Желанное согласие - Сюзанна Шеррилл

Она протянула руку, чтобы убрать травинку, прилипшую к его щеке. Пальцы ее медлили, ощущая теплоту его кожи и начинающую пробиваться к вечеру щетину. Не в силах удержаться, она провела кончиком пальца по его губам и вздрогнула, когда он внезапно схватил ее руку и поцеловал в ладонь.

— И как долго вы пользовались моим беспомощным положением, пока я спал? — хрипло проговорил он, все еще крепко сжимая ее руку.

— Разве я этим пользовалась? — невинно спросила она.

— Вы отлично знаете, что да, — ответил он. Его глаза медленно скользили по ней, остановившись на мгновение на ее поднимающейся и опускающейся груди. — Это опасная игра, мисс Патрик.

— Только в том случае, если вы сможете сделать ставку, — сказала она.

— Милая, ни вы, ни я не можем позволить себе ставки в этой игре, — мягко возразил он.

— Вы боитесь, что я выиграю у вас несколько тысяч долларов? — поддела она. Желание пробиться сквозь его упорное стремление воздвигнуть между ними стену делало ее смелой.

— Я обещаю не смешивать наши переговоры с нашей личной жизнью. Мы достаточно взрослые, чтобы справиться с этим, — он посмотрел на нее скептически. — Именно эти чувства, которые я сейчас испытываю к вам, убеждают меня в том, что я прав. Успешные переговоры требуют искусной дипломатии, а не эмоций.

— Вы снова об этом.

— О чем?

— О том, что вы не доверяете моим побуждениям быть к вам ближе.

Грант тяжело вздохнул и сел. Он нежно погладил ее по щеке, отчего сердце ее встрепенулось. Она опустила глаза, не желая, чтобы он прочел в них те чувства, которые он так легко в ней пробуждал. Он взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в лицо.

— Келли, это невозможно, и вы знаете это, — сказал он медленно и твердо, хотя ей показалось, что в глазах его мелькнуло сожаление. — Вы мой босс и чего-то от меня хотите. Как я могу различить, когда вы действуете в своих интересах, а когда в интересах Линдона Филлипса?

Уязвленная тем, что он действительно может так о ней думать, Келли резко ответила:

— А откуда мне знать, вас волную я, или то, сколько вы будете получать по вашему новому контракту? Подозрения могут быть обоюдными, и вы это прекрасно знаете.

— Именно это я и хочу сказать. Ни один из нас не может быть полностью уверен. Какие отношения мы можем построить, если эти сомнения постоянно будут стоять между нами?

Убежденная логикой его слов, Келли внезапно надрывно рассмеялась. Грант вопросительно посмотрел на нее.

— Я сейчас вспомнила слова, которые вы сказали на банкете, — проговорила она. — Вы сказали, что Линдон Филлипс, сидя в Далласе, дергает за веревочку. Ну что ж, можно считать, что мы оба пляшем под его дудку. Не так ли?

Когда Келли это сказала, она почувствовала горечь утраты. Как будто кто-то дал ей подержать изумительный бриллиант, позволил полюбоваться его сверкающими гранями, а затем выхватил его из ее рук, лишая права любоваться его красотой. Она знала, что спорить с Грантом бесполезно. Ее гордость не даст ей это сделать. Кроме того, он прав. Каким-то образом она должна научиться принимать ограничения, которые обстоятельства накладывали на их отношения. Она должна научиться думать о нем, как о своем подчиненном, возможно, даже как о хорошем друге, но не больше.

Солнце начинало клониться к закату в безоблачном небе. Ветерок с озера становился прохладным, и ее тело остывало так же, как несколько последних минут, казалось, замерзало ее сердце. Не в силах больше переносить мыслей о том, что все могло быть иначе, она сказала:

— Я думаю, на сегодня достаточно. Я еще должна сегодня немного поработать.

Грант кивнул. Он поднялся и помог встать ей. На мгновение их разделяли только считанные сантиметры, их взгляды встретились. Келли отвернулась первой. Она не хотела, чтобы Грант уловил желание, которое терзало ее. Когда он взял ее за руку, пока они медленно шли к его машине, она не возражала. Казалось, Келли была не в силах отказать себе в такой малости, когда все ее существо просило гораздо большего.

Обратная дорога по Мичиганскому авеню казалась бесконечной, хотя заняла всего несколько минут. Оба молчали, очевидно, сознавая что на данный момент все уже сказано. Однако когда Грант остановился у отеля, он вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть ей дверцу.

Чувствуя неловкость, Келли протянула ему руку.

— Спасибо за прекрасный день, Грант. Я действительно благодарна вам за то, что вы посмотрели со мной квартиры и поводили по городу.

От этих холодных вежливых слов лицо Гранта потемнело. Он отдал ключи от машины швейцару и, твердо взяв ее за локоть, вошел с ней в вестибюль.

— Грант, — запротестовала она, — я поднимусь сама.

— Я абсолютно уверен в вашей самостоятельности, — ответил он, и в его голосе слышалась насмешка.

— Тогда зачем…

— Ей-богу, я сам бы хотел знать зачем, — пробормотал он, входя следом за ней в лифт. Выражение его лица заставило Келли замолчать, в то время как в его голосе слышалась смесь гнева и отчаяния.

В номере он приготовил себе виски и начал ходить по комнате. Казалось, он забыл о ее существовании, ходя по комнате и изредка глядя тоскливо в окно. Келли, сидя на софе, наблюдала за ним, удивленная его странным поведением. Для человека, который обычно так хорошо владел собой, эта неуверенность и едва сдерживаемый гнев были абсолютно нехарактерными.

— Идите сюда, — произнес он, наконец, так тихо, что Келли едва расслышала его слова. Когда он повторил их, в его голосе слышалось огромное нетерпение.

Келли встала и подошла к нему. Сердце ее готово было вырваться из груди. Когда он повернулся к ней, в его глазах было такое неистовое желание, что внутри у нее все похолодело. Он протянул руку и убрал с ее лба выбившийся из прически локон. Келли с изумлением отметила, что рука его дрожит. Ей безумно хотелось взять его руку в свою и крепко держать, но она знала, что не посмеет. Казалось, в Гранте происходила какая-то внутренняя борьба, и инстинкт подсказывал ей, что он сам должен решить ее исход.

Наконец, когда она думала, что не выдержит больше ни минуты такого напряжения, он застонал и заключил ее в свои объятия. Он так крепко прижал ее к себе, что она ощущала, как волны страсти прокатываются по его телу. К тому времени, когда он прижался губами к ее губам, каждая клеточка ее существа уже подчинялась его ласкам. Его рот был одновременно странно горяч и прохладен. Его губы горели на ее губах, но внутри он чувствовала прохладный след льда и слабый вкус его виски.

Руки Гранта обняли ее плечи и затем скользнули вниз по спине и остановились на бедрах. Келли вся сгорала от страстного желания.