делал это ранее по указанию Хартсфилда? Он не уверен, но есть только один способ проверить. Ходжес бьет по клавише «ВВОД».

Машина задумывается на одну-две секунды (кажется, что на дольше) — и, вуаля, он уже вошел. Ходжес смотрит — и сводит брови: что за дела? Брейди Хартсфилд подписывался «мерсуб» (Мерседес-убийца) — это Ходжес хорошо помнит, — а здесь кто-то другой. Это и не должно его удивлять, ведь Холли превратила извращенный мозг Хартсфилда в кашу, но все равно что-то есть в этом странное.