Вариор. Выжить любой ценой (СИ) - Лувако Джейн

– Алина, это, – она показала на хмурого, – Намирейн, мой сын. А это, – повела рукой на светлого, – Филес, приёмный сын Эдхара. Я очень хочу, чтобы вы подружились, – говоря это, она многозначительно посмотрела на сына, а он поджал свои красиво очерченные губы. – Ну, идите на воздух, пообщайтесь поближе, – ласково улыбнулась она, отпуская нас. Ребята молча поклонились, а я обняла её за шею и поцеловала в щёку.

До выхода в парк мы молчали. Напряжение между нами ощущалось физически. Я не знала, как начать разговор и только заглядывала в лица мальчишкам. Да и не пришлось ничего выдумывать, Намир заговорил первым, преградив мне дорогу.

– Ты мне не сестра и это мои мама и папа! – сказал он, как отрезал.

– Теперь ты мой брат и они такие же мои, как и твои! – не согласилась я, в шоке смотря на брата, по рассказам я представляла его другим.

Филес молчал и удивлённо смотрел на Намира.

– Не ходи за нами! – приказал Намир и отвернувшись от меня, потащил за собой Филеса. А я упрямо последовала за ними. Я ему что, собака, выполнять приказы?

– Тебе сказали, не ходи за нами! – заорал он, выхватывая у меня игрушку и бросая её в кусты.

– Зайка! – и я кинулась за ней.

Нога подвернулась, и я пролетела по дорожке, сдирая в кровь ладони и колени. Грязная, в порванном платье – мне было больно, обидно и ужасно жалко себя. Губы затряслись, а на глазах появились слёзы. Филес бросился за игрушкой и принёс её, пытаясь отдать и пряча виноватые глаза. Только взять её я не могла, из-за сильной боли в ладонях. Так и стояла, держа ладошки перед собой и растопырив пальчики.

И никто из нас не ожидал вопроса: «Что здесь происходит?» – от рассерженного отца. Оглядев нашу расстановку, он сделал вывод: «Намирейн, быстро в мой кабинет!». Взял меня на руки и пошёл к дому. А оттуда, нам навстречу, уже бежали перепуганные слуги. Лихар передал меня на руки горничной и распорядился: «Начальника охраны сюда, с его лечебными мазями», – и направился к себе. Меня же с причитаниями несли в мою комнату. Я впала в ступор. Это что сейчас произошло? Может Лихар и видел, что мы ссоримся, но мне совсем не надо было усугублять наш конфликт. Меня пробрала дрожь, когда я представила, во что может превратиться моя жизнь. Надо всё перевести в недоразумение, но как это сделать? Мыслей в голове не было и я тупила не по-детски. Шок прошёл только тогда, когда я увидела, что нам навстречу бежит Лирен. Я поняла, как надо спасать ситуацию и начала выворачиваться из державших меня рук. Когда оказалась на полу – бросилась бежать в сторону ушедших мужчин.

Ворвалась в кабинет. Отец сразу замолчал, удивлённо смотря на меня. Филес стоял около дверей и нервно сжимал в своих руках моего зайчика, стараясь слиться с обстановкой. А в центре кабинета – отец и сын: хмурый мальчишка, со сжатыми в кулаки руками и нависающий над ним злой мужчина. Дело, кажется, было совсем плохо. Я, не останавливаясь, бросилась между ними, закрывая Намира.

– Папа, это я, я виновата! Мы играли, бегали, а у меня нога подвернулась и я упала. Не ругай их, пожалуйста! Они просто не успели мне помочь.

Лихар молчал. Я совсем растерялась и начинала уже паниковать, не зная, как разруливать ситуацию. А потом резко успокоилась. Надо подключать тяжёлую артиллерию – женские слёзы. Сморщилась, сделала жалобную мордочку и начала подвывать, натирая кулаками глаза. Но слёз, как назло, не было. Тогда я вонзила ногти в пораненные ладони. И из глаз вместе с искрами полились слёзы. Это было счастье. Я быстро размазала их по всему лицу и, всхлипывая, посмотрела на отца. Он сморщился как от зубной боли и присел передо мной на корточки. Приобнял, притягивая меня к себе:

– Маленькая, не плачь. Я не ругаюсь на тебя за то, что ты упала. Я бранюсь на Намира, что он не уследил за тобой.

– Папочка, прошу, не ругайся на него! Он не успел! Он далеко был! Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, не ругайся на братика! Он совсем, совсем не виноват! – я умоляюще заглядывала ему в глаза, а по моим щекам продолжали бежать слёзы, из-за дёргающей боли в ладонях.

Дверь кабинета открылась и быстрым шагом вошла Лирен с высоким незнакомым, мужчиной с военной выправкой. Они как-то оба синхронно просканировали обстановку. У меня аж слёзы высохли, и глаза полезли на лоб. Было ощущение, что это не мама, а спецназовец, замаскированный под неё, так непривычно она выглядела. Лирен присела передо мной:

– Лина, девочка моя, почему ты плачешь?

Я бросилась ей на шею:

– Мама, ну ведь никто не виноват, что я упала. Пожалуйста, пусть папа не ругается!

– Ну, ну, успокойся. Папа уже не ругается, – она посмотрела на Лихара, а он развёл руками, – а нам с тобой нужно ранки обработать. Вот познакомься. Это тар Кирит Хонгар, начальник охраны. Он займётся их лечением.

Мужчина подошёл ближе и чуть поклонился мне:

– Тари позволит залечить ей боевые раны? – улыбнулся и подмигнул.

Его улыбка была какой-то ободряющей, доброжелательной и в то же время мальчишеской. Ей верилось безоговорочно. Я кивнула ему и меня подхватили на руки. Но тут я решила: наглеть так до конца:

– Мама, а можно мне штанишки такие же как у мальчиков?

Все с удивлением посмотрели на меня.

– А зачем тебе, ты же девочка?

– А как я буду с ними играть и бегать? А в платье неудобно. Ну, пожалуйста, пожалуйста! – и я прижала ручки к груди в умоляющем жесте, состроив просительную мордаху и глазки кота из Шрека.

Тар Кирит Хонгар ухмыльнулся, отец посмотрел насмешливо на маму, а она, почему-то покраснела и потащила начальника охраны из кабинета. Я ничего не успела понять и сказать, как мы уже были в коридоре. Ну что ж, всё, что я могла, я сделала. Теперь только остаётся надеяться, что Лихар не сильно будет ругаться на Намира.

Из комнаты меня выпустили где-то через час: чистую, опрятную, в длинном платье и с забинтованными коленками и кистями. А ещё я всё же упросила маму, чтобы мне пошили мужскую одежду, как у братьев.

В ближайшей гостиной меня ждали ребята.

– Почему ты заступилась за меня? – с требовательным вопросом Намирейн заступил мне дорогу.

– Потому, что вы мне братья. Самые, самые близкие. А родные должны помогать друг другу и всегда держаться вместе.

– Спасибо, – он ещё хмурился, но уже не сердито, а как человек, пытающийся решить сложную задачу.

– Мир? – и я протянула ему ладонь.

Он взглянул на неё, сморщился и обнял меня. А с другой стороны нас обнял Филес. Вот тогда я и прочувствовала всю магию Рода. Когда ты на бессознательном уровне воспринимаешь родственника и понимаешь его чувства. Это было восхитительное ощущение родства и счастья.

Филес, шмыгнув носом, неуклюже сунул мне зайчика.

– Мы хотели пойти на озеро, ловить криушей. Но девчонки же их боятся, – сдвинул брови Намир.

– Я – не испугаюсь. Идём, – и я поудобнее перехватила свою игрушку. Сейчас с ними я пошла бы ловить не только каких-то непонятных криушей, но и драконов, оборотней, да хоть самих чертей.

Глава 6

Наша дорога проходила по ухоженной части парка. Но чем дальше, тем более дикий вид он принимал. Под конец у меня сложилось чувство, что мы уже в небольшом лесочке. Но тут мы вышли на лужайку. Лёгкий ветерок шевелил низкую и очень мягкую траву. От мелких, почти незаметных, цветов и растений шёл одуряюще приятный медвяный дух. И за всем этим великолепием, манящим полежать и побегать по нему босиком, было озеро.

Тропинка упиралась в мосток, нависающий над водой. Спокойная гладь отражала синеву неба и плывущие по нему облака. В чистой, прозрачной воде были видны все камушки на дне и маленькие рыбки, плавающие на мелководье. Смотря на всю эту лепоту я не удержалась и, задрав юбку до колен и сняв туфельки, опустилась на деревянный настил мосточка и свесила ножки в воду. По бултыхала в волю лодыжками в приятной, освежающей и теплой, как парное молоко, водной глади озера и счастливо вздохнула.

Братья, ошеломленно смотревшие на меня до этого, отошли от замешательства и с воплем: «Сестрёнка, молодец!», – подворотив штаны, уселись по бокам. Это было ничем не замутнённое счастье. Просто сидеть, болтать ногами в воде, чувствовать блаженство родного человека рядом и говорить ни о чём, смеяться, и кидать камешки в воду. Потом ребята, раздевшись, пошли ловить криушей.