Алпамыш - Фазил Юлдаш

Поняла Калдыргач думу его, — говорит ему такое слово:

— Вот мои подружки в радости, в нужде;С ними неразлучна я всегда, везде.Брат мой дорогой, мне стыдно за тебя:Дяди-бия дочь кудрявая — в беде!Лучник в бой берет свой самый лучший лук,Человеку в горе — утешенье друг.Темной ночью светел полнолунья круг.Дальняя чужбина — край обид и мук, —Наша Барчин-ай в беду попала вдруг!Может ли джигит любимую забыть,Калмыкам-врагам невесту уступить?Может ли Барчин не удрученной быть?Бедная моя сестра Барчин-аим!Вся ее надежда на тебя, Хаким:Думает: «Примчится тот, кто мной любим», —Думает: «Отмстит насильникам моим!»Сжалились, однако, подлые над ней —Подождать полгода разрешили ей.Написав письмо, нашла она друзей —Десять молодых прислала байбачей, —Пишет: ожидает помощи твоей,Выручай, мол, если ты, любимый, жив.Пишет, все письмо слезами омочив.Прибыли гонцы, письмо отцу вручив,Принял их отец, дарами наградив,Но молчать велел им, петлей пригрозив.А письмо Барчин в свой кованый ларецСпрятал, нам ни слова не сказав, отец.Дядиной вины он не простил, гордец!Я письмо Барчин в ларце отца нашла,Крик души бедняжки я в слезах прочла —И тебе письмо сестрицы принесла.Нет от калмыков покоя Барчин-ай!Слов моих в обиду, брат, не принимай,Все, что должен знать об этом деле, — знай.На запрет отца ссылаясь, не виляй,Евнухом себя считать не заставляй:Ехать иль не ехать — ты не размышляй, —Собирайся в путь в калмыцкий дальний край, —Суженой своей навек не потеряй!Если не поедешь — на тебе вина:Что она, бедняжка, сделает одна?Стать у калмыков наложницей должна!Девяти десяткам общая жена!Ведь не зря она прислала байбачей,Не письмо писала — слез лила ручей.Ты ее надежда, свет ее очей, —Поезжай, да будет к счастью твой отъезд!Посрамишь в бою калмыцких силачей.Храбрые джигиты так берут невест!..

Услышав такое слово, обиделся Хакимбек за кличку «евнух» — и, к девушкам обращаясь, так говорит:

— Всех шипов страданий в сердце не сочтешь, Истерзал мне грудь разлуки острый нож.

Эту кличку «евнух» объяснить прошу.Шахский сын, чалму из шелка я ношу!Тайну сна ночного днем я разрешу.Но огня тоски в душе не погашу, —Эту кличку «евнух» объяснить прошу.Девушки, с моей пришедшие сестрой,Весело жужжа, как пчел весенний рой,Вы меня задели кличкою такой.Стыдной клички «евнух» тайну мне открой.Милая моя сестрица Калдыргач!Грудь мою обиды разрывает плач,Стыд мой перед вами, девушки, горяч.Очень я обижен, хоть и не пойму,Евнухом я вами назван почему.

На эти слова Калдыргач-аим так брату своему ответила:

— Бека иль тюрю такого где найдешь?То ль мужчина он, то ль баба, — не поймешь.Евнух — это тот, кто на тебя похож!..Схватки никогда с врагом не знавший — кто?В табуне коня не отобравший — кто?Сбрую скакуну не пригонявший — кто?Скакуна в походы не седлавший — кто?На кушак булат не нацеплявший — кто?И чужой дороги не топтавший — кто?И своей страны не повидавший — кто?На одном всегда сидящий месте — кто?Не скакавший в час беды к невесте — кто?Равнодушный к жениховской чести — кто?Это — евнух есть, и хуже есть ли кто?!.Ты не обижайся, — я тебе сестраИ тебе желаю счастья и добра.Срок уж на исходе, поспешить пора!Не спася Барчин, как сможешь сам ты жить?Дважды не умрешь, а Барчин-ай в беде, —Руки на себя ведь может наложить!Иль у кальмыков наложницею стать?Поезжай не медля, чтоб не опоздать,Чтобы за насилье калмыкам воздать!..Было тяжко мне письмо Барчин читать.Может ли она беде противостать?Пишет: каждый день повадясь гнать коней,Из пещер своих поганых ездят к ней,Волчьей жадной своры злей и голодней,Сто без десяти влюбленных калмыков,Сто без десяти незваных женихов,Силою грозя в пещеры увезти.Бедненькая, просит выручить, спасти, —Ведь она — одна, их — сто без десяти!Станешь ли, боясь далекого пути,Размышлять, мой брат, — итти иль не итти?Горьких слов моих обидой не сочти,—Родичей несчастных наших навести,Выручи Барчин, а калмыкам отмсти.Надо ехать, значит — собирайся в путь, —Жалким евнухом, Хаким-ака, не будь!

Услышав эти слова, говорит Алпамыш сестре:

— Пешком, что ли, итти в эту страну?

Отвечает ему Калдыргач-аим:

— На девяноста пастбищах кони наши пасутся, — неужели же ни одного такого, чтоб оседлать можно было, не найдешь среди них? Если возьмешь седло и сбрую для коня и к Култаю в табуны отправишься, ты сможешь в путь поехать, оседлав любого понравившегося коня.

— Ну, хорошо! — сказал ей Алпамыш. Собрала Калдыргач-аим седло, сбрую, шлем, щит, оружие и прочие доспехи, связала все вместе, нагрузила на Хакима — послала его к Кул-таю. Встречает он по дороге отца, с охоты ехавшего. Посмотрел Байбури на сына с подозрением и говорит ему:

— Да не сякнет ключ твоих речей, сынок!Порази всех вражьих силачей, сынок!Добрый путь тебе, куда бы ты ни шел,Радость сердца, свет моих очей, сынок!Взяв припасы, взяв оружье, — без коня,Сбруей да седлом себя обременя,Ты куда идешь, скажи — утешь меня!Иль узнал худое от кого-нибудь?Или на охоту едешь ты, Хаким?Иль, ягненок мой, собрался в дальний путь?Ты куда идешь, скажи — утешь меня!Стан твой кушаком украшен золотым.Шалости прощают людям молодым,Но убьешь меня отъездом ты своим, —Да развеется отцовский страх, как дым!Путь куда ты держишь? Успокой меня!Э, сынок, не будь к словам отца глухим:Ты себя поступком не губи таким, —Одарю тебя конем я выездным!Ты скажи, в какой собрался край, сынок?Знаю, что вернешься, глаз моих зрачок,Но боюсь, в дороге б ты не изнемог:Тяжело в пустыне. Если путь далек,Как ты в путь такой поедешь, одинок?Ты куда идешь, очей моих зрачок?

Услыхав такие слова отца своего, говорит Хаким:

— Э, умереть бы вам раньше, чем налог с брата вашего требовать!.. — Так сказав, отправился он своим путем.

Посмотрел ему вслед Байбури, подумал: «Умереть бы ему в младенчестве, — кто-то уже сказал ему!»

Поспешил Байбури домой. Приехал — смотрит, — ларец отперт, — письма того нет в ларце.

Снова сел он на коня и, по низинам скрываясь, поехал к пастуху Култаю, — Алпамыша опередил. Догадался Байбури, что Алпамыш тоже сюда направляется, — кто-то, наверно, из той чужой страны прибывший, весть ему сообщил.

«Плохо дело, — подумал Байбури. — Правда, очень сильным стал Алпамыш, но как ни силен, грозного крика испугается, а крика не побоится — и палкой побить можно». Приказал Байбури Култаю:

— Если явится он к тебе, изругай его, коня ни за что не давай, избей его хорошо палкой и прогони.

Сказал Култай: — Если от тебя приказа не будет, неужели дам коня Алпамышу?

Предупредив Култая, уехал Байбури.

Ничего об это не ведая, приходит следом за отцом Алпамыш. Приблизился он к Култаю, а Култай, укрук взяв и замахнувшись на Алпамыша, всячески его ругая, так кричит:

— Ты какой прельстился страной,Э, стервец-батыр озорной?Дело ты имеешь со мной!Для чего приплелся ты к нам?Что шатаешься по табунам?Что приглядываешься к коням?Никакого коня я не дам!Выдумал — в чужую страну!Прочь! Не дам коня сосуну!Прочь! Не лезь к моему табуну!Говорю — убирайся! Ну!Ты здесь не хозяин, стервец!Байбури ведь жив, твой отец!Я тебе скакуна отберу!Уши стервецу отдеру!В странствия пуститься решил?Бог тебя рассудка лишил!Палки ты моей не вкусил?Молод еще, — дома сиди!Прочь, стервец, меня не серди!Я с тобой не шутки шучу,Разуму тебя я учу.Встретишься в пути силачу —Кончит он тебя, байбачу!..

Алпамыш, слова Култая выслушав, так ему ответил: