Путешествие по Ливану. В поисках загадочной Финикии - Александр Юрченко

В Ливане, как ни в какой другой стране, находится большое количество христианских конфессий, которые мирно сосуществуют. И каждая имеет свою паству, которая с первых веков христианства традиционно сориентирована на свою Церковь. Зачастую прихожане каждой конфессии проживают сверхкомпактно. Так, например, Библос (современный Джбейль) и Батрун – города с преимущественным маронитским населением, Амьюн и Энде – с православным.

В третьей части я много места уделяю Маронитской Церкви, рассказываю о маронитских монастырях и маронитских святынях. Делаю это сознательно, хотя и без углубления в сущность этой религии католического толка, ибо она, во-первых, наименее изучена из других христианских Церквей Востока, а, во-вторых, марониты осознают себя преемниками финикийцев, что подпадает под общую концепцию книги, темой которой есть Древняя Финикия и ее влияние на окружающий мир.

Глава 1. По дороге в Хардин

Мы хотим успеть в Хардин [30]до захода солнца. Ильяс говорит, что в этой маленькой деревушке с пятьюдесятью жителями он покажет мне двадцать храмов. В Хардине он родился, в Хардине живет его мать, настоящего имени которой я не знаю. Ильяс зовет ее Миледи. Почему так, не объясняет. Вариантов несколько. Все они пришли мне в голову уже после знакомства с ней.

Первый – она неплохо знает английский – звучит неубедительно. Второй – за ее безукоризненные манеры – уже ближе, но все-таки не проясняет ситуации.

Пусть это останется для меня загадкой. Как и вся история Хардина, уходящая корнями в Древнюю Финикию и ждущая настоящего научного исследования. Уже такой факт, как присутствие на борту затонувшего «Титаника» двадцати жителей этой маленькой горной ливанской деревушки, заставляет посмотреть на нее с интересом. Остальное мы узнаем, когда приедем.

Батрун, Ботрис, Бутрон…

Мы выехали из Джунии засветло. Ездить по Ливану одно удовольствие. Куда бы вы не направили свои стопы, то есть, колеса, дорога не оставит вас равнодушным.

Как на съемках видео фильма, один пейзаж красивее другого, плюс отличное качество дорожного покрытия. Опыт строительства дорог у ливанцев огромный. Еще со времен Римской империи, когда местные жители сгонялись на строительство военных коммуникаций.

В одном одесском анекдоте старый еврей перед смертью делился секретом заваривания чая: «Евреи, – говорил он, – Не жалейте заварки». Ливанцы же, руководствуясь этим тезисом, явно не жалели для дорог щебенки.

Первую остановку делаем в Батруне [31]. Во времена Финикии он был важным центром, упоминавшимся в архивах Телль аль-Марны [32]как один из подчиненных Библосу городов. В античное время известен как Ботрис, в средние века как Бутрон, вассальная сеньория Триполийского графства крестоносцев.

У въезда в город бронзовый памятник финикийскому кораблю. Расправив паруса, он «летит» в неизведанные дали.

Из памятников позднего финикийского времени сохранился миниатюрный античный театр, он находится в небольшом дворике рядом с домом местного фотографа. О времени крестоносцев напоминают остатки оградительной стены, вытесанной из прибрежных скал. Она защищала город от нападения со стороны моря. Местные жители так и называют ее на французский манер Mur de Mer – морская стена. Рядом с ней на обрывистом берегу – церковь Морской Богоматери.

В городке еще несколько старинных построек: турецкие дома эпохи Оттоманской империи, православная церковь Святого Георгия и маронитский монастырь Святого Стефана – все постройки середины XIX века.

После Батруна нам предстояло повернуть вправо в сторону Ливанского хребта и проехать по деревням горного Ливана, но Ильяс, зная о моем увлечении не только древностями Финикии, но и Средневековья, решил проехать чуть дальше и показать несколько интересных мест.

Молитва во спасение грешника

Первым объектом на нашем пути была миниатюрная, какая-то домашняя, если так можно сказать о военном сооружении, крепость Мусейлиха, казалось, вросшая в одиноко стоящую скалу. За ней мы повернули направо в горы, в сторону деревни Хамат, и, сделав небольшой круг, через пять километров очутились во владениях греческой православной церкви – женском монастыре Дейр Сейидат ан-Нурия. Здесь со мной случилось событие, память о котором, думаю, сохранится на всю жизнь.

Монастырь, в который мы приехали как раз к утренней, построен в XVII веке на месте более древнего и неоднократно перестраивался вплоть до настоящего времени.

Службу вел священник на греческом языке, хор монашек, расположившихся полукругом, сопровождал молитвы песнопением. Я уселся на задней скамье, ближе к выходу, так, чтобы не оказаться в поле зрения немногочисленных прихожан, вынул iPod и стал осторожно, чтобы никто не увидел, записывать службу на видео. Причем, я знал, что делать это категорически запрещено, но соблазн оставить на память прекрасную картину праздничного богослужения был слишком велик. Вблизи никого не было и, довольный собой, я просидел в храме минут двадцать. Приближался светлый праздник Пасхи, служба была торжественной, и я успевал еще между делом молиться. Почему между делом? Да потому, что еще пытался сфотографировать отдельные фрагменты службы другим фотоаппаратом. Ильяс, сидевший неподалеку, торопил меня взглядом, так как путь нам предстоял неблизкий.

Мы вышли из церкви притихшие и взволнованные. Марониты отметили Пасху неделю назад, но Ильяс, как истинный христианин, понимал торжественность момента. Постояли над крутым обрывом, помолчали. Со смотровой площадки открывалась изумительная по красоте панорама: в лучах восходящего солнца искрились корпуса моторных лодок, белые буруны волн окаймляли берег громадной бухты, словно большим лекалом вклинившейся в подножие гор. Внизу, в море, вдоль узкой песчаной полоски, прижавшейся к скалам, чьей-то искусной рукой были рассыпаны гигантские черные валуны с взгромоздившимися на них чайками, рядом, на берегу – аккуратно расставлены каменные бассейны, наподобие соляных ванн, а вокруг, насколько хватало взгляда – бескрайняя ширь очень голубого Средиземного моря.

– Давай спустимся, – предложил Ильяс.

Вниз многочисленными уступами уводила крутая каменная лестница. Мы дошли лишь до середины, и не потому, что не выдерживаем крутизну бесконечных поворотов, а потому, что заметили арку, а за ней древнее строение и группу туристов, молодых ливанцев, возле него.