Бесы - Константин Владимирович Денисов

к тому, что в самой тюрьме, куда по-прежнему прибывали корабли с заключёнными, сильно снизился порог вхождения в общество. Теперь кандидатов фильтровали не так тщательно. Желающие могли вступить в армию и сразу отправиться с острова в действующие части. Желающих, надо сказать, было немало. Люди в большинстве своём были отчаянные, а многие и хорошо подготовленные. Тут главное было не потерять над ними контроль. Для этого их сильно перемешивали со «старичками», чтобы те их постепенно обтёсывали в новых условиях.

Вообще, конечно, учитывая масштаб деятельности и ограниченность ресурсов, Папаша проявлял просто чудеса руководительских способностей. Организовать всё это и сохранить управляемость, было не многим под силу. Но он пока справлялся, несмотря на возникающие сложности.

Именно поэтому Левиафан и остался с ним. Сан Саныч с командой хотели помочь. В прямое подчинение не вступали, но всегда делали то, о чём их просили. В общем, воевали в одном строю со всеми, сохраняя номинальную независимость. Но никто прижать их к ногтю и не пытался. Все помнили чья это команда, какую она сыграла роль в идущих событиях и чем они этим людям обязаны.

Вот и в этот раз, Левиафан отправился в погоню за удравшим кораблём. Когда сумел его достать, один из сибаритов сумел уйти на лодке, которую они смогли потопить только возле этого острова. Сибарит добрался до берега вплавь. Можно было плюнуть на него и уйти, но азарт погони не дал этого сделать и они продолжили преследование. В результате, был обнаружен вот этот завод.

Так что, всё сложилось даже хорошо, если бы не самодеятельность Руди. И его теперь нужно было вытаскивать… если, конечно, он пока жив. Но в то, что Руди смогли убить, никто всерьёз не верил. Даже без рук этот человек казался неуязвимым.

Руди очнулся оттого, что в него тыкали палкой. Мозг включился мгновенно, тут же загрузив все имеющиеся данные. Руди вспомнил всё, вплоть до потери сознания и фразы: «ИЗЛИШНЕ САМОУВЕРЕННЫЕ УМИРАЮТ ПЕРВЫМИ».

Самое обидное, что это была правда. Но сейчас было не до рефлексии. Работу над ошибками он проведёт потом, сейчас главное выжить.

Несмотря на то, что Руди включился мгновенно, тело на это никак не среагировало. Он продолжал выглядеть бессознательным.

Ситуация не изменилась. Он был по-прежнему распят на двух притянутых к магниту клинках. Судя по шуму, вокруг собралось много людей. Чтобы он пришёл в себя, кто-то из них тыкал в него палкой. Такова была картина происходящего. Похоже, что он не так уж и долго был без сознания. Но это были не минуты, а скорее десятки минут. Но не часы. Тело не сильно затекло. Хотя, если его сейчас опустить на землю, он не был уверен, что сможет действовать руками достаточно хорошо. Ощущения от висения в такой позе были… странными. Он не мог точно оценить свою боеспособность.

Колебался он не долго. Было понятно, что в покое его не оставят, а терпеть тычки палкой не было никакого удовольствия. Нужно было что-то менять, поэтому он открыл глаза. Глаза открыл, но стал играть измождённого и обессиленного. Лучше было занизить свои возможности, чтобы усыпить бдительность сибаритов. Поэтому с мукой на лице приоткрыв глаза, он ещё и застонал.

Сибариты, до этого галдящие, вдруг затихли. Тыкать палкой тоже перестали. Вперёд вышел один из них, сменив того, кто тыкал.

— Кто ты такой? — спросил стоящий прямо перед ним, уперев руки в бока, сибарит. Похоже, что он был тут главным. По крайней мере, среди собравшихся.

— Я воин, идущий по пути славы, — с трудом пробормотал Руди, — мечами я прорубаю путь к свету в этом царстве несправедливости и лжи! А ты кто такой? Уж не предводитель ли трусливой стаи, которая так боится одного человека без рук, что распяла его и тыкает палкой, не решаясь подойти ближе? — закончив, Руди бессильно уронил голову на грудь.

Сибарит молчал и, удивлённо хлопая глазами, смотрел на Руди. Он никак не мог переварить услышанное и увиденное. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Услышанное поставило его в тупик, и он никак не мог найтись, что ответить. Пару раз он приоткрывал рот, но каждый раз закрывал обратно.

Руди вновь с трудом приподнял голову.

— Чего молчишь, плешивая собака? — с трудом выговорил он, — может быть, ты занимаешь своё место не по праву? Сразись со мной и докажи, что ты имеешь право тут командовать. Ведь вы же сибариты? У вас же так заведено? Я оспариваю твоё лидерство!

— Я не лидер здесь! — наконец нашёлся что ответить старший, чем вызвал смешки за свое спиной.

— Тогда почему я трачу на тебя время, пёс? Зови старшего! Воину не пристало решать вопросы с прислугой, — Руди играл слабость, но довольно убедительно. Ему поверили все. Впрочем, ожидать от распятого бодрости было бы странно. А если учесть что он приложился головой… так что, спектакль Руди пока удавался.

— Ты тут никто! — наконец немного взял себя в руки старший, — никто не будет с тобой сражаться. Ты просто кусок пленного говна, которому жить осталось максимум час. Как только ты расскажешь всё что знаешь, ты умрёшь. Впрочем, ты умрёшь в любом случае.

— Ты обиделся, малыш? — сказал Руди, — ты ни во что не ставишь правила, установленные верховным жрецом?

— Ты ничего не знаешь о наших правилах! — злобно сказал старший, — ты не можешь вызвать меня на поединок. Да и верховный жрец мёртв! У нас теперь новый лидер!

— То, что этот сумасшедший ублюдок сдох, я знаю. Это ведь моя жена снесла ему его сраную башку. Кстати, если со мной что-то произойдёт, она придёт сюда и посносит и ваши сраные головы. Её лучше не злить, — сказал Руди.

В толпе раздались смешки и перешёптывания. Слова Руди всерьёз никто не воспринимал. Однако старший начала заводиться. Возможно потому, что Руди с самого начала поставил под сомнение его авторитет и он сам это невольно подтвердил, чем вызвал насмешки. Теперь ему хотелось отыграться на этом наглом пленнике. Поэтому он повернулся и жестом попросил дать ему палку, которой будили Руди.

Во время всего этого разговора, Руди не терял времени даром. Клинки были пристёгнуты к обрубкам предплечий ремнями в двух местах. Пристёгнуты были хорошо, но не намертво. Руди, расслабляя мышцы, постепенно выкручивал культи из креплений. Частично они сползли, пока он был без сознания. Осталось только довершить начавшийся процесс. Сейчас он уже еле-еле удерживался в ремнях, чтобы не соскользнуть вниз.

Когда сибарит повернулся к нему с палкой и попытался его ткнуть, обессилевший полумёртвый пленник, каковым его считали, вдруг начал очень быстро двигаться. Ноги сделали круговое и почти невидимое движение, после чего палки в руках старшего не оказалось. Она уже вращалась в ногах Руди и, после очередного оборота, вдруг упёрлась одним концом старшему в шею. Только тут возникла первая короткая пауза, во время который старший заворожено смотрел, как одна нога висящего пленника придерживает палку, не давая ей упасть, а вторая сгибается и потом резко бьёт по противоположному концу этого шеста.

Палка была тупая и не смогла проткнуть горло даже от такого сильного удара. Но, похоже, что шейные позвонки не выдержали. Что-то хрустнуло, и старший как мешок с дерьмом плюхнулся на пол там, где стоял.

А Руди уже соскользнул на землю и своими обрубками сворачивал шею ближайшему сибариту.

Как же ему не хватало рук! Ну, или хотя бы тех клинков, которые сейчас висели на магните. Он успел убить только четверых.

Его расчёт не совсем сработал. Он и не собирался убивать всех присутствующих, их было слишком много. Он хотел ошарашить их неожиданным напором и экстравагантным убийством. А после того как он убьёт пару-тройку человек, в рядах сибаритов должен был воцариться хаос и остальные должны были обратиться в бегство. По крайней мере, в первую минуту, пока не придут в себя. Но этого времени ему должно было хватить, чтобы убежать.

Всё пошло не так. Потом, анализируя, в чём именно была ошибка, и почему план не сработал, Руди придёт к парадоксальному выводу. Всё бы сработало, если бы у него были на месте руки. Причём, сработало бы при том же самом количестве убийств.

Он немного переиграл, и они не успели испугаться. Они не успели перестроиться и продолжали воспринимать его как обессиленного инвалида, а не страшного убийцу. Они слишком в это поверили, а он не дал им времени поверить в противоположное. Перестарался.

Поэтому, вместо