Гонка на выживание - Вадим Филоненко

– Нет уж, давайте сразу, – возражаю я. – А то все потом да потом.

– Ладно, сразу так сразу. Мы нашли обломки такси марки «Аврора», которое протаранило одну из стен на 162-м этаже… Вам это ни о чем не говорит?

– Нет. – Тру лоб. Рука наталкивается на засохшую корочку крови: – Это еще что? Я вчера еще и головой приложился?

– Похоже на то… Кстати, а как вы ногу повредили, помните?

– Нет. А я повредил ее после того, как мы с вами расстались?

– Когда я видел вас в последний раз, на вас не было ни царапинки, – отвечает Тойер. – Продолжим? Такси было на том самом этаже, который вы назвали по коммуникатору.

– Кстати, а где мой коммуникатор? – спохватываюсь я.

– Мы посоветовали вам после разговора уничтожить его, – вздыхает Тойер, – наверное, вы так и сделали… Но вернемся к нашим находкам. Мы нашли разбитое такси, мы нашли несколько трупов…

– Чьих, вы установили? – снова перебиваю я.

– Да, конечно. – Он морщится и тянет время, пьет кофе. Вероятно, ему очень не хочется отвечать. – В том доме, – он делает акцент на слове «том», – мы нашли одиннадцать трупов… Кстати, все они были на 162-м этаже.

– И?.. – не выдерживаю я.

– Все боевики. Причем из разных бригад. Трое из команды конкурентов… Ну, вы понимаете.

Я киваю. Имеются в виду конкуренты не нашей команды гонщиков, разумеется, а конкуренты папаши нашего владельца, некоего Иго Милано. Этот самый Иго – страшно крутой мафиози, а его сынку Хьюго и принадлежит наш клуб «Отвязные Стрельцы».

– Двое вообще работали на правительство, – продолжает Тойер. – Еще пятеро гастролеры с Нью-Мехико, а один… короче, он наш, из бригады Милано… Вот такой вот винегрет.

– Да-а… И как же их всех угораздило вместе-то очутиться?

Тойер пожимает плечами, допивает кофе и рассеянно покачивает бокал, отчего кубики льда начинают неприятно звякать о стекло. Вернее, сейчас этот звук мне кажется неприятным и даже болезненным. Я машинально подношу руки к голове и прошу:

– Перестаньте, пожалуйста.

– Что? – удивляется он, а потом смотрит на свой бокал, понимает, ставит его на столик и говорит: – Плохо вам, да? Может, сразу вызвать врача? Я думал вначале с вами поговорить, а уж потом врача, но, наверное, лучше сразу.

– Нет, все в порядке, я потерплю. Давайте поговорим, а врача потом… Вернемся к трупам… И что, это я их всех?

Тойер смотрит на меня с сомнением и бормочет:

– Кто ж вас знает… Хотя вряд ли… Убили их как-то странно.

– То есть?

– Ну, как вам сказать… Они вроде пустыми внутри стали – словно все внутренности им удалили, а мясо и кости оставили. Причем на теле ни ранки, а ни печени, ни сердца, ни легких нет.

– Тогда это точно не я!

– Надеюсь, – кивает Тойер и смотрит так странно, что я невольно ежусь и поспешно спрашиваю: – А в другом доме что вы нашли?

– Тоже трупы. Убиты выстрелами из бластеров в упор… Там что-то вроде медицинской комнаты было оборудовано. Правда, все приборы разбиты. А на полу трупы.

– Врачей?

– Нет, боевиков. И тоже из разных бригад.

– Значит, врачи живы… – Какие-то воспоминания мелькают в моей голове. Мужчина в одежде хирурга… Глаза женщины: серые, с яркими солнечными ободками вокруг зрачков… Иголка в моей вене… Чей-то голос: «Можно его напоить, доктор?»

– Вы что-то вспомнили? – подается вперед Тойер.

– Да, пожалуй… – Перед глазами всплывает хищная морда «Бутвиля» и смотрящий мне прямо в грудь ствол бластера, а чуть в стороне у стены странное туманное облако… Сятя… Он подвел меня… Но как именно, не помню…

Голова болит все сильнее, и чем усерднее я пытаюсь вспомнить, тем сильнее боль. Но я стараюсь не обращать на нее внимания – ведь я уже так близок к разгадке! Внезапно на меня обрушиваются пощечины. Это Тойер. Он хлещет меня по лицу и что-то орет, но звуков не слышно. Мне становится смешно – он похож на рыбу, вытащенную из воды, – выпученные глаза и разинутый в беззвучном крике рот. Я хохочу, но голоса своего не слышу. Наверное, я оглох. Но мне не страшно. Мне весело, я, как пьяный, и голова кружится…

В себя прихожу, лежа на кровати в незнакомой комнате, вернее, палате, потому что куча медицинских приборов и кое-какие другие мелочи сразу навевают мысли о больнице. Снимаю с себя всевозможные датчики и пробую встать. Мне это удается. Обнаруживаю, что на меня надета просторная больничная пижама. Правда, тапок у кровати нет. Ладно, сойдет и так. Ковыляю к двери, но тут она сама уезжает в сторону, и в палату вбегает незнакомая худенькая невысокая девушка в белом медицинском комбинезоне. На ее электронном бейджике значится имя: «Ирэн».

– Это что еще за фокусы, больной? Кто вам разрешил вставать? А ну-ка ложитесь в постель!

– Только вместе с вами, – пробую пошутить я.

Щечки медсестры в ответ розовеют, она притворно хмурится и грозит:

– Вот как вкачу вам снотворного.

– Лишь бы не слабительного, – возражаю я, но тут нашу шаловливую беседу прерывает Виктор Тойер.

Начальник службы безопасности входит в палату и говорит медсестре:

– Доктор разрешил мне с ним поговорить. С глазу на глаз.

– Ладно, только обязательно загоните его в постель. – Медсестра выходит из палаты.

– Куда это вы собрались, Брайан? – спрашивает Тойер таким тоном, словно поймал меня на попытке к бегству.

– В сортир. А что, нельзя? – раздражаюсь я.

– Это там. – Он кивает на неприметную дверцу в углу палаты. М-да… Сам бы я ни за что не заметил слившуюся со стеной дверь.

Сделав свои дела, возвращаюсь в палату и сажусь на постель – стоять неохота, а единственный стул занял Тойер. Он рассматривает меня молча и внимательно, словно не знает, с чего начать. А может, боится, что я снова его забыл.

– Я помню наш последний разговор, – говорю. – Кстати, зачем вы били меня по лицу?

– У вас начался приступ. Вы, видно, стали что-то вспоминать, так?

– Наверное, но сейчас снова все забыл.

– Естественно. Прошлой ночью кто-то основательно покопался у вас в мозгах. Вам пытались поставить так называемый «чип подчинения». Знаете, что это такое?

Неопределенно пожимаю плечами. Конечно, я слыхал про него по визоровидению. Чип подчинения – одна из любимых страшилок наших репортеров. Кажется, это такой крохотный чип, который вживляется в мозг и с помощью которого якобы можно управлять живым существом, словно роботом. Вроде разработки велись военными и были страшно засекреченными, а потом произошла утечка информации, и про чип узнала широкая общественность. Разработки тут же запретили, как несовместимые с человеческой этикой. Кстати, запретили не только на Земле-3, но и на всех планетах, входящих в ОНГ, то есть Объединение Независимых Государств.

– Что значит пытались? – спрашиваю. – Им не удалось?

– Удалось. Чип в вашей голове, но он в нерабочем состоянии. Сломан.

Несколько мгновений перевариваю услышанное. Вопросов столько, что не знаю, за какой хвататься.

– Давайте я расскажу все по порядку, – предлагает Тойер. – Итак, похоже, за вас взялись всерьез. Вначале к вам подсылают хирурга Иштвана Саливана с приказом следить за вами…

Тойер рассказывает мне увлекательные подробности нашей с Мартином ночной охоты.

– Кстати, сам Саливан, как говорится, не при делах – ни о чем не помнит, ничего не знает.

– У него в голове тоже чип? – предполагаю я.

– Нет, с ним попроще. Обычный, правда, очень глубокий гипноз. С использованием гипноизлучателя.

Ого! Еще одна запрещенная штуковина. Правда, не такая уж секретная, но довольно дорогая. Насколько я знаю, на черном рынке такая игрушка стоит не меньше сотни тысяч кредитов, что вполне сопоставимо с ценой первоклассного мобиля, например, «Сектарта», «Эрроу» или моего «Сантвилла».

– Мы не знаем, кто его загипнотизировал, – продолжает Тойер, – но Саливан, подчиняясь внушению, следил за вами несколько дней подряд, а когда «выполнил свою программу», то есть вступил с вами в контакт и передал то самое сообщение, очнулся и ничего не смог вспомнить.

– Но почему именно Саливан? – удивляюсь я.

Тойер пожимает плечами.

– В данной операции против вас было задействовано множество людей: Саливан, Лариса, боевики, врачи. Большинство из них подвергли гипнотической обработке, они выполняли приказы, не сознавая и не помня об этом. Почему выбрали именно их? Кто знает?

– Ну, Ларису выбрали понятно почему. Она в моем вкусе. Кстати, она тоже была под гипнозом?

– Да, – кивает Тойер. – Ей внушили, что она познакомилась с вами в баре и вы провели вместе ночь.

– Вот я и говорю: ее кандидатура была выбрана правильно. Если бы я увидел ее в баре, то действительно захотел бы познакомиться с нею и провести ночь. Так что с нею все понятно. И с боевиками понятно. Надергали из разных бригад, чтобы отвести подозрения. Но они хоть и под гипнозом, но выполняли привычную для них работу, а Саливан нет. Он же хирург, а не частный детектив! Так почему именно он?