Настоящая жизнь - Наталья Александрова

– Я сам к вам подойду, – продолжал Геннадий Сергеевич.

– Угу, это чтобы я торчала у всех на виду и ждала, пока меня прикончат? – разозлилась я.

– Что вы, дорогая, кому нужно вас убивать? – В голосе старого проходимца послышалось искреннее удивление. – Наоборот, я заинтересован, чтобы вы как можно дольше пребывали в добром здравии. Это я боюсь торчать на виду. Согласитесь, у меня-то есть основания вас опасаться.

– Вы же собирались принять меры! – фыркнула я.

– Разумеется, я подстрахую свою жизнь, но вдруг вы не поверите?

– Ладно, – мне вдруг стало на все наплевать, – давайте встретимся, и вы скажете, что вам конкретно надо. Но если вас не будет, ровно в три минуты шестого я ухожу!

– До скорой встречи! – Он повесил трубку.

Был час дня. Но я специально назначила встречу попозже, во-первых, потому что в Катькином садике и всегда-то народу полно, а уж в пять часов вечера форменное столпотворение – мамы с детьми, студенты, школьники. А во-вторых, мне нужно было подготовиться к встрече. Возможно, весь разговор затеян для того, чтобы выманить меня из дому. Хотя… место встречи выбирала я. И в присутствии такого количества народа «черному киллеру» очень трудно будет меня убить, ведь я начеку. Пусть этот Геннадий Сергеевич ищет в толпе рыжие волосы! А мы прикинемся иначе…

– Куда ты опять? – мать возникла на пороге кухни. – Поешь хоть…

– Я вернусь!

Да здравствуют торговые центры! Все можно купить очень быстро. Конечно, если имеются средства и не нужно считать каждую копейку. Я купила длинную кожаную черную куртку.

Рыжие волосы? Под черный берет их запихнуть, чтобы ни один волосок не вылез. Еще я купила узкие черные брюки. Обувь надену свою старую, потому что обувь должна быть удобной, а с новой обувью как там еще получится…

Дома отец в упоении осваивал японскую видеотехнику. Я примерила свои покупки и осталась довольна: то, что надо. Теперь займемся лицом. Я сильно накрасилась. Яркий макияж очень изменил меня. Напоследок я тщательно оглядела себя в зеркале и осталась довольна: что мне «черный киллер», когда я сама вся в черном. Ужасно хотелось надеть черные очки, но я подавила это желание: не знаю, как у других, а у меня человек в темных очках вызывает некоторые подозрения, разумеется, если он не на пляже. Уже выходя, я на минутку задумалась: брать ли с собой пистолет. Если по-умному, то нужно было выбросить пистолет в Обводный канал вслед за джипом. Но мне хотелось иметь какое-то оружие защиты. Подумав, я решила пистолет не брать – все равно там, где толпа, я стрелять не решусь. Даже если увижу «черного киллера». Все-таки отвратительно чувствовать себя живой мишенью! Но пистолет, от греха подальше, оставим дома, потому что если окажется, что мне звонил самый настоящий шантажист, то как бы чего не вышло… Я, разумеется, говорю невсерьез, никогда в жизни я не стреляла из пистолета. Хотя сегодня, не думая, отправила же троих бандитов на верную смерть, не дрогнула у меня рука. Но они сами виноваты – зачем выбрали такую профессию? Значит, такое уж было их бандитское счастье сегодня…

Без одной минуты пять я подходила к памятнику Екатерине Великой, внимательно оглядывая все скамейки. Вот вторая справа, и все места на ней заняты. Парочка школьниц с мороженым, дама в очках книгу пытается читать, несмотря на шум, с краю пристроилась мамаша с коляской. Никто из людей, сидящих на скамейке, не подходил на роль шантажиста – по голосу это был достаточно пожилой мужчина.

Мамочка помахала подружке – тоже с коляской, – собрала какие-то свертки и бодро покатила своего младенца прочь. Я направилась к скамейке – не спеша, но довольно целеустремленно, и присела с краешку.

К школьницам, облизывающим мороженое, подошли двое приятелей. Ребята загалдели, и немолодая дама с неудовольствием посмотрела на них поверх очков.

Я не курю, но в сумке случайно завалялось полпачки сигарет.

– Ребята, у вас спичек не будет? – обратилась я через даму к компании школьников.

Один обернулся, оглядел меня нагловатым взглядом, видимо, остался доволен и протянул зажигалку, опять-таки через пожилую даму. Та обдала меня гневным презрением, захлопнула свою книгу и ушла. Девчонки ревниво на меня поглядели и начали усиленно отвлекать своих кавалеров от моей особы. Вот интересно, оказывается, я имею успех у школьников!

Парень сел на скамейку рядом со мной и тоже достал сигареты.

– Свободен, дурачок! – миролюбиво сказала я так, чтобы не услышали остальные. – Держись от меня подальше!

Он поглядел мне в глаза – все, и быстро ушел. Я взглянула на часы: три минуты шестого, пора уходить.

– Хоть вы и спрятали волосы под шапочку, я все равно вас узнал, – раздался голос у меня над ухом.

– С чем вас и поздравляю! – Я медленно обернулась и увидела пожилого мужчину, как ни странно, довольно приличной наружности. Он был в черном пальто – поношенном, но чистом, и ботинки тоже не заляпаны грязью. Шапки на старичке не было – очевидно потому, что на голове его росли не по возрасту густые, хотя и совершенно седые волосы. Я подвинулась нехотя, и старик уселся рядом со мной на скамейку.

– Итак?.. – начал он, вопросительно подняв брови.

– Это я вас спрашиваю – итак? – перебила я. – Что вы хотели со мной обсудить?

Еще дома я решила, что буду меньше говорить, а больше слушать. Таким образом, я смогу выяснить, откуда ему все известно и кто он вообще такой.

– Хм… тогда позвольте напомнить вам, что пятнадцатого апреля, в субботу, в доме на улице Академика Ландау произошли некоторые события. Один молодой человек привел в квартиру своей умершей тетки девушку – случайную знакомую.

«Знает про тетку! – мелькнуло у меня в голове. – Значит, или родственник ненаглядного, или сосед…»

– Продолжайте, – кивнула я старичку.

– В результате некоторых метаморфоз девушка эта оказалась убитой, в чем очень даже просто можно заподозрить постоянную знакомую, скажем так, хозяина квартиры.

– Говорите уж прямо – любовницу, – усмехнулась я, – я же не отпираюсь.

– Постоянную любовницу, – охотно согласился старик.

– Почему вы делаете такой вывод?

– Потому, что в дом на улице Академика Ландау не приезжала в субботу ни милиция, ни «скорая помощь». А вместо этого вышли глубокой ночью хозяин той злополучной квартиры со своей подругой, которые несли тяжелый сверток. Они погрузили его в багажник и отбыли в неизвестном направлении.

«Точно – сосед! В окно смотрел, не спится ему, черту старому… А я, дура, окна-то распахнула вначале, когда газом воняло. Правда, заворачивали мы труп Каролины уже при задернутой шторе, но этот тип догадался…»

– Я поняла, что вы подглядывали в окно той квартиры, – осторожно начала я.

– Ну, в некотором роде, – согласился старичок. – Скучно, знаете ли, одному-то. А покойная Глафира Андреевна была моей близкой приятельницей, я про нее много знал. И про ее родственников тоже.

– Вы не боитесь, что я вас вычислю? – удивилась я.

– Это сделать нетрудно, да я и не скрываюсь особенно. Что вы можете мне сделать, когда вычислите? Убьете? Скажу сразу, это не в ваших интересах, потому что я подстраховался, и у вас после моей смерти будут неприятности.

– Ну, и как вы подстраховались? Записали результаты своих дурацких наблюдений на бумажку и заклеили в конвертик с надписью: «Передать в милицию. в случае моей смерти»? – Я решила немного позлить старичка, вдруг он скажет еще что-нибудь интересное. – И куда вы спрятали заветный конвертик? «Зарыто наследство старушкино под камнем на площади Пушкина»? Да кому будет дело до бумажек покойного нищего старика? Сами же говорили, что вы одиноки!

– Однако! – Геннадий Сергеевич, или как там его, рассмеялся от души. – Я в вас не ошибся. Несомненно у вас есть ум и характер.

«Откуда только что взялось?» – подумала я про себя, но вслух, разумеется, ничего не сказала.

– Это только то, что я видел. А еще есть то, что я знаю. А знаю я, например, что сегодня утром у Витебского вокзала взорвались бежевые «Жигули».

– Ну и что?

– А то, что я сделал смелое предположение, что «Жигули» эти принадлежали Герману Стебелькову! И не спрашивайте, откуда я. это узнал! Как и то, что вас зовут Екатерина Дроздова. Я, знаете ли, хоть и старик, но из ума еще не выжил. Работает еще голова-то. Это только такие молодые, как вы, считают, что раз старик – так в маразме. Так что наблюдение – это только первый этап. А дальше начинается усиленная работа мысли.

– Вашу бы голову да использовать в мирных целях, – начала было я, – хотя… постойте-ка! Если вы наблюдали за комнатой из окна, то видели того, настоящего убийцу…

– Ага, стало быть, вы признаете, что в субботу произошло убийство! – злорадно заговорил старик.

– Старая крыса! – разъярилась я. – Значит, вы знаете, что мы с Германом не виноваты, и пытаетесь меня шантажировать! Да не будь здесь столько народа… Удавила бы…