Ревность Эмили - Шантель Шоу

Неужели Эмили его боится?! Нет, не боится, он слишком хорошо знает ее. Знает, что она хочет его так же сильно, как и он ее, но, чтобы убедить ее в этом, требовалось терпения гораздо больше, чем сейчас у него было.

— Я твой муж, которого ты согласилась любить, почитать и слушаться — если я правильно помню слова нашей клятвы, — пока смерть не разлучит нас.

— Мы также поклялись поддерживать друг друга в болезни и здравии. И ты первым нарушил клятву, когда узнал, что я беременна.

— Уверяю тебя, что не повторю этой ошибки снова, ma petite. Больше не будет никаких отдельных комнат, никаких поводов для сплетен. Симона провела сегодня полдня, перенося твои вещи из комнаты в комнату и обратно.

Услышав это, Эмили распахнула дверцы шкафа и увидела, что он пуст.

— Ты моя жена и будешь спать в моей кровати, — заявил Люк, и твердость, которую она разглядела в его взгляде, оказалась последней каплей.

— Как же мне повезло, — съязвила она, пытаясь скрыть трепет, когда он легко отодвинул комод от двери и повернулся к ней. — А ты случайно еще не спросил Робин, почему она не рассказала тебе, что я приходила в пентхаус с Жан-Клодом?

Люк внезапно схватил ее и заключил в свои железные объятия. И, несмотря на то, что Эмили изо всей силы колотила кулаками по его мускулистой груди, не отпускал ее.

— Нет. Я же знаю, ты лжешь. Я заглянул в свой ежедневник. В тот день, когда ты якобы приходила в пентхаус, я был в Южной Африке. — Люк открыл дверь в спальню и потащил ее к кровати. — Моя экономка отправилась в Йоркшир навестить родственников, а Робин улетела к родителям в Штаты. Пентхаус весь декабрь был заперт, — сказал он ей с полной уверенностью. — Конечно, я не исключаю, что ты ходила туда. Но зачем тебе понадобилось приплетать в эту историю Робин?

— А сам-то ты как думаешь, зачем?

Как Эмили ни сопротивлялась, он все же бросил ее на кровать.

— Возможно, затем, что это помогло бы тебе выиграть дело об опеке над Жан-Клодом.

— Но я действительно разговаривала с Робин! — истошным голосом завопила Эмили в отчаянии, что он не верит ей.

Однако, когда Люк начал расстегивать свою рубашку, отчаяние Эмили стало отступать, сменяясь нарастающим желанием. Мерцающий свет, от множества стоящих на каминной полке свечей, порождал на стенах причудливые тени. Было так романтично! Комната, предназначенная для любви… Но в жестком выражении глаз Люка не было и намека на любовь.

— Я не солгала, — сказала Эмили, презирая себя за то, что ее голос стал мягче.

При свете свечей его кожа сияла, как бронза, и Эмили боролась с искушением провести руками по черным жестким завиткам на его груди.

— Ты хочешь, чтобы мы занялись любовью, cherie?

— Я скорее вырву себе все зубы без анестезии.

— Вот видишь, ты и сейчас лжешь.

Его руки остановились на молнии брюк, и она закрыла глаза, когда они упали на пол. У нее перехватило дыхание, когда он стаскивал с себя боксерки.

Надо убежать теперь же, пока не стало слишком поздно. Но ноги не повиновались Эмили. И только когда он протянул руку и пропустил ее волосы через свои пальцы, она попыталась соскользнуть с кровати, но ловкие руки Люка отбросили Эмили обратно на матрас с такой легкостью, будто она была тряпичной куклой.

— Ты сегодня днем уже получил все, что хотел!

— Я хочу еще.

Его губы терлись о ее подбородок и дразнили уголок ее рта. Эмили уже не могла сопротивляться этому сладостному вторжению, и в следующую секунду ощутила полную силу его поцелуя.

— Но почему ты со мной? — прошептала она. — Ты ведь не любишь меня и не доверяешь мне. — В ее голосе слышалась боль. — Почему ты не с Робин?

Он ничего не ответил, но его мягкий неспешный поцелуй разрушил ее последний барьер. Это был Люк, любовь всей ее жизни и единственный мужчина, которого Эмили когда-либо хотела. Как могла она отказать ему? Как могла отказать и себе, когда все ее существо жаждало его?

Девушка не заметила, как его руки юркнули под ее волосы и расстегнули застежку платья. Ткань соскользнула с груди.

— Ты великолепна, — прошептал Люк, и мурашки пробежали по всему ее телу. — Я никогда не забывал твой аромат, твою атласную кожу. Ты здесь, — прошептал он и поднес ее руку к своему сердцу, — и я не смогу забыть тебя, как бы сильно ни старался.

Эмили резко вдохнула и тихо простонала его имя. Она задыхалась, когда он снимал с нее одежду. Он лег рядом с ней на кровать, продолжая ласкать ее. Эмили опять хотела сказать ему, что приходила с Жан-Клодом, но он закрыл ее рот поцелуем, и все ее мысли исчезли, предоставляя место все возрастающим волнам наслаждения. Она жила ощущением его тела, его рук, его горячего прерывистого дыхания.

Люк застонал. Эмили думала, что ей уже не может быть лучше, как вдруг мир раскололся на части, и у нее не осталось ничего, кроме ощущения волшебства этого мига, который стал для нее всем миром.

Через несколько секунд она услышала, как Люк выкрикнул ее имя. Его голос прозвучал так, будто исходил из самой глубины души.

— Ты видишь, не так уж все плохо, ma petite.

Триумф в его голосе заставил Эмили очнуться от грез, и болезненное унижение опять заполнило ее. Она опять оказалась доступной. Ее защита рухнула при первом же прикосновении его рук. Это было не просто плохо, это было ужасно, и она вся съежилась, чтобы не чувствовать теплоты его тела, которое даже теперь имело власть над ней.

— Ты хочешь, чтобы я оценила тебя по десятибалльной шкале, или просто напрашиваешься на комплименты? — холодно спросила она, втягивая огромный шелковый валик на середину кровати. — Было не так уж и плохо, но я не в восторге. Если тебе все равно, я бы не хотела повторять это снова.

Эмили юркнула под одеяло, пряча свое разгоряченное лицо и желая, чтобы он не дотронулся до нее, потому что тогда, она опять не сможет сдержать себя.

— Подумай хорошенько, cherie, перед тем как воздвигать между нами баррикаду, потому что, обещаю тебе, я ее убирать не стану.

— Ну и чудесно. Значит, я хорошенько высплюсь. Спокойной ночи, — добавила Эмили и в бессильной ярости заскрипела зубами, когда Люк иронически рассмеялся.

— Спокойной ночи, ангел мой. Приятных сновидений!

Яркие лучи утреннего солнца разбудили Эмили. Она огляделась. Валик все еще лежал посреди кровати, но Люка уже не было. Эмили взглянула на часы и помчалась в ванную.

Как же она могла так проспать? Жан-Клод, наверное, уже с Лиз. Первая же возможность доказать Люку, что Эмили — заботливая мать, потерпела крах.

Быстро приняв душ, она бросила беглый взгляд на свою одежду и поняла, что в ее гардеробе нет ничего, что было бы уместно носить хозяйке замка. Поэтому она натянула вылинявшие хлопчатобумажные бриджи, плотно облегающие бедра, и розовую футболку с надписью «Озорница». Элегантным этот наряд никак не назовешь, с усмешкой признала Эмили, подвязывая волосы.