Жди свистка, пацан - Виктор Сафронов

Приседая и бормоча себе под нос что-то радостное, «по ихнему Петер», поковылял опохмеляться. Алексей двинулся в другую сторону, удивляясь превратностям судьбы и странной встрече.

Глава 6 АССЕНИЗАТОР. РЫБАЛКА ПОСТОРОННИХ

Что с нами делает любовь?

Что ей заблагорассудится, то и делает. Я сам был этому свидетелем…

Когда на пример любимому человеку захочется чтобы мы достали звезду с неба, ну попадет ему такая вожжа под хвост. Мы с охотой лезем в карман и вытягиваем оттуда… Кукиш… Со скандалом и упреками суем под нос нашему божеству, чтобы больше глупостей не говорило и не спекулировало на светлом.

Но если эфирное создание на кукиш обидится, ничего не поделаешь, будешь скакать под музыку ее надутых губок и стараться исполнить любые капризы гневно изогнутых бровей.

Так все и случилось с моим однокурсником, а сейчас главрачом, Птурской областной наркологической лечебницы Куземой Пыр. Тыр-ом.

— Хочешь, вместо звезды я увезу тебя в Париж? — забегая спереди, спрашивал он у своей молодой любовницы. С надеждой, что сегодня у его принцессы не будет болеть голова и она милостиво согласится с его вялотекущими, двухминутными фантазиями — Хочешь? Вот просто так, р-р-раз… и в Париже?

— Хочу… Даже очень, — сладостным, завораживающим мычанием, молвила красна девица. Надеясь, что под разговоры о Париже и во время подготовки к поездке папик замотается и забудет о своих явно преувеличенных достоинствах сексуального тирана.

— В честь нашего отъезда давай соберем друзей и как следует, отпразднуем это событие, — не унимался он, нервно теребя в карманах упаковки с виагрой и тая надежды на разнузданный разврат и грандиозные сексуальные рекорды,

— Давай. Но пить много не будем, чтобы не опоздать на самолет, — лукаво жеманилась она, заранее зная, что чем больше говорить с наркологом, об умеренном питие, тем неумереннее будет происходить его потребление. В результате, все закончиться обычным крепким сном головой в салате или носом в пепельнице.

— А виза французская или, на крайний случай, шенгенская, у тебя есть? — ярился от вседозволенности он.

— Зачем мне виза, если рядом со мной ты, мой мужественный рыцарь, — порхала мотыльком она.

— Но без этого, нас дальше Польши не выпустят, — с придыханием, испуганно оглядывался он при слове Польша.

— И не надо. Одно твое предложение посетить Париж, уже говорит о многом. И вообще… — тут она надувает свои прелестные губки и начинает говорить томно, как с клиентом. — Не создавай в компоте пены… Будем тратить твои деньги, здесь на родине… Их блошиные рынки пусть подождут других дураков.

Так-то вот. Поэзия чувств. Вальсирование души. Одним словом романс с гитарой и, прости господи, беллетристика с бантиком.

Вот поэтому в душную пятницу ближе к вечеру на лоно природы прибыла веселая компания.

— Мы здесь не одни, — томно сказала пышногрудая блондинка, обращаясь к тучному дядьке, судя по замашкам и осанке в виде отвисшего пуза, главному в прибывшей компании. Это и был главрач Кузема.

Я, как бедный родственник педиатр-неудачник при богатой родне стоял в стороне и в обсуждении выбора натуры участия не принимал. Чего уж там. Спасибо, что пригласили…

Блондинка, лениво отгоняя мелких мошек от покатой, аппетитно выглядывающей из роскошного декольте груди, небрежно добавила. — Мне-то все равно, но лишние глаза совсем ни к чему. Твоя медсестра в прошлый раз устроила жуткий скандал… Да и мой таможенник, ходил, принюхивался к разным местам… Контрабанду, дурачок искал.

Вся компания, как будто только этого и ждала, разразилась дробным, заливистым хихиканьем. Мне пришлось хихикать вместе со всеми.

Все смеялись с удовольствием и от души, потому что главный смеялся. Но, как только он прекратил, тут же, как по мановению волшебной палочки вокруг все стихло… Ити его в мак, комар все портил… Уж, очень громко зудел, зараза…

Хозяин жратвы строго посмотрел на окружавшие его ласковые, масленые и подобострастные лица. Затем решительно тряхнул нависшими на грудь подбородками и сказал, как отрезал.

— Мы им мешать не будем, — он подошел к кострищу, носком туфли поддел пустую консервную банку. — Судя по количеству закуски выпито было немало… Костер давно погас… Они, наверное, с самого утра здесь угощаются. Лишние неприятности нам не нужны. Постараемся не мешать друг другу.

После этого началась гулянка.

Перепить нарколога задача немыслимая. Лучшее не пытаться. Зная это, я опростал свои «сто пятьдесят» и завалился спать. Хотелось отдохнуть после трудной недели…

Как публика напилась и уснула, я и не знаю. Сам спал глубоким и здоровым сном.

Поднялся раньше всех. Полюбовался на рассвет. Искупался и пошел ловить рыбу.

На ушицу для снятия болезненного состояния у большинства участников застолья пескарей и окуньков надергал.

Сварил… И даже сам успел похлебать.

Ближе к полудню, на поляне началось оживленное движение в сторону бодрящего пива и живительной водки.

Основательно опохмелившись и чуть протрезвев, после вышибания алкогольного клина клином, публика с вновь возникшим интересом стала глазеть по сторонам, куда это их занесло?

Соседей по полян так никто и не видел. Зато, на их заброшенных удочках, донках и браконьерских шнурах трепыхалась большое количество рыбы.

Рыбу, вандалы-кочевники с криком, гамом и бандитским пересвистом, перепутав все лески с крючками, вытянули на берег. Гордость от улова так переполняла слабенькие городские тушки, что они, заливаясь от вполне объяснимого распиравшего их восторга, гурьбой покатились будить соседей, т.с. разделить одну радость на всех. Тем более, сразу появлялся повод выпить за удачно проведенную путину, а потом можно было начинать угощаться за знакомство.

Прибывшая хмельная ватага, стала так орать и трясти палатку, что мне показалось, будто бы разъяренная толпа фанатиков зубами рвет на тряпки стоявшую поодаль от их бивака палатку (в которой и должен был находиться хозяин выловленного). Понятно, что праздник переставал быть вялотекущим и и переходил в стадию буйного помешательства, поэтому пришлось забыть о его продолжении и как можно тише с места наблюдения удалиться.

Новообращенные рыбаки-варвары, до этого бывшие обыкновенными борцами с наркоманией и алкоголизмом, на мой уход из компании, ни как не реагировали. Всех захватил порок азарта и нездорового возбуждения.

Недолго помучив палатку, они все же с корнем ее вырвали. По пьяной неосторожности попали кому по носу. От выпитого алкоголя кровь разжижается, а ее сворачиваемость падает. Из двух пьяных ноздрей, ручьями хлынула алая кровь.