Детектив - Артур Хейли

Тщательно изучили одежду Фростов, но не сняли ее: это будет сделано уже в морге перед вскрытием, где каждую вещь опять-таки поместят в отдельный полиэтиленовый мешок.

Все новые люди приходили сюда, гул разговора стал неумолчным, поминутно звонил телефон — в номере стало тесно, шумно, а вонь усилилась.

Эйнсли посмотрел на часы: без четверти десять. Он невольно подумал о Джейсоне, который как раз сейчас вместе со всеми третьеклашками сидит в школьном актовом зале в ожидании начала конкурса по правописанию. Карен и другие родители заняли места для зрителей, волнуясь за своих чад, но и гордясь их успехами. Эйнсли надеялся, что успеет туда, но ничего не вышло, как не выходило почти никогда.

Он заставил себя вернуться мыслями к расследованию. Быстро ли удастся раскрыть это дело? Хотелось надеяться, что да. Однако уже через несколько часов детективы столкнулись с главной проблемой: множество людей находились в отеле в ту ночь, но никто ничего подозрительного не заметил. Получалось, что убийца (или убийцы) проник в гостиницу и вышел из нее так, что не привлек к себе ни малейшего внимания. По приказу Эйнсли полицейские допросили всех постояльцев восьмого и еще двух этажей — сверху и снизу. Никто ничего не видел.

Естественно, за те семнадцать часов, которые Эйнсли провел на месте преступления в первый день, они с Квинном не раз обсуждали его возможные мотивы. Одним из вариантов было ограбление; среди вещей покойных сыщики денег не обнаружили. С другой стороны, найденные в номере драгоценности, оцененные позднее в двадцать тысяч долларов, остались нетронутыми. К тому же отобрать у пожилых людей наличность можно было, не лишая их жизни. В версию ограбления не вписывалась и ужасающая жестокость убийства, не говоря уже о дохлых кошках. Мотив преступления, таким образом, оставался не меньшей загадкой, чем личность преступника.

Первоначальная информация о Гомере и Бланш Фрост, полученная по телефону от полицейских в городке Саут Бенд в штате Индиана, рисовала их вполне безобидной, зажиточной супружеской парой без намека на склонность к каким-либо порокам, семейные неурядицы или возможные связи с преступным миром. Впрочем, через день-другой Берни Квинну все равно предстояло вылететь в Индиану, чтобы самому навести более подробные справки.

Установить некоторые факты и выдвинуть более или менее обоснованные гипотезы сумела только судебный медик Сандра Санчес, которая обследовала трупы на месте, а потом провела вскрытие.

Она полагала, что после того как жертвы связали и заткнули рты кляпами, их усадили так, чтобы они видели мучения друг друга. «Они находились в сознании, когда их пытали, — утверждала она, — их терзали медленно и методично».

Хотя орудия убийства сыщики на месте преступления не обнаружили, вскрытие показало, что смертельные раны были нанесены ножом, оставившим характерные следы на плоти и даже на костях убитых. И еще одна ужасающая деталь: в глазницы Гомеру Фросту налили какую-то легковоспламеняющуюся жидкость и подожгли. От его глаз остались буквально головешки, окруженные обугленной кожей. Муки женщины были так чудовищны, что она от боли, несмотря на кляп во рту, откусила себе кончик языка.

Доктор Санчес, которой было уже где-то под пятьдесят, отличалась прямотой нрава и язвительностью. Она носила только строгие деловые костюмы темно-синих или коричневых тонов, седеющие волосы собирала в пучок. Бернард Квинн знал, что одним из ее увлечений была сантерия — религия афро-кубинцев, получившая широкое распространение во Флориде, где в одном округе Дейд у нее насчитывалось семьдесят тысяч последователей.

Квинн припомнил, как однажды Сандра Санчес разглагольствовала при нем на эту тему. «Нет, я не то чтобы верю в оришей — богов сантерии… Но вы ведь верите в свои сказки? В Моисея, заставившего воды Красного моря расступиться, в непорочное зачатие, Иисуса с его пятью хлебами, Иону в чреве кита? Так вот, в поверьях сантерии нисколько не меньше логики. И она дает не меньшее утешение мятущимся душам, чем другие религии», — говорила она тогда.

Поскольку заклание жертвенных животных входило в число ритуалов сантерии, Квинн предположил, что с этим могут быть как-то связаны дохлые кошки, найденные рядом с трупами Фростов.

— Абсолютно исключено, — отрезала доктор Санчес. — Я осмотрела этих кошек. Их умертвили очень грубо — попросту удавили голыми руками. Жертвоприношения в сантерии совершаются благоговейно, острым ножом, животных не бросают как попало, а употребляют в пищу за праздничным столом. Кошки для этого не годятся.

Пришлось констатировать, что первоначальные результаты расследования оптимизма не внушают.

— Типичная головоломка, — доложил Эйнсли Лео Ньюболду.

«Головоломками» сыщики называли между собой дела, в которых отсутствовала всякая информация о преступнике, а иной раз и о жертве тоже. Не было ни свидетелей, ни хотя бы намека, в каком направлении вести следствие. Противоположностью «головоломкам» считались «щелкунчики» — легкие дела, когда в поле зрения полиции быстро попадали и подозреваемый, и улики, его изобличавшие. Легче всего обстояло с делами, о которых говорили: «взяли тепленьким», — что значило, что убийцу арестовали прямо на месте преступления.

Под конец, уже спустя долгое время после трагической кончины Гомера и Бланш Фростов, именно убийство из разряда «взяли тепленьким» позволило разгадать «головоломку» и закрыть дело пожилой четы из Индианы.

Глава 2

Около восьми утра в пятницу, через три дня после убийства в отеле «Ройел Колониел», Бернард Квинн пришел в отдел криминалистической экспертизы, расположенный на том же пятом этаже полицейского управления, что и отдел по расследованию убийств. Здесь среди компьютеров и столов, заваленных карточками с отпечатками пальцев, работали несколько экспертов. Сильвия Уолден, сидевшая перед экраном огромного дисплея, при его приближении подняла голову. Он заметил, что ее длинные волосы слегка влажны. Должно быть, она, как и сам Квинн, попала в жуткий ливень по дороге на работу.

— Доброе утро, Бернард, — приветствовала она его с улыбкой.

— Не такое уж оно пока и доброе, — мрачно отозвался он, — но, быть может, ты сумеешь подправить картину, а?

— Что, улик маловато? — спросила Сильвия сочувственно.

— Скажи лучше, их просто нет. Я, собственно, потому и пришел, что хотел узнать, какого дьявола ты так долго возишься с отпечатками. Где твое заключение?

— Три дня — это вовсе не долго, — резко возразила она. — У меня куча отпечатков, каждый надо проверить и идентифицировать. Тебе ли не знать…

— Прости, Сильвия, — сказал Квинн примирительно. — От этого тошнотворного дела я сам не свой. Тут не до хороших манер.

— Ладно, можешь не извиняться. Я тебя понимаю.

— Так что у тебя?

— Только что поступила электронная почта из Нью-Йорка. Прислали отпечатки пальцев мужчины, который останавливался в том номере до Фростов.

— На него в Нью-Йорке есть досье?

— Нет, он чист, но согласился дать свои пальчики, чтобы помочь нам. Я как раз только начала сравнивать их с теми, что есть у нас.

Уолден пользовалось компьютером, который был последним достижением техники, он назывался АСИОП — Автоматизированной системой идентификации отпечатков пальцев. Отсканировав отпечаток с места преступления, эта машина за два часа делала работу, на которую человек, это было точно подсчитано, затратил бы сто шестьдесят лет: сравнивала его с сотнями тысяч отпечатков в банках данных по всей Америке. Если находился аналогичный, компьютер тут же выдавал информацию о его владельце. Данные заносились в память с помощью цифрового кода, получить их можно было молниеносно. С помощью АСИОП многие преступления раскрывались сразу же. Более того, как только эта техника поступила на вооружение полиции, следователи вернулись к давним нераскрытым делам и сумели привлечь преступников к ответу. Но сегодня перед Сильвией стояла задача проще: сравнить отпечатки пальцев, полученные по модемной связи из Нью-Йорка, с отпечатками, обнаруженными в номере отеля «Ройел Колониел».

Ответ от компьютера поступил сразу же. Материал из Нью-Йорка полностью соответствовал полученному в гостинице.

Сильвия Уолден не сдержала вздоха:

— Боюсь, неважные новости, Берни.

Становилось ясно, что все отпечатки пальцев, которые ей удалось обнаружить в номере, принадлежали либо самим жертвам убийства, либо горничной, либо предыдущему постояльцу.

Квинн пригладил пальцами взъерошенные волосы и мрачно усмехнулся. Да, выдавались дни, когда время, остававшееся до пенсии, ползло черепашьими шагами.

— Надо признаться, я не слишком удивлена, — сказала Сильвия. — В нескольких местах я нашла лишь смазанные следы, что остаются от резиновых перчаток. Могу смело утверждать, что преступник орудовал в них. Хотя есть у меня еще кое-что…