Мой - Анастасия Пырченкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, идея начинала складываться в цельную картину. Схватила сарафан и снова надела его. Ещё раз осмотрела себя в зеркало и скривилась. Широкий, как балахон. Широкий настолько, что фигуры в нём и не видно. Фасон такой. И как мне это раньше нравилось? Убрала руки за спину и присобрала ткань, выделяя талию. Так одной рукой и продолжала удерживать лишнее, а второй принялась подгибать подол.
О да-а… определённо, так лучше!
Стянула с себя одежду и бросилась к комоду, где в одном из ящиков хранились швейные принадлежности. Кое-как нашла в этом бедламе иголку и нужные нитки, а после уселась прямо на пол и принялась за дело, впервые в жизни проигнорировав уроки. Закончила уже поздним вечером. Но результатом осталась довольна. Теперь сарафан подчёркивал талию, а длина его сократилась почти вдвое. На талию повязала тонкий белый ремешок. Ещё нашла в недрах шкафа коробку с туфлями на высоком каблуке, которые покупались на свадьбу двоюродной сестры. Их и взяла вместо привычных балеток в качестве второй обуви.
Мама, увидев меня утром в таком виде, сперва побледнела, потом покраснела, после ещё и за сердце схватилась. На мгновение ощутила вину перед ней, но почти сразу откинула эти эмоции.
- Ты что сделала с одеждой? - выдохнула она, потянувшись к полке с лекарствами.
- Ничего особенного, - пробурчала, усаживаясь за накрытый стол. - Всего лишь теперь выгляжу как все остальные девочки.
- Думаешь, он тебя теперь заметит? - укорила мама, накапав себе прямо в чай валерьянки, и тут же залпом выпила его.
- Мне всё равно на него, - произнесла с нажимом. - Я это сделала для себя.
Мама шумно вздохнула и уселась напротив, пристально глядя на меня.
- Послушай, дочь, я понимаю, что ты расстроена, и тебе хочется доказать тому молодому человеку, что он ошибся выбрав не тебя, но… - махнула рукой на меня. - Это не выход, Галюнь. Раньше ты хотя бы выделялась, а сейчас стала, как все другие девочки.
- В том и дело, мама, я не выделялась, - повысила голос я. - Я одеваюсь, как деревенщина. Вчера вот посмотрела на себя и поняла. Кто же заинтересуется такой невзрачной девицей, как я? Все мои вещи призваны скрыть фигуру и сделать из меня уродину. И если ты будешь сейчас со мной спорить, мы поругаемся. А в итоге я всё равно пойду в том, что на мне надето, - предупредила маму.
- Но ты бы хоть длину оставила… - подала слабый голос та, прекрасно зная, что спорить со мной бесполезно, только хуже будет.
Я довольно послушна, но если чего-то не хочу, заставлять бессмысленно. Я не стану спорить, просто найду способ сделать всё по-своему втихаря ото всех.
- Поругаемся, мама, - повторила с нажимом. - А тебе нельзя нервничать, - напомнила ей. - И вообще, почему наша историчка может одеваться, как звезда порнофильмов, а я - не могу даже по-молодёжному? - возмутилась.
Нет, ну правда. Да я вполне себе прилично одета. А вот у Ксении Кирилловны одежда такая, что все парни скоро тахикардию хроническую заработают. И Акимов в том числе. У него прям глаза загораются при виде неё.
- У Ксении Кирилловны, юбка, к слову, длиннее, до самых колен, - вздохнула мама.
- Ага, зато обтягивает всё, как вторая кожа, - скривилась, вспомнив, как наши парни постоянно пялятся на её зад.
Повезло историчке, что Смертин всех от неё гоняет. Настоящим психом становится, стоит ему только намёк какой-нибудь услышать в сторону Истоминой. Все уже скоро будут бояться вообще смотреть на ту. И ведь она даже не замечает интереса Данилы. Он, бедняга, чуть ли шею не сворачивает каждый раз, глядя ей вслед. Я в такие моменты лишь надеюсь, что со стороны не так же по-идиотски выгляжу, когда на горизонте появляется Акимов.
- В любом случае, это слишком коротко, Галина, - строго заметила родительница.
- Мам, я всё сказала! Запереть дома ты меня не сможешь, а переодеваться я не буду, - упрямо вскинула я подбородок. - Хочется ругаться, да пожалуйста, но без меня, - отправилась в прихожую, обуваться. - Я сегодня после уроков, кстати, в музыкалку сразу, - напомнила.
Ответа не последовало. А я и дожидаться не стала, отправившись за Анькой, а потом и в школу. Подруга, как только я сняла с себя верхнюю одежду, дар речи потеряла.
- Ну, нифига ж себе, - выдохнула ошеломлённо. - Бедный Лёха, - рассмеялась следом.
- Этот-то здесь причём? - откровенно скривилась, одарив хмурым взором проходящих мимо старшеклассников, которые отвесили сомнительные комплименты с присвистом.
- Да не причём, - многозначительно ухмыльнулась Аня, но тут же перевела тему. - У нас сегодня контрольная только по математике?
- Угу, - кивнула, поправляя завитые волосы, подкрасила губы малиновым блеском и, оставшись довольна своим новым образом, подмигнула Аньке в отражении.
- Девки сдохнут от зависти, - прокомментировала та, подхватила под локоть и потащила в сторону лестницы.
Первым уроком у нас значилась химия. Нужный нам кабинет находился рядом с классом истории. Стоило нам выйти в холл второго этажа, как из кабинета Истоминой почти что выбежал Артём. Взбешённый, к слову, Артём. Настолько, что не заметил, как врезался в меня. Я даже сообразить не успела, как оказалась прижатой к стене. Мужчина успел перехватить, чтобы я не упала. Он так и замер, пристально разглядывая меня, удерживая за плечи. Его пальцы впились в мою кожу до боли. И с каждым пройденным мгновением, пока Акимов меня рассматривал, хватка лишь усиливалась, а его глаза снова потемнели. Об их цвете теперь напоминал лишь золотистый ободок.
- Добровольская, - протянул Артём с каким-то предвкушением. - Ты б парней пожалела, что ли, - хмыкнул, отпуская меня и отступая. - Мне уже заранее жаль их психику. И не только психику, - заметил многозначительно. - Как тебя только родители выпустили в таком виде? - осмотрел меня сверху-вниз и обратно.
- Вас забыла спросить, - съязвила. - Вы, кажется, куда-то шли, Артём Николаевич.
Мужчина на мою дерзость лишь брови выгнул.
- Даже так… - произнёс задумчиво и ещё шире заулыбался. - Знаешь, а такой вот настоящей ты мне больше нравишься. До встречи на уроке физкультуры, Добровольская, - отвернулся и, насвистывая, принялся спускаться на первый этаж.
Я же только
